Эльфийка и охотник: Дело Аптекаря (СИ) - Славина Элен

Через некоторое время война забрала его без остатка, не оставив ничего, кроме воспоминаний.

Мариэль загрустила, вспомнив отца. Она всегда начинала плакать и теребить сережки, когда думала о нем. Но сегодня ей не хотелось грустить, ведь после того, что случилось, ей не терпелось начать танцевать и петь. А еще она снова желала целовать своего любимого охотника и быть влюбленной, как те парочки, что забегали в лес, смеялись и держались за руки. Улыбка не сходила с их лиц, глаза сияли так, что можно было ослепнуть. Они обнимались и целовались, стоя у деревьев. Некоторые ныряли в кусты, и тогда начиналось самое интересное.

Мариэль будучи лекарем животных, а ещё достаточно любопытной эльфийкой должна была знать все обо всем. Иначе как поймешь, если не воочию, если не на практике? Книжек в её доме было очень мало, да и те принадлежали её погибшему отцу. Он любил войну и корабли, сражения и жизнь благородных эльфов — вот про это все и были те книжки.

Забираясь на дерево, она садилась поудобнее на самую крепкую ветку, закрывалась с головы до ног густой листвой и наблюдала. В такие моменты она забывала, как дышать, просто замирала и вспоминала об этом, когда чувствовала, что начинает кружиться голова, и она вот-вот свалится с дерева. Так бывало только в тех случаях, когда это длилось достаточно долго и очень медленно.

Но обычно все заканчивалось быстро, влюбленные не снимали с себя одежду, порой не целовались и даже не смотрели друг друга. Пять минут и дело сделано. Мариэль не нравились такие быстрые обмены жидкостями, она их считала ненастоящими, фальшивыми, и по сути, не достойными ее внимания и времени. Но что она могла поделать? Заранее ведь не залезешь в голову влюбленным, чтобы узнать, надолго они собираются устраивать спектакль любви или сделают все по-быстрому. Готовиться ли к волшебному таинству, замирая от удовольствия и зрительного наслаждения, или не стоит, тратить время, а лучше заняться чем-то полезным в лесу?

Мариэль, чувствовала запах влюбленности на большом расстоянии. Как только парень с девушкой появлялись на опушке леса, эльфийка понимала, что сегодня ожидается спектакль, на которые у нее куплены билеты в первом ряду. Бросая все дела, она мчалась на запах. Иногда ей казалось, что она сходит с ума от такого наваждения, но инстинкты брали свое. Она любила, когда у нее между ног становилось тепло и влажно. И стоило дотронуться до себя там, как весь мир взрывался у нее в голове. В такие моменты она закрывала рот ладошками и старалась удержаться на ветке. Но бывали случаи, когда это не помогало, и она падала с дерева с жутким грохотом, пугая влюбленных, на которых сыпались дождем белки.

Она знала и верила, что так будет не всегда. И может в ближайшее время ей представиться случай испытать все таинства любви на себе.

Сегодня, встретив незнакомца в лесу, она не ожидала от самой себя, что ее тело ответит на прикосновения мужчины такой яркой бурей эмоций и чувственных ощущений. Она боялась, что еще немного и растает в его руках, словно мед в жаркий день. Но как же ей хотелось утонуть в его объятиях, быть только его каждый день и ночь.

— Так стоп! Мариэль, он же охотник и скоро может вернуться за Жмунем или любым другим Мамондиком. Ну, уж нет, этому не бывать! Необходимо найти оружие, чтобы пугать им браконьеров. — Гневно произнесла девушка. — Но этот охотник, такой красивый… — Мариэль прислонилась к дереву и мягко обняла ствол.

Покрутившись вокруг него, она посмотрела наверх и вспомнила, что сидя на ветках деревьев, она мечтала, что однажды у нее будет точно так же, как у тех самых влюбленных. С горячими поцелуями и объятиями, с безудержными и самыми страстными прикосновениями, чтобы мир взрывался многочисленное количество раз.

Думая о своем первом поцелуе и красавце-охотнике, Мариэль не заметила, как подошла к дому. Оглянувшись вокруг, она не поверила, что ноги ее привели к родной хижине, туда, где последнее время она не могла находиться из-за массы причин. Поводом для избегания родственников, была болезнь сестры и бегающей вокруг нее матери. Все дела по дому были заброшены, так как Лариэль занимала все свободное время родительницы.

— Конечно, это происходит не специально, и я не должна винить в этом сестру. Но как же чертовски трудно это сделать. Ведь я люблю Лариэль. Ты мне веришь, Жмунь? — Повернувшись в сторону плеча, Мариэль поняла, что её дружка рядом нет, выругавшись на эльфийском, она осмотрела свое платье, и, вытряхнув последнюю труху из волос, подумала о том, что для всех было бы лучше, если бы она появлялась дома как можно реже.

Посмотрев наверх, она увидела, что в комнате сестры нет света, значит, она не проснулась. Хотя последнее время она просыпалась в это время, чтобы потом уснуть до самого утра. Благо лекарства всегда были под рукой. Вот только они не могли справиться с болезнью, а лишь облегчали ее сильные муки.

Их небольшая хижина, по меркам мудрых Эльфов, сделанная отцом для матери, находилась на высоте нескольких метров от земли. Точнее, на сплетенных деревьях-соседях и закрепленных между собой досками и бревнами.

Хижина напоминала небольшой двухэтажный шалаш. Она была окружена листьями и ветками, поэтому часть крыши была скрыта от посторонних глаз. Снаружи это был очень премилый домик, к которому вела винтовая лестница. Она тоже была сделана из дерева и опоясывала стволы, словно их обнимала. Сверху на перекрещенных бревнах висели зелёные тенистые лианы, они извивались змеями и свешивались спутанными прядями над землей.

Небольшая огражденная веранда, на которой стояло два плетеных кресла, была сейчас освещена ярким светом. Благодаря этому можно было увидеть этот островок безопасности и передохнуть перед тем, как зайти домой. А может даже подумать — стоит ли?!

— И правда, а стоит ли? — грустно произнесла Мариэль, но все же подошла к винтовой лестнице и сделала шаг наверх.

Стараясь не шуметь, Мариэль медленно поднималась по ступенькам, которые выдавали её своим неусыпным скрипом. Они давно уже рассохлись и требовали ремонта, только почему-то никто на них не обращал внимания. Словно их и не существовало вовсе.

— Тише-тише, милые, скоро я вас обязательно починю. — Девушка дошла до последней ступеньки и выдохнула, никто не выбежал на веранду и не отчитал её за то, что она мешает спать своей младшей сестре.

Присев на плетеное кресло, она посмотрела на верхушки деревьев и увидела сидящих там птиц. Они были соседями семьи Мариэль и часто приносили ей вести о том, что происходит в лесу. Какое животное заболело или попала в ловушку, расставленное браконьерами; а быть может оно убежало к краю леса, где бродят люди.

Но сегодня птицы молчали, а значит, у Мариэль был свободный вечер и возможно даже ночь. Она улыбнулась и достала из внутреннего кормана платья мешочек с золотом. Покрутив его в руках, она взвесила на ладони добычу и причмокнула. Денег было достаточно, чтобы купить лекарство сестре, и тогда, возможно, Лариэль поправится и наконец, будет помогать ей с лесом и защитой животных.

Пока она разглядывала мешочек и думала о том лекарстве, что купит сестре, к ней незаметно подошла мать и присела на соседнее кресло. Не поздоровавшись и не обняв старшую дочь, она взглянула на мешочек и с упреком спросила: "Откуда деньги?

Мариэль испугавшись внезапно нарушенной тишины, оторопела и выронила мешочек из рук. Он со звоном стукнулся о дощатый пол и рассыпался золотыми монетами. Девушка растерянно посмотрела на мать и увидела в её глазах блеск и недовольство. Все сразу. Бросившись собирать монеты, она даже не заметила, что ползала в ногах у матери, словно прося у той прощения. Матушка даже не сдвинулась с места, чтобы помочь ей, а только протянула костлявую руку с приказом отдать золото.

Посмотрев матери в глаза, Мариэль покачала отрицательно головой и зажала деньги в кулаке.

— Это на лекарство… для Лариэль.

Мать облегченно вздохнула и облокотилась на кресло: «Всё правильно, милая, купи самое дорогое для сестрёнки! Я больше не могу ходить в королевство, тебе самой придётся. Справишься?»