Пожар - Ольга Лаврова

На очередном допросе Стольникова заторможенная и сникшая.

- День был суматошный, Пал Палыч. Конец квартала. Привоз, увоз... Одним надо сбыть на склад готовую продукцию. Магазины рвут дефицит для плана. Иной раз прямо во дворе с машины на машину перегружают. У нас с Женей только глаза туда-сюда бегают, как бы чего не напортачить. На кило худеешь за такую смену, честное слово! А вы спрашиваете: кто был? что делал? куда ходил? Не сумею я ответить...

- Меня больше всего интересуют последние полчаса рабочего времени.

- Да тут уж как раз схлынуло. Мы даже сели чай пить... - Она что-то вспоминает, хмурясь, задумывается.

- Евдокия Михайловна, ваши мысли куда-то упорхнули.

Та грустно-виновато улыбается:

- Да...

- В конце левого прохода стояли ящики с посудой?

- Стояли.

- Оттуда к вечеру забирали что-нибудь? Или сгружали из нового привоза?

Стольникова отрицательно качает головой:

- Посуда давно попусту место занимала. Тот угол у нас вообще был неподвижный - на что спросу нет... - Она опять умолкает.

- Что с вами приключилось? На себя не похожи.

- Дома неладно... - с заминкой признается женщина. - Как-то вдруг...

- Недаром подмечено: беда одна не ходит.

- Ой, не надо так говорить! - вскидывается Стольникова с испугом. - Должно наладиться! Мало ли что случается, а потом налаживается!

- Тоже верно... Расскажите-ка, Евдокия Михайловна, какие у вас отношения с людьми.

- По работе? Кладовщицы меня ругают, что ли?

- Дружно хвалят.

- Да? Я иногда могу и пошуметь... но в общем-то нормальные отношения.

- А с заместительницей? Конфликтов не было?

- С Женей? - удивляется Стольникова. - Чего нам ругаться?.. Честно сказать, зануда она, Пал Палыч. Сухарь... Такая начальница - кошмар! А заместительница - вполне! - Отвлекшись от печальных мыслей, Стольникова несколько оживляется.

- Тогда копнем шире: вне работы были у вас враги?

- Враги?..

- Да, готовые крепко насолить.

- Кое-кто, возможно... - говорит она, помолчав. - Не знаю... не задумывалась как-то... Немножко странный разговор...

- Ничуть, Евдокия Михайловна. Ведь на складе был совершен поджог.

- Как поджог?! - страстно восстает Стольникова. - Не может быть поджог!.. Пал Палыч, миленький, что вы!!

- Вот заключение экспертизы. Вывод из него однозначен.

Стольникова берет протянутые листы, пытается читать.

- Буквы прыгают... - Она роняет бумагу на стол.

- Пожар возник между ящиков с посудой. Не исключено, что спичкой чиркнули еще до опломбирования замка.

- До опломбирования?.. Но были только свои! А я вообще вышла последняя... самая последняя... Пал Палыч!

- Я не утверждаю, что это сделали вы. Но кто тогда?

Лицо Стольниковой темнеет, глаза смотрят мимо Знаменского.

- Соберитесь, Евдокия Михайловна, сосредоточьтесь! Конечно, поджигатель осторожничал, чтобы не заметили. Кладовщиц я тщательно опросил - пока ничего. Но вы все-таки попробуйте припомнить... или догадаться.

Пал Палыч вопросительно ждет, но до женщины уже не доходит смысл его слов.

- Ну и подлость... ну и подлость...- шепчет она с искаженным лицом. - Это надо ж додуматься! - И непонятно, на весь ли род людской негодует или проклинает кого-то конкретно. Вдруг ослабев, стонет: - Господи!.. - и прижимает руки к груди.

- Сердце?

Она не слышит.

- Валидол есть, Евдокия Михайловна?

- А?.. Отпустите меня... Пожалуйста!

- А не лучше ль посидеть, успокоиться? И мы обсудим ваши подозрения.

- Нет! Нет! Ничего я сейчас не соображаю! Обухом по голове! Мне срочно надо, срочно... пройтись по воздуху! Пал Палыч, миленький!..

После короткой паузы Знаменский подписывает пропуск.

- С условием, что завтра в двенадцать вы будете здесь.

- Да-да... обязательно! До свидания!.. - Она стремительно выходит, оставляя Пал Палыча в раздумье.

Мечась вдоль тротуара, а порой выбегая от нетерпения на проезжую часть, Стольникова ловит такси. Но то ли остановка тут запрещена, то ли по иной причине - машины не тормозят.

Тогда она достает полусотенную купюру и за уголок поднимает в протянутой руке.

Тотчас к тротуару подворачивает "Волга" с надписью "Аварийная".

Томилин в беседе с Гуторской пытается выяснить ее отношения с сослуживцами.

- Значит, прежний заведующий ушел на пенсию и прислали Стольникову.

- Да, прислали.

- По мне, надо бы вас назначить!

- Я бы тоже себя назначила, - сухо замечает Гуторская.

- У вас гораздо больше данных...

- Зато она умеет подольститься к мужчинам! - не удержавшись, поддается Гуторская на лесть. - Обошла, кого надо, в ГлавУРСе. Богатый опыт! Вы не видели ее трудовую книжку? Стюардесса, буфетчица на теплоходе, завтурбазой... Трех мужей сменила... Если кто поддерживал порядок на складе - так только я. Стольникова совершенно безалаберная!

- Вы связываете с этим и случившийся пожар?

- Почему нет? Где руководитель безответственный, там и люди распускаются!

- Безусловно, Евгения Антоновна, безусловно! А зачем вы в вечер пожара возвращались на склад?

- Что вы хотите сказать? - медленно произносит Гуторская, опешив от неожиданности.

- Я хочу услышать, что вы скажете.

- Забыла сумку с продуктами. Поставила на землю, когда запирала контору. И забыла.

- И в складское помещение не входили?

- Разумеется, нет!

- К сожалению, теперь этого не проверишь. А следствие установило, что был совершен поджог!

Некоторое время Гуторская переваривает новость.

- Ничего себе!.. Поздравляю - нашли преступницу! - Она взвинчена, но тон привычно едкий. - Скажите на милость, зачем мне?! Я материально ответственная! Зачем мне поджигать?!

- Можно сбыть "налево" все ценное и ликвидировать полупустой склад.

- Чтобы говорить такие вещи, надо иметь доказательства! - заходится от раздражения Гуторская. - Или помалкивать!

- Вы же просили к примеру, - невинно возражает Томилин.

Кибрит идет по коридору Петровки, помахивая от возбуждения рулончиком ватмана. Входит к Знаменскому.

Тот поднимает голову от стопы бумаг, переложенных тут и там закладками.

- Ничего, если я тебя оторву? - спрашивает она.

- А вы по какому вопросу? - бюрократическим тоном вопрошает Пал Палыч.

- Да по служебной надобности. Не угодно ли вам сплясать, товарищ майор?

- Недостача?! - догадывается Пал Палыч.

- Она самая! - Раскатывая рулон, Кибрит говорит: - Я с этой схемой не расстаюсь, уже замусолила... Наверно, археологам и то легче. У меня ощущение, будто с ног до головы в саже, сколько ни мойся!.. Двигаемся мы от передней стены, - показывает она по схеме, - и вот смотри, в этом квадратике что, по-твоему, лежало?

- Как сейчас помню, пальто на меху, Югославия, пятьдесят штук.

- Ни малейшей Югославии! Зола от стеллажей плюс что нападало с крыши!.. Есть и еще. Тут вот рядом значились телевизоры. Они честно сгорели, останки найдены. Зато транзисторы числом восемьдесят явно испарились до пожара!

- Еще?

- Пока все, Пал Палыч. Ведь только начали.

- А я Стольникову отпустил полчаса назад! Хотя... заикнись сейчас о транзисторах, скажут - куда-нибудь перенесли. Чтобы на допросе произнести "недостача", нужны результаты всей вашей работы. Ждать и ждать...

- Но ты-то понимаешь, что недостача была?

- Да... Была недостача. Была... - с оттенком сожаления подтверждает Знаменский.

- Однако плясать не собираешься? - Кибрит разочарована.

- Зиночка, за помощь огромное спасибо, без тебя - зарез! Но радоваться... Понимаешь, сидела заведующая, истово клялась всем святым, что пожар и ревизия - случайное совпадение...

- И ты поверил?

- Нельзя же никому не верить! Когда верится - верю.

- Я не о том. Но у тебя такой нюх на вранье!

- Я и сегодня ей поверил! - сердится Знаменский. - Даже сейчас верю, что не знала она о поджоге!

- Удивительно! По-твоему, Стольникова - невинная овечка?

- Разумеется нет!

- Тогда ты сам себе противоречишь!

- Обстоятельства противоречат. С одной стороны - недостача и ревизия. Чего еще? Ясно. А с другой стороны, я убежден, что пожар для нее неожиданность!

Стольникова выскакивает из "аварийной" у ворот склада - не своего, сгоревшего, а другого. Тут все как-то почище и посолидней. Вахтер важничает, словно церемониймейстер.

- Вы куда, гражданочка?

- Ленка на месте?

- Что еще за Ленка? - одергивает он. - Заведующая складом, товарищ Уварова, у себя.

- К ней я! - порывается пройти Стольникова.

- Минутку! - загораживает дорогу вахтер. - Вам она лично требуется?

- Лично и срочно!

- Обязан доложить. Организация? Фамилия?

- Скажи, Дуся пришла!

- Вы не покрикивайте. Доложу - примет. Или не примет. По усмотрению. - Он звонит по внутреннему телефону. - Елена Владимировна, Сидоров беспокоит. Тут вас Дуся спрашивает... Ясно. Будет исполнено. - Обернувшись к Стольниковой, говорит ледяным тоном: - Велела обождать. Присядьте пока.

Стольникова, округлив от безмерного удивления глаза, садится...