Синяя лошадь - Ефим Захаров

После того как дело было закрыто, капитан милиции Теплов Сергей Александрович перешел на работу в Отдел ГСБЭП Симферопольского городского управления, где и стал трудиться, борясь с экономической преступностью, не забывая, впрочем, и о себе. Уже через пару лет он смог позволить себе купить приличный немецкий автомобиль и квартиру, в которую и переехал, но тут вмешалась мать, не отпустившая сына на постоянное самостоятельное проживание, считая своим священным долгом заботится о ребёнке, который так много работает и у которого нет времени на стирку, готовку, глажку и всякие подобные женские обязанности. «Вот женишься, детей заведёшь – иди жить своей семьёй, пусть жена тебе готовит и стирает, а пока будешь жить со мной, тебе удобней и мне спокойней», – сказала мать, как отрезала. Сергей вернулся обратно к матери, что, впрочем, не особенно его огорчило. Жить с мамой было удобно, жениться он пока не собирался, а квартиру использовал для любовных утех, коим при улучшении благосостояния стал предаваться чаще. Работа приносила деньги, но не приносила удовольствия. Достигнув определенного уровня материальной обеспеченности, Теплов всё больше чувствовал бессмысленность того, чем занимался в рабочее время, и часто вспоминал дни, проведенные в розыске, задумываясь над сменой места работы. Но и тут за него всё решили обстоятельства.

В 2012 году в Украине произошла очередная реформа, и был принят Уголовный процессуальный кодекс[6], который предписывал расследовать уголовные дела абсолютно по-новому, по-европейски. Любое поступившее заявление, зарегистрированное в соответствующем реестре, автоматически считалось уголовным делом и поступало в производство следователя, в связи с чем штат оперативных работников сокращался, а штат следователей увеличивался. Так как Сергей был на хорошем счету, а пригласивший его на работу в ГСБЭП начальник, уже перешел на повышение и боролся с экономической преступностью на республиканском уровне, ему предложили поработать следователем главка автономии. Сергей долго не думал и согласился. Работа была новая и пока мало кому понятная, но Теплов быстро с ней освоился, заведя ценные связи в прокурорской и судейской среде, не считая зазорным преподнести нужному человеку дорогой подарок, а где надо прогнуться и промолчать, и уже через несколько месяцев чувствовал себя как рыба в воде. На работе особо не горел, делал то, что положено, умело маневрируя между государственными, служебными и личными интересами, стараясь, чтобы ни один из них не уступил другому в важности.

Глава 4

Придя на работу в это зимнее утро, Теплов первым делом позвонил одной знакомой, особе привлекательной и давно будоражащей его мысли своей недоступностью, и, дождавшись сонного и недовольного «Алло», сказал:

– Доброе утро, Натали. Хотел оказаться первым, кто сегодня скажет тебе это и поведает, что начался новый день, сулящий нам радость и незабываемые положительные эмоции.

– Ты – нахал, думающий только о себе, Теплов. Разбудил меня почем зря.

«Что-то часто меня стали называть нахалом» – улыбнувшись, подумал Теплов, а вслух сказал:

– Увижу ли я тебя вечером, свет очей моих?

– Ну, мы же договорились, в семь.

– Целый день буду думать только о тебе. Спи дальше. До встречи.

Положив телефон на стол, он приступил к работе, пытаясь как можно быстрее дописать обвинительный акт по делу. На календаре значилось тридцатое января, месяц уверенно подходил к концу и дело уже поставлено в отчёт, как направленное в суд, а закончить обвинительный акт Теплов всё не мог, дотянув до момента, когда дело должно быть сдано уже сегодня. Голова была ясная, дело не сложное, а планы на вечер многообещающие, поэтому работал Теплов усердно, не отвлекаясь на постороннее.

Зазвонил телефон. Внутренний. Теплов снял трубку:

– Сергей Александрович, зайди ко мне, – голос и интонация Напрюшкина Николая Ильича, начальника следственного управления, на вид большого усатого увальня с добрыми серыми глазами, а на деле жёсткого и принципиального руководителя, не предвещали ничего плохого.

– Иду, – отозвался Сергей, положил трубку, сохранил напечатанный текст, закрыл файл, одел наброшенный на сумку кресла пиджак, поправил галстук и быстрыми шагами вышел из кабинета.

Воспитанник детдома, начавший свою милицейскую карьеру в советские времена участковым, в силу личных качеств и трудолюбия дослужившийся до начальника следственного управления главка республики, Николай Ильич не любил «мажоров», получающих должности благодаря протекции их родителей и покровителей. Поскольку Теплов «мажором» не являлся, Напрюшкин выделял его из остальных и Сергей, что называется, ходил у шефа в любимчиках.

Кабинет Теплова был на третьем этаже, а начальство располагалось на втором. Спустившись на этаж и следуя по длиннущему коридору Теплов раздумывал о причине вызова к руководству, но ничего так и не смог предположить, грехов за собой не чувствовал, со сроками всё было в порядке, с прокурорскими не ссорился. Открыв дверь в приёмную, Теплов улыбнулся секретарше шефа, даме неопределенного возраста с толстым слоем косметики, высокой прической, глубоким декольте и неизменными бусами на шее, каждый день разными,-

– Доброе утро, Любовь Денисовна. Меня шеф вызвал.

– Здравствуй, Серёжа, проходи.

Теплов зашел в кабинет. В кабинете, помимо Напрюшкина, сидел начальник УГСБЭП Зиновьев Иван Иванович, отлично знакомый Теплову по работе в городском управлении, и опер управления ГСБЭП Дима Полторашко, однокашник Сергея по университету внутренних дел, сын небезызвестного на полуострове бизнесмена. Отец «мажора» ежемесячно платил сыну собственную «зарплату», раз в десять превышающую получаемую им на службе, с одной лишь целью – чтобы сын не вздумал «зарабатывать» профессией. Дмитрий был хорошим сыном, отца уважал и боялся, поэтому ни в каких «операциях» со своими коллегами не участвовал, отцовской «зарплаты» ему вполне хватало.

– Доброе утро, Николай Ильич, вызывали. Здравствуйте, – Теплов подошёл и поздоровался за руку за всеми находившимися в кабинете коллегами.

– Доброе утро, Сергей, вызывал, присаживайся, – Напрюшкин, побухтев в усы, что было всем известной привычкой, иногда копируемой подчиненными, пересказывающими разговор с шефом, указал на стул справа от себя. Послушай, может что и получится. Давай, Дмитрий, расскажи ещё раз.

– Значит так, – начал Полторашко, слегка одернув великолепно на нем сидевший пиджак от «Ван Лаак», – В селе Л…ом, что под Алуштой, замечательные краевиды и земли неосвоенной много. Заправляет там сельский голова – Карапетян Гурген Ашотович, который этими самыми краевидами и подторговывает. Депутаты – все его, население его любит, поскольку денег на село голова не жалеет, в общем чувствует себя спокойно и комфортно, через сессию может любое решение протянуть, – Дима сделал паузу. – Есть у нас в стране уважаемый человек – Георгий Александрович Смелый, ты его Серёжа часто по телевизору видишь, он же Жора Дебальцевский, человек близкий к семье, сам понимаешь какой. Решил, значит, дядя Жора, комплекс развлекательный построить с видом на море, и очень ему для этих целей Л…ое приглянулось. И нужно-то ему совсем немного, всего два гектара. Заслал он гонца к Гургену Ашотовичу, тот сказал, что никаких проблем с землей не будет и озвучил сумму в двести тысяч долларов, которая поможет обойти острые углы вопроса. Сумма для дяди Жоры вполне приемлемая, привлекать админресурс и обращаться наверх не нужно, проще и спокойней самому решить всё за деньги. Ударили по рукам. Гурген обещал решение на январской сессии. В январе сессия прошла шестнадцатого числа, ровно две недели назад, этот вопрос даже не поднимался. Серьёзные люди забеспокоились. Гонец на днях приехал, а Гурген говорит, что время смутное, страна в опасности, и цена вопроса выросла до полумиллиона долларов, хочет всю сумму сразу и быстро. Дядя Жора решил, что его перестали уважать и попросту кинули, события в стране также спокойствия нервам не добавляют, поэтому решили нерадивого чиновника «слить». Все вопросы с землей за половину ранее озвученных расценок готов решить секретарь совета, некий, – тут Дима заглянул в папку, – Глушко Максим Петрович, с которым контакт уже установлен. Гонец с Гургеном общаются нормально, постоянно на связи, Гурген гонцу доверяет. Наш человек сидит в Ялте, купается в бассейне, пьёт водку, девок щупает и ждёт команду. Его заявление, объяснение и протокол допроса без числа и без фамилии следователя у меня, пока не регистрировал, зарегистрировать, поставить дату и присвоить номер можно в любой момент. Загвоздка одна – денег нет. Дядя Жора денег не дал, обещал гонцу выдать ранее оговоренную сумму по факту решения вопроса.

Теплов думал. Если Смелый готов всё-таки заплатить двести тысяч долларов за решение вопроса по земле, а секретарь совета, в случае если Карапетяна задержат на взятке, решает этот вопрос за половину, то есть за сто тысяч долларов, то «сотка», по всей видимости, полагаются в качестве премии за хорошо выполненную работу.