Синяя лошадь - Ефим Захаров

Допросы вымотали его как физически, так и морально, поэтому дождавшись окончания рабочего дня, и так и не приступив к составлению обвинительного акта, Сергей, зевая, отправился к матери, где как он знал, его всегда ждет хорошая еда и мягкая чистая постель, а именного этих вещей ему сейчас хотелось больше всего. Настроив после ужина в ноутбуке «Skype», Теплов поцеловал маму, которая тут же вышла на связь с испанской подругой, и удалился отдыхать.

– Да ничего у нас не происходит, Люда, вообще ничего, успокойся. Это в Киеве жуть что творится, а у нас тихо. Да работает всё, и транспорт ездит и зарплату платят. Не слушай никого, меня слушай. Один Майдан пережили, и второй переживём, – до Теплова через стену доносился разговор матери на кухне. – Людьми надо оставаться, вот что главное, а то смотрю, люди меняются прямо на глазах. Слушай, встретила недавно….

А ведь и вправду люди меняются, – подумал Теплов. – Вроде ничего особо страшного не происходит, страна не разваливается, войны нет, а люди незаметно изменились. Уверенности, что ли, не стало, страх какой-то перед будущим появился. Да и в себе Сергей нащупал ранее незнакомое новое чувство, сообщающее, что старая налаженная и хорошо знакомая жизнь непременно заканчивается, а начинается новая, неизведанная, и будет в ней хорошо или плохо пока было не известно.

Глава 2

Сергей Александрович Теплов происходил из стандартной советской интеллигентной, но не очень обеспеченной, семьи. Оба его родителя были коренными симферопольцами и стараниями дедушек и бабушек всё-таки получили высшее образование. Мать, Валентина Пантелеевна, женщина тихая и ростом невысокая, но со стальным несгибаемым стержнем внутри, преподавала музыку в школе, а в свободное от работы время занималась пошивом одежды на дому. Отец, Александр Михайлович, мужчина рослый и голосом громкий, но стержня внутри не имевший, с горем пополам окончил мединститут и посменно трудился врачом скорой помощи. Серёжа был поздним и единственным ребенком в семье, а потому рос в атмосфере любви и уюта, и, также как и все дети в Советском Союзе, в семь лет пошёл в школу. Случилось это во второй половине восьмидесятых, когда врачи и учителя ещё получали стабильную зарплату, позволяющую не умереть с голоду и что-то отложить «на чёрный день», и могли хоть как-то планировать будущее. Трудности начались немного позднее, когда зарплаты родителей стало хватать только на хлеб, и они выживали исключительно благодаря матери, тянувшей семью, зарабатывая шитьём. Несмотря на то, что в школе Сергей никогда не был объектом насмешек, со всеми держался ровно и учился хорошо, чувствовал он себя немного ущербным. В классе учились в основном дети кооператоров и бандитов, у которых карманных денег на каждый день было больше, чем родители Сергея зарабатывали в месяц, вкалывая при этом до седьмого пота. Когда дети стали постарше, разница стала особенно заметна. Родители хотели и пытались одеть сына не хуже, чем других детей, но заработка хватало только на ширпотреб с рынка, в то время как девчонки и пацаны из класса щеголяли в итальянских и немецких куртках, джинсах, платьях и туфлях. Одноклассники ходили по дискотекам и барам, ездили с родителями отдыхать за границу, курили дорогие сигареты. Серёжа по дискотекам не ходил и не курил. Не потому что не хотел, хотел, но денег на бары, дискотеки и сигареты родители ему не давали и дружбы с детьми богатеньких родителей он не водил.

Через несколько дней после шестнадцатилетия Сергея, на празднование которого собралась вся семья, включая дедушек, бабушек, дядь и тёть, умер отец. Александру Михайловичу внезапно стало плохо с сердцем, но «скорая» была на «платном» вызове и вовремя к «бесплатному» коллеге приехать не смогла, а когда сослуживцы, откликнувшись на слёзы и вопли матери, обрывавшей все известные ей телефоны, всё-таки добрались до их квартиры на каком-то частнике, спасать уже было некого. Серёжа перенес смерть отца стойко, решив, что отныне нужно полагаться только на самого себя. Мать, поплакав, разогнула внутренний стержень и стала заниматься сыном, который по её мнению учился ниже своих способностей. Проведя с сыном несколько жёстких воспитательных бесед, Валентина Пантелеевна своего добилась – сын начал получать оценки, её удовлетворявшие. Сергей понял, что если именно сейчас ничего не изменить в жизни, то он будет как отец и мать жить от аванса до получки, лезть из кожи вон, чтобы его дети были не хуже других. Он не хотел, чтобы его дети были не хуже, он хотел, чтобы его дети были лучше других. А почему только дети? Он сам хотел быть лучше других, чтобы не он равнялся на других, а другие равнялись на него. Хотел, в конце концов, чтобы девушки, практически не замечавшие его существования, посмотрели на него другими глазами, с симпатией и желанием, как они глядят на тех, у кого есть деньги.

Уже будучи взрослым и вполне обеспеченным человеком, Сергей прочитал книгу, чётко отразившую его мировосприятие в то время, где главный герой, также как и он переживал произошедшие в начале девяностых изменения, сравнивая людей с рыбами, «совок» с пресным застоявшимся водоёмом, а западный капиталистический мир с солёным океаном, который в 1991 хлынул в нашу жизнь и смешался с пресной водой, после чего пресная вода, как и положено по закону природы, стала солёной. Лещи, жившие в пресной воде, в солёной адаптироваться не смогли, так и оставшись Лещами, бесправными, голодными и всего боящимися, а жизнью стали править Барракуды, которых раньше в пресной воде не водилось, с холодными глазами, не испытывающие угрызений совести, пытающие урвать свой кусок каждый день, живя по принципу «Умри сегодня, а я завтра»[4]. Так вот, быть Лещом он не хотел.

Но времена менялись. К концу девяностых бандитизм в Крыму побороли и «братки» в коротких кожаных куртках и спортивных штанах с улиц городов исчезли. Детское желание, взращенное рассказами одноклассников и дворовых приятелей, быть крутым бандитом, «нагибать» коммерсантов, носить пистолет, ездить на чёрной «бэхе» и снимать девок по ночным клубам у Сергея исчезло. Понял, что надо получать высшее образование и пытаться чего-то добиться в жизни головой, а не силой. При этом желания носить пистолет и ездить на «бэхе» остались.

Чтобы получить образование надо поступить в институт, рассуждал Серёжа, причем в такой, где будут кормить и одевать, поскольку платить за его обучение бешеные деньги у матери возможности нет. Гособеспечение дают только милицейские и военные заведения. В армию Сергей не хотел, вооруженные силы разваливаются, денег там нет и не будет, и профессия военного в стране по престижности опускается всё ниже и ниже с каждым годом. Остаётся милиция. Серёжа слышал разговоры в классе, как чьи-то предки «залетали под ментов» и были вынуждены откупаться. При этом суммы назывались такие, что он не верил, что такие деньги можно заработать, а потом добровольно отдать. Кроме того, в их подъезде, на втором этаже, недавно купил квартиру милиционер, капитан. Выглядел капитан неплохо, джинсы и куртка у него были фирменные, ездил он на новенькой «девятке», жена – молодая, красивая, в шубе и золоте. Сопоставив увиденное и услышанное, прикинув свои умственные и физические способности, которые уже в тот момент Сергей оценивал объективно, он решил стать милиционером. Узнав, какие экзамены сдают в университет внутренних дел, Серёжа стал дополнительно заниматься с репетитором, бегать, отжиматься и подтягиваться.

Книг Теплов взахлёб не читал, предпочитая пропадать где-нибудь со своим другом Лёхой, отличавшимся высоким ростом и худобой, а потому получившем прозвище «Суслик», или «тусить» с ребятами постарше, рассказывавшими истории про «ментов» и «бандиков», но школьную программу освоил, «Золотого телёнка», «Мастера и Маргариту», «Преступление и наказание», а также «Трех мушкетеров» прочитал, не считая потраченное на чтение время потерянным, и, в случае необходимости, мог поддержать соответствующую беседу, произведя впечатление образованного человека.

Отгуляв выпускной, Сергей Теплов, плотно сбитый среднего роста молодой человек, с тёмно-русыми коротко остриженными волосами, карими глазами и горбинкой на носу, которой мог бы позавидовать римский патриций, полностью был готов к поступлению. По нужным ему предметам заработал «отлично», подтягивался двадцать раз, бегал быстрее всех в классе. Другие предметы подтянулись как-то сами собой, и Сергей имел средний балл четыре с половиной, что вполне было достаточно для поступления в Университет внутренних дел, куда он без особых проблем и влился на полное государственное обеспечение. Учился Сергей в Симферопольском филиале. Он очень хотел уехать в какой-нибудь большой город – Харьков, Одессу или Киев, где, как он полагал, гораздо больше возможностей «выбиться в люди», но мать, когда он ей это озвучил, разрыдалась, второй раз на его памяти (первый раз сразу после смерти отца), сказала, что наложит на себя руки, если он уедет, что одной ей жить ни к чему. Сергей пожалел мать и остался.