Неразгаданное убийство. Современный детектив - Александр Кваченюк-Борецкий

– Я? Скрыть?!..

– Так, не я же!

– Что такое вы несете! – невольно вырвалось у Дота.

– Что ты сказал, сопляк?

Встав из-за стола, старлей вышел в коридор и кликнул кого-то.

Вскоре в кабинет вошел полицейский в чине сержанта.

– Федор! Отведи его в клетку! Пусть посидит, подумает хорошо! Может, чего вспомнит…

Сержант кивнул на дверь:

– Шевели булками!

– Да! И пошерсти его хорошо! Вдруг что интересное найдешь…

– Ты, думаешь?

Федор вяло ухмыльнулся.

– На всякий случай!

– Давай, шагай, шагай! Чего встал? – прикрикнул трехлычник1 на юношу, который, не совсем понимая, что происходит, нехотя поднявшись со стула, стоял посреди кабинета, как будто громом пораженный.

– Вы – что, меня арестовать хотите?

– Не знаю, не знаю…

Старлей ехидно осклабился.

– Там видно будет!

– Любопытно, за что?

– Ступай, говорю!

И Федор, грубо схватив Дота за шкирняк, поволок его в коридор.

– Я никуда не пойду!

Рванувшись изо всех сил, Герман попытался высвободиться… Но хватка у сержанта была бульдожья.

– Сопротивление сотруднику органов, знаешь, чем грозит?

Стоя в шаге от полицейского и, тяжело дыша, Герман испуганно таращился на него, как видно, все еще надеясь на чудо.

– Я ни в чем не виноват! Как вы не можете этого понять?

Старлей с угрожающим видом приблизился к Доту.

– Послушай, ты, сосунок! Или ты сейчас же отправишься в камеру или… Или тебя туда отнесут на носилках!

Вскоре на шум в кабинет следователя примчались еще двое людей в форме. Один из них, не говоря ни слова, скрутил буяну за спиной руки. Послышалось, как клацнули наручники.

– Товарищ старший лейтенант, надо бы пошарить у него в карманах! У современной шпаны там много чего может быть…

Другой полицейский, из тех, что, словно по мановению волшебной палочки вдруг очутились в кабинете, поддержал первого.

– Мы недавно такого же вот петушка… Ну, года на три постарше, в подворотне брали, когда он к прохожим приставал, так этот гаденыш моего напарника так ножом полоснул, что, едва на тот свет не отправил… Потом, выяснилось, что он еще и травматику с собой таскал… Вот только достать не успел…

– Да, нет у меня никакого ножа! – затравленно озираясь по сторонам, возразил Дот.

– Вот мы и проверим! Если – что, сразу, как вещь-док к делу пришьете, товарищ старший лейтенант! Чего с этим волчонком миндальничать… На нары его определять пора… Он – совершеннолетний?

И полицейские дружно запустили свои ручища в карманы Дота. Лишь теперь Герман с ужасом вспомнил о том самом белом пакетике, который он нашел возле «Порша» Оксиного дружка и небрежно опустил в карман собственной куртки. Это было роковой ошибкой!

– Ну-ка, ну-ка! А это, по-твоему, что?

Один из полисменов потряс в воздухе полиэтиленовым пакетиком с белым порошком.

При виде подобной находки у старлея, аж, глаза из орбит едва не выскочили.

– Не зря старались, товарищ старший лейтенант! – почти обрадованно воскликнул полисмен, пару или немногим более минут назад застегивавший на запястьях Дота наручники.

Протянув руку, старлей осторожно, словно боясь, что пакетик, как речной линь, выскользнет из его цепких рук и, нырнув в мутные воды, навсегда исчезнет в них, зажал его между двух пальцев.

– Что ты на это скажешь, приятель?

Герман, понимая, что впервые в своей жизни совершил, наверное, самую страшную и непоправимую ошибку, заметно побледнел.

– Скажу, что…

– Да, чтоб ты теперь не говорил, влип ты по самое не хочу, братишка!

И старлей, кивнув на стул, приказал.

– Садись и пиши, как все было! И очень подробно пиши! Добровольное признание – в твоих интересах! Снимите с него наручники! Пока снимите…

Следователь положил на стол чистый лист бумаги и ручку.

– Наркотики – это не наш профиль! Твое дело мы передадим в отдел по борьбе с организованной преступностью… Пусть они сами там с тобой вошкаются. Но предварительное расследование мы обязаны провести…

3

Примерно часа через два дверь в одиночную камеру открылась.

– Выходи! – властно прозвучал голос конвойного.

Миновав сумрачные коридорные лабиринты, вскоре Дот снова оказался в том же самом кабинете следователя.

– Повезло тебе, парень!

И старлей как-то невесело посмотрел на Германа.

– Ты свободен!

– Как свободен?

Дот ушам своим не верил.

Выйдя из полицейского отделения, он не шел по улице, а словно на крыльях парил и потому даже не заметил, как очутился дома. Он посмотрел на настенные часы. Было уже далеко за полдень.

Что – с Окси? Наверное, она нашлась, раз его так быстро отпустили. Скорее всего, это ее родитель постарался, чтобы дело, которое для Германа могло обернуться очень плохо, тотчас замяли. В признательном показании, которое его заставил написать следователь, Дот ни словом не обмолвился о том, что следил за Окси вместе с ее ухажером. И, что его тачка, возле которой он обнаружил пакетик с наркотой, притормозила возле этого странного заведения с не менее странным названием «Чужая Галактика». Герман соврал старлею, написав, что случайно нашел белый порошок, когда шел из школы домой. Он не хотел для Окси неприятностей. После ее загадочного исчезновения Дот уже ничуть не сомневался, что порошок принадлежал тому типу, хозяину «Порша». Но, подставив его, он бросил бы и тень подозрения на девушку, которую любил.

Герман вдруг вспомнил слова матери о том, что «эта Худоярова» ничего не принесет ему, кроме горя, и следовало держаться подальше от нее. Неужели, Окси не знала, что имеет дело с нехорошим парнем? К тому же, у него водились наркотики! Дота это не то, чтобы обескуражило до такой степени, что его любовь к девушке стала охладевать. Нет, скорее, это его насторожило и заставило всерьез задуматься. Задуматься над тем, что жизнь, как видно, не простая штука, и в ней очень много подводных камней. И, столкнувшись с одним из них его судьба, словно утлое суденышко, едва не опрокинулась кверху дном. Если Валентина Денисовна узнает о том, что с ним приключилось сегодня по вине Окси… Но ей об этом лучше было ничего не рассказывать!

4

Когда на следующее утро Дот пришел в школу, то тут же выведал у ребят, что Окси в классе, пока что, так и не появлялась. На перемене кто-то из них сказал ему, что теперь Худояровой не будет в школе до конца учебного года. То есть, последней четверти! Она придет только, когда начнутся экзамены.

Сердце у Дота тупо заныло. Надо ж было ему так втюриться в эту девчонку! Может быть, подкараулить Окси возле ее дома? Так или иначе, но взаперти дни и ночи напролет она сидеть не будет. Хотя после того, что случилось, Окси, вряд ли, станет с ним разговаривать! Да и что он скажет ей? Что нашел пакетик с герычем возле «Порша»? А следователь из местного отделения полиции едва не пришил ему статью? Сидеть бы ему из-за этого… Герман даже представить себе не мог, что подобное могло с ним случиться.

Дот решил на время забыть о существовании Окси, хотя подобное намерение вызывало в его душе яростный протест, и переключиться на подготовку к предстоящим экзаменам, на которых он, наверняка, увидит ее.

Но его мечтам не суждено было сбыться! На выпускном вечере Окси также не присутствовала. Наверно, ее влиятельные родители хорошо позаботились о том, чтоб их дочь раз и навсегда исчезла из поля зрения бывших одноклассников. Возможно, оберегая свое чадо от разного рода пересудов, они поступили правильно. Но Герману от этого было не легче.

Получив школьный аттестат, он подал документы на журфак университета.

– Я что-то тебя не очень понимаю! – недоумевала Валентина Денисовна. – Всегда историю любил, а стать хочешь писакой задрипанным!

– Почему задрипанным? Может, я романы писать буду!

– Ага! Сейчас! Держи карман шире!

И Валентина Денисовна пренебрежительно фыркнула.

– Для этого особенный талант нужен! А у тебя его нет!

Но Герман был невозмутим.

– Откуда ты знаешь? Вот стану великим писателем, тогда посмотрим!

Но Валентина Денисовна упорно придерживалась собственной точки зрения.

– Ты знаешь, сколько их сейчас развелось, писак этих? Как собак не чесанных! И все хрень одну пишут! Про бандитские разборки, про плотские страсти… Всякие там детективчики… В общем, легкое чтиво. Настолько легкое, что когда читаешь, ни одну мысль или фразу ухватить невозможно! Поэтому и в голове после этого ничего не остается! Словно вместе с текстом, который ты пропустил через извилины, все, что было в них ценного, куда-то тоже пропало. Может, ветром куда унесло… А, скорее всего, уносить было просто нечего!..

– Значит, ты все-таки согласна, что от хорошей литературы многое зависит?

– От хорошей, может быть! Только, где ее взять? Как сказал, не помню кто… Короче, дай припомню! А! Вот! Он сказал, что есть литература, а есть макулатура! Так, кажется! Есть беллетристика, а есть белибердистика! Ха-ха!