Загадочная хозяйка Ноттингема - Инна Дворцова

— Том, — я решила придерживаться первоначальной версии своего имени.

— Том и всё? — удивился монах. Мне так и хотелось сказать: «А что ещё?», но вспомнила, что нужно добавлять к имени местечко, где родился.

— Том из Шервуда, — не подумав брякнула я.

Глаза монаха округлились. Он пытался встать, но лишь громко приземлился на то же место. Я поспешила ему на помощь.

Стоило мне лишь подойти поближе, как этот неблагодарный схватил меня в свои медвежьи объятия и едва не задушил. Что за мода обниматься с первым встречным?

На этот раз я не попадусь, превентивные меры я предприняла ещё в домике Мэри. Грудь перебинтована не идеально, но я не собираюсь позволять всяким-разным шарить по моему телу.

— Я так рад встретить знаменитого разбойника, — заорал этот ненормальный.

— Какой я тебе разбойник? Ополоумел совсем? Или приложился о землю знатно? — замахала я на него руками.

Монах застыл с видом оскорблённой невинности. Перебирает чётки и молчит, только губы шевелятся. Молитвы читает, наверно.

— Постой-ка, ты же монах Тук, — догадалась я. Если мне так везёт, что все сподвижники Робина Гуда попадаются мне первой, значит, монах и есть Тук. Решила я проверить свою теорию. — Пьяница и забияка, которого попёрли из монастыря.

Монах насупился:

— И ничего не попёрли, — значит всё-таки это Тук. — Сплетни всё это. Сам я ушёл, когда поспорил с братом настоятелем, — обиделся он на меня.

— Ну-ка, интересно о чём это ты с ним поспорил? — мне становится жутко любопытно, о чём могут поспорить монахи.

— Мы не сошлись во мнениях по поводу одного места из Священного Писания, — попытался увильнуть брат Тук.

— А ты наглец, брат Тук, иметь своё мнение, да ещё и противоположное мнению настоятеля, верх богохульства, — засмеялась я и припечатала, — еретик.

— Мне ещё разбойники проповеди не читали, — побагровел монах.

— Вот видишь, брат Тук, сколько нового скрывает мир, если ты не боишься послать к чертям настоятеля и идти странствовать по дорогам старой доброй Англии, — наставительно проговорила я. — Вижу, ты не страдаешь от недостатка пропитания.

— Бог милостив к своим слугам. Да и тебя Робин Гуд, — монах пристально посмотрел на меня, — страдающим от недоедания сложно назвать.

— Твоя правда, я не голодаю. А вот с памятью у тебя беда, — возвращаю ему пронизывающий взгляд. — А может это моя вина, слишком сильно приложил тебе сапогом по лбу?

Монах покраснел от негодования, но в спор не полез. Всё-таки вынес урок из происшествия с братом настоятелем.

Меня начало раздражать, что каждый встречный называет меня Робином Гудом. Чем я заслужила подобную честь?

— Меня зовут Том из Шервуда, если ты забыл, монах, — сказала я с раздражением и состроила недовольную гримасу, чтобы подтвердить, что не шучу.

— Так, Томом из Шервуда всегда называет себя Робин Гуд, когда не хочет, чтобы его узнали, — просветил меня брат Тук.

Опа! Вы крупно сели на мель, Сильвер! Вот тебе и десять лет в клубе реконструкторов эпохи Робин Гуда. Не знать такую важную информацию. Я, можно сказать, подтвердила, что я и есть настоящий разбойник. Всамделишный Робин Гуд меня с говном съест, если доживу до нашей встречи.

— Послушай, брат Тук, давай поедим, надеюсь, что у тебя есть чем набить желудок? — миролюбиво предложила я пойти на мировую.

Второй день нормально не ела. Скудную трапезу у Мэри нельзя назвать полноценным приёмом пищи.

Монах же раздирали жадность и желание услужить знаменитому разбойнику. В неравной борьбе победила жадность. Почему я не удивлена?

— Сын мой, господь милостив и подаст нам на пропитание, — скопировав мой нравоучительный тон, сказал брат Тук.

— Если перевести с поповского на нормальный язык, завтрак обломился, — разочарована я, прямо скажем, не монашеским поведением Тука. Наверняка зажал еду.

— Я проходил мимо ручья, там можно попить воды на завтрак и помолиться, — монах молитвенно сложил руки.

— Не представляешь, как ты меня порадовал, брат Тук, — я легонько стукнула его ладонью по плечу. — Вода и молитвы именно то, о чём я мечтаю уже вторые сутки.

Монах развёл руками, мол твои проблемы. Естественно, мои, у него и так полный мешок еды. С голодухи мой нюх обострился, и я чувствую запах вяленого мяса. Можно было бы сварить отличную кашу, если бы не жадность монаха.

— Бог тебе судья, брат Тук, — монах спрятал глаза и, я не поверила своим глазам, покраснел. — Давай выбираться на дорогу. Кстати, а что ты делал в этой чаще?

Глазки монаха забегали, он ещё усерднее стал перебирать чётки и шевелить губами. Я уже и не рассчитывала на ответ, как он выдал новость:

— Удирал от солдат шерифа.

Баллада четвёртая о том, как я снова встретила шерифа

Я испугалась до икоты. Вот это и называется попадос. Я же фехтовала на мечах только в клубе реконструкторов. Опыт десять лет, но тоже был ненастоящий бой. А здесь настоящий. И у меня и меча-то нет, только лук. А что, если меня убьют?

Только сейчас до меня дошла ужасная правда. Я оказалась в страшном месте, со страшными людьми. Здесь жизнь человека ничего не стоит. А жизнь женщины тем более. Слава богу, и сейчас без ёрничества, что я попала сюда в мужском платье. Конечно, то, что меня все с маниакальным упорством, принимают за Робина Гуда, очень плохо. Но гораздо хуже, если приняли бы за его подружку.

— Ну, что ж монах, — решительно сказала я брату Туку, не чувствуя в себе такой уверенности. — У нас с тобой два пути. Первый – лезть сквозь заросли и окончательно заблудиться. Второй – выйти на дорогу и встретиться с солдатами шерифа.

Монах сделал вид, что молится. Ему-то, может, ничего и не грозит. Слуга господа на особом счету и у бога, и на земле. А вот мне придётся несладко.

— У тебя хоть есть чем защищаться, божий человек? — По легенде у монаха должна быть дубина или меч. Вот сейчас и проверим, что в действительности он носил.

Брат Тук показал увесистую дубину. Я с тоской посмотрела на свой лук.

Я опять опередила Робин Гуда и встретилась с братом Туком первой. Меня терзают смутные сомненья – а существует