Кузьма Минин на фоне Смутного времени - Валерий Перхавко

реконструкция биографии и характеристика деяний простого посадского торговца Кузьмы Минина — знаковой фигуры российской истории. Сведений о нем сохранилось мало, но многое можно восстановить. Реконструкция жизненного пути любой личности, однако, будет полной и объективной только на многоцветном фоне эпохи, с учетом общей характеристики социальной и профессиональной группы, к которой принадлежал этот человек. Поэтому автор обратился прежде всего к рассмотрению жизни посадских людей русского Средневековья, рыночных будней Смутного времени, а также стихийных бедствий накануне и в годы Смуты, которые влияли на условия существования городского и сельского населения. В заключительных главах прослеживается, как изменялась в общественном сознании память о Кузьме Минине и Дмитрии Пожарском, а также рассказывается история монумента, поставленного им на Красной площади в Москве.

Глава 1

Посадский люд в чиновной структуре

Московского царства

Прежде всего попытаюсь ответить на вопрос, какое место занимали посадские люди, к числу которых относился Кузьма Минин, в социально-правовой структуре Российского государства XVI–XVII столетий. В разработках о стратификации старого русского общества как зарубежных, так и отечественных социологов не хватает панорамных обобщений и сравнительного анализа информации огромного комплекса исторических источников. В современной научной и учебной литературе нередко встречаются устаревшие либо расплывчатые, явно не соответствующие действительности представления о социальной структуре допетровской России. Чтобы реконструировать правовую, социальную и экономическую политику самодержавия на протяжении XVII в., накануне Петровских реформ, необходимо прежде всего представить многофакторную характеристику российского социума, учитывая все его параметры (этнические, конфессиональные, демографические, социально-правовые, чиновно-иерархические, служебно-должностные, профессиональные, имущественные, семейные), вертикальную иерархию и горизонтальные связи между лицами разного социального и имущественного статуса.

Отсутствие классового и сословного

деления общества

Реконструируя стратификацию средневековых сообществ, историки и социологи чаще всего пользуются понятиями «классы» и «сословия». Однако при обращении к данным русских письменных источников допетровской эпохи и их сопоставлении то и дело возникают сложности классового и сословного определения.

М. Ф. Владимирский-Буданов, например, вообще считал Московское государство бессословным. Население допетровской России было разделено им не на сословия, а на два класса: 1) служилый класс (те, кто служит государству); 2) тяглый класс (те, кто уплачивает деньги в пользу государства); каждый из этих классов подразделялся на несколько разрядов. Различие между классами «истекало не из прав, а обязанностей в отношении к государству: именно одни служат государству лично, другие — уплатой налогов в его пользу»{29}. Характеризуя русское общество XVI–XVII вв., В. Я. Уланов прослеживал превращение «свободного класса» в «низшие классы», включавшие холопов и крепостных крестьян, которые сливались в «одноцветную бесправную массу с едва заметными теневыми полосами, говорившими скорее о разнице их правового положения в прошлом, чем о фактически-существенном различии бытового их положения в настоящем»{30}.

Профессор Русского юридического факультета в Праге М. В. Шахматов (1888–1943) давал определение «Московского государственного строя XV–XVII вв. как умеренной формы властвования в историческом облике сословной монархии». По его мнению, можно выделить целый ряд политических сдерживающих моментов (противовесов) власти московских государей: 1) христианские нормы, закон и обычай; 2) сословное представительство в лице земских соборов; 3) соучастие сословий во власти (Боярская дума, самоуправление общин); 4) «права сословий, выросшие на почве феодализма»; 5) регламентация прерогатив низших органов исполнительной власти; 6) обеспечение гарантий личности против судебно-полицейской власти и злоупотреблений низших органов исполнительной власти при помощи приставов, а также другими способами. Как подчеркивал М. В. Шахматов, все эти элементы и зародыши установлений существовали у нас в иных вариантах и сочетаниях, чем в странах Западной и Центральной Европы в течение сословно-монархического периода их исторического развития{31}.

По утверждению Б. Н. Флори, уже в середине XVI в., в период реформ правительства Ивана Грозного, Россия сделала «важный шаг по пути к образованию «сословного общества»: «Отдельные социальные слои русского общества стали превращаться в сословия — общности людей, соединенных не только общими условиями существования, но и сознанием общих интересов, которые они активно отстаивали. В социальной структуре общества обозначились сословие воинов-землевладельцев — дворянское, городское сословие — посадские люди, сословие духовных лиц — духовенство и, наконец, крестьянское сословие. Они обладали своей организацией и своими органами самоуправления, к которым перешел в 50-е гг. XVI в. ряд важных функций местного управления. Такие явления в жизни русского общества имеют очевидное сходство с процессом формирования сословий в других странах средневековой Европы, где аналогичные процессы протекали в более раннее время»{32}. Однако права и обязанности всех перечисленных «сословий» не были оформлены в законодательном порядке ни в XVI, ни в XVII в. В. И. Буганов, выделив среди классов и сословий России XVII в. феодалов (бояр и дворян), крестьян и холопов, посадских людей, почему-то игнорировал в этом перечне духовенство{33}. За пределами сословного либо классового деления и у В. И. Буганова, и у Б. Н. Флори по непонятной причине осталась купеческая верхушка — гости, члены Гостиной и Суконной сотен, возвышавшиеся в правовом и податном отношениях над черными посадскими людьми. Авторитетный отечественный историк-демограф Я. Е. Водарский, вынужденный руководствоваться марксистско-ленинскими догматическими определениями, писал в 1973 г.: «В XVI — начале XVIII в. основными классами в России были крестьяне, феодалы (землевладельцы), посадские люди (торговцы и ремесленники)… Перечисленным классам соответствовали следующие группы сословий, которые уже резко отделялись друг от друга к концу рассматриваемого периода: крестьяне, посадские люди и прочие так называемые городские сословия; светские феодалы и духовенство»{34}. Сегодня нет нужды прибегать к механическому сословно-классовому делению, в рамках которого все крестьянство включалось в один класс или сословие, хотя в действительности государственные (черносошные, ясачные) крестьяне, отличавшиеся по социально-правовому статусу от крепостных людей (холопов) и крестьян, владели землей и промысловыми угодьями, могли продавать их и передавать по наследству. Поэтому не только феодалов, но также государственных крестьян и однодворцев можно называть землевладельцами (правда, мелкими, а не крупными). Землями и промысловыми участками владели в северных уездах Европейской части России и зажиточные посадские люди. Применительно к XVII в. нельзя характеризовать как однородную сословную среду и духовенство, представители верхушки которого, владевшие вотчинами, являлись по отношению к зависимым крестьянам феодалами, как и крупные общежительные монастыри. А сельские приходские священники, вынужденные, чтобы прокормить свои семьи, заниматься не только духовным кормлением паствы, но и земледелием и животноводством, по образу жизни и быта мало отличались от крестьян.

Поскольку социальную структуру феодального общества оказалось невозможно втиснуть в жесткие одномерные рамки самостоятельных классов и законодательно оформленных сословий, в советской историографии изобрели гибридное понятие «класс-сословие». В результате в научной литературе стали писать о классе-сословии феодалов и классе-сословии крестьян, выдавая их за целостные социальные