Пейсбук - Александр Хаминский

Корр.: Аплодисменты! Блестяще! Это зенит, это слава! Вам обязательно нужно продолжать в том же духе.

А. Х.: А я и продолжаю. Только давайте не будем путать понятия. Известность – это когда тебя узнают в лицо люди, которых ты никогда в жизни не встречал. Знаменитость – когда узнают в лицо и помнят по имени. Слава – когда узнают, помнят и знают за что.

Я же, как вы успели заметить, широко известен, но только в узких кругах.

Мне в этих кругах хорошо, комфортно и уютно.

И совсем не хочется из них выходить.

Я отключила диктофон уже окончательно. Мы перешли на чай, болтали о погоде, курсах валют и общих знакомых. Только одна мысль не давала мне покоя.

Казалось бы, двадцать лет – достаточный срок, чтобы узнать человека. Но только не в этом случае. Мой старый-престарый знакомый Александр Хаминский всякий раз открывает в себе что-то новое и щедро делится этим с миром, который его окружает.

Что он придумает к нашей следующей встрече, одному Б-гу известно.

Возможно, это будет очередной закон Хаминского: двадцать пять часов в сутки, восемь дней в неделю, пятьдесят три недели в году.

Глагол подставьте сами.

Поговорим? (Интервью журналу n-Style)

Как русский с евреем родину делили

Кто я? Русский? Еврей?

Прожив всю жизнь в России в качестве «русского еврея», Александр Хаминский решил побывать каждым из них по отдельности.

И сразу открыл в себе массу противоречий.

Возможно, на Земле до сих пор царил матриархат, если бы не события относительно недавней истории, которые разделили мир на «до» и «после».

За последний год мне довелось немало поездить по заграницам. Трижды Франция и Монако, дважды Англия и Израиль, Голландия, Шотландия, Болгария…

Каждый раз, улетая из России и возвращаясь в Россию, передо мной вставал почти гамлетовский вопрос: жить или не жить. В смысле: где, как и в качестве кого.

Возможно, причиной подобных рассуждений явилось то, что места моих путешествий в разные годы становились знаковыми для российских граждан. Голландия – колыбель идей о новой России, Болгария – мечта советского человека о социалистическом будущем, Франция – прародительница русской эмиграции, Англия – политическое убежище для несогласных, Монако – экономическое убежище для согласных, Шотландия – родина напитка, который пьют и те, и другие.

Израиль…

Так и подмывает написать, что Израиль – моя историческая родина, и на этом поставить точку.

Но это не так. Моя малая и историческая родина совпадают, это – Россия, а Израиль мог бы стать моей второй родиной. Но не стал.

Может, оттого, что мне хорошо там, где я есть. Начиная с конца 80-х, лично для меня самореализация и ожидания от будущего здесь оказались более понятны, чем возможные, но туманные перспективы там. Близкие уехали, но самые близкие остались.

Я родился при режиме, чуть-чуть подышал свободой, и опять вернулся в режим. Вернее, меня вернули. Вместе со страной.

Если набрасывать на обе чаши весов одинаковые гири, в конечном итоге одна да перевесит. Какая, предугадать невозможно.

Так и во мне десятилетиями уживаются русский и еврей, еврей и русский.

Я решил поговорить с ними обоими.

А. Х.: Бьют, как известно, не по паспорту, а по морде. Насколько я понимаю, в этом основная причина репатриации евреев. Хотя вслух можно долго рассуждать об экономической, социальной или духовной составляющей…

Еврей: Рассуждать, конечно, можно долго. Но в кои веки у евреев появилась родина! И не просто родина, а то самое место, откуда началась история всего человечества. За сколько лет и через какие испытания пришлось нам пройти, чтобы, наконец, добиться исторической справедливости. Ведь хочется уже пожить в своем государстве, где все во имя человека, все во благо человека! И в Израиле этот человек – еврей.

Русский: Вот-вот! А мы-то живем и всегда жили на родине. Были княжества, стали области, был царь, стал президент, вера одна на всех уже второе тысячелетие. На месте не стоим – эволюционируем! И ксенофобией не страдаем, нет. Наоборот, зла не помним, всех привечаем. И татар, и евреев, и армян, и даже таджиков. Но все должны помнить: они здесь дома, пока не сели на голову хозяевам. Потому и приходится порой подсказывать, как себя вести, чтобы не борзели. А вы, не разобравшись, всюду антисемитизм видите.

А. Х.: Вот как раз в вопросе «гостей» и «хозяев» вся проблема! Ощущение, что ты в гостях, заставляло миллионы людей по всему миру сниматься с насиженных мест и отправляться на землю обетованную, причем незнакомую и неизведанную. Напоминает покупку джинсов по каталогу Quelle: на картинке понравилось, а доставили – то цвет не тот, то размер. И не сдать, и не поменять.

Еврей: А что, скажите, здесь можно поменять? Что вас держит, кроме собственных цепей? Могилы предков и малогабаритка в хрущевке? А там, по крайней мере, есть свет, а не только туннель. И защищенность: работа, зарплата, здравоохранение, учеба, обеспеченная и спокойная старость.

Русский: Это вам хорошо сегодня так говорить. Мучились-мучились, и вот на тебе – подарок от Бога, Израиль! А без СССР, без русских никакого Израиля до сих пор бы не было. Забыли, как в 1948 году наш Громыко еврейский вопрос в ООН продавил? Это уже после они к американцам переметнулись, а сначала только нам были благодарны!

Еврей: Да что ты все заладил: русский да русский. Когда грузин страной управлял, что-то вы, русские, по углам попрятались и в тряпочку молчали!

Русский: Вы еще прадедушку вспомните! Забыли, за кого Сталин, будучи грузином, тост произносил? За великий русский народ! Оттого что в душе сам был русским, потому и фамилию такую выбрал – Сталин.

А. Х.: По-моему, Сталин в душе был бандитом. И не в душе тоже. Кстати, железный занавес при Иосифе работал только в одну сторону – на выезд. Въезд в страну Советов был практически свободный. И ехали к нам со всего света, евреи в том числе. Как в свое время в США итальянцы, китайцы, ирландцы.

Еврей: Правильно, ехали. Летели во весь опор напрямую в ГУЛАГ.

А. Х.: ГУЛАГ принимал всех, независимо от места происхождения и национальности. Сталин был изощренно мудр: интернационализм во всем, по обе стороны колючей проволоки.

Еврей: Зато сейчас, когда давным-давно нет официального ГУЛАГа, интернационализм тоже куда-то пропал.

Русский: Про интернационализм, если он имеет место быть, никто и не вспоминает. Вот в наши годы, допустим, в детском саду или в школе кого вообще волновали национальности! Кто Абрам, а кто Рустам, кто Иван, а кто Ваграм – какая разница, на всех была одна песочница.

Еврей: Зато после школы следовало крепко призадуматься, в какой институт поступать: здесь заваливали, там даже документы не принимали.

Русский: А ты не думал, что государство таким образом за равноправие боролось? Ведь сними ограничения, и все врачи с юристами оказались бы евреями, а токари со слесарями – русскими. Не честно. Вот дети спросят: что за страна такая Россия, где умные – евреи, а русские – все остальные?

А. Х.: Ну, если перегибать палку, то окажется, что Россия для русских, а Израиль для евреев. Опасные заявления. Мы подобное уже слышали 80 лет назад в Германии и знаем, чем все закончилось.

Еврей: Знаешь, русский, а ведь когда разбирались с Гитлером, мы с тобой одной национальности были! Если что делили, так только хлеб, патроны и спирт, и то – пополам!

Русский: Да и родина у нас была одна, и победе вместе радовались. Это потом уже нас потихоньку разводить стали. Все закрутилось, как в калейдоскопе: 1946 год – Жданов фактически разделил страну на правых и неправых, 1948 год – возродился Израиль, 1952 год – дело врачей, а дальше пошло-поехало. Просыпаешься утром и думаешь: вчера, вроде, братья, а сегодня кто?

Еврей: Вот так наше сознание замутилось. Танк можно остановить, самолет сбить, а когда работает идеология, наши мозги плавятся и становятся беззащитны. Все путается: и национальности, и государства, и религия. Особенно, когда все детство и юность программа «Время» начиналась и заканчивалась критикой израильской военщины. Да, были такие слова: израильская военщина и китайские гегемонисты! Хоть сейчас наступило какое-то перемирие: мы если не союзники, то не враги, это точно.

А. Х.: За сегодняшние добрососедские взаимоотношения, безвизовые поездки и возможность иметь двойное гражданство нам следует благодарить, как ни странно, Михаила Сергеевича Горбачева. При нем были восстановлены дипломатические отношения, им, вопреки мнению большинства в ЦК КПСС, был назначен послом замечательный журналист и честнейший человек Александр Бовин. С этого и началась новейшая история взаимоотношений России и Израиля. Кстати, наши государства очень похожи: живем в не самом дружественном окружении; несмотря на тысячелетнюю историю, современные реалии очень коротки во времени и не успели обрасти социальными традициями как, например, в Европе. Титульное население составляет 75–80 %, имеют место локальные военные конфликты. С коррупцией, кстати, и здесь, и там все в порядке: цветет и пахнет. Различий, впрочем, тоже не мало. Самое главное – менталитет. И как ни горько об этом говорить, но российские евреи, попадая в Израиль, мгновенно превращаются в русских.