Измена. Вторая семья моего мужа - Каролина Шевцова

что Антон сейчас уведет Нюру. Отвечать на ее вопрос не нужно, да и вопросов она не задает. Так, крикнула что-то обидное в пустоту. Шоу. Милая девочка, меня от этого шоу уже тошнит, но я держусь ради Филиппа.

Вода в стакане закончилась и еще несколько секунд я тяну теплый воздух. Странно, но Фомичева рядом нет. И даже два случайных посетителя вышли из зала, потеряв к нам интерес. Я морщусь. Ужасно не люблю сцены, а судя по красным, воспаленным глазам Нюры, она уже не замолчит.

— Аня, — говорю мягко, уверенно, — Пожалуйста, сядь на свободный стул, после конференции я отвечу на все твои вопросы.

Но Аня не двигается с места. Стоит и кривит бледные искусанные губы.

— В этом вся вы, Римма Григорьевна. Ни единой эмоции, а только приказы. Сядь, встань, работай! Вы может, не знаете, но Черная княгиня в книге с вас списана. Филипп Львович точно угадал образ женщины без души.

Хмурюсь. Смотрю прямо на стол, на мои мелко дрожащие руки. Уверена, подними я взгляд выше, увижу, оскалившиеся пасти журналистов. Те готовы растерзать нас обеих за легкий намек на сенсацию, но я не доставлю им такого удовольствия.

— Отчего же, знаю, — вру я. Спорить с сумасшедшими себе дороже, так что я соглашаюсь. — Мы с супругом обсуждали, что я должна стать прототипом его героини. Черная княгиня прекрасно вырисованный образ…

— Какой он вам супруг?! Вы ему никто!

Я понимаю, что злиться на эту девочку все равно, что драться в песочнице за совочек с трехлетним карапузом, но нервы не выдерживают, и я произношу, вычленяя каждое слово.

— Белый Филипп Львович мой муж, Аня. Вы повредили голову при падении и вам лучше обратиться в больницу, сейчас я вызову скорую и провожу вас. — И уже в сторону. — Я прошу прощения, что конференция закончилась раньше запланированного, но здоровье нашей ассистентки сейчас мой приоритет.

— Мне не хорошо не из-за аварии, — кривляется Нюра. Ее руки лежат на плоском, я бы даже сказала впалом животе. — А потому что я беременна!

— Тем более, — я встаю с места. В голове вакуум, но все сказанное я обдумаю потом, сейчас мне нужно закончить встречу и выйти на воздух. Кручу головой в поисках выхода. Или окна. Здесь так душно, что нужно открыть окно, иначе мы все задохнемся. Пока я ищу, как нас спасти, Аня продолжает говорить и голос ее прорывается откуда-то издалека, из-за плотного слоя ваты.

— Вы не понимаете, Римма Григорьевна! Вы Филиппу Львовичу просто жена, а я любимая женщина! Мы с ним ждем ребенка! И пока я сижу в больнице со своим мужчиной, вы раздаете интервью, как последняя эгоистка!

Я не потеряла сознание. Хотя, наверное, это был бы лучший выход. Но вместо этого я ослепла от тридцати вспышек взорвавшихся прямо у меня перед глазами. А сразу после зал утонул в гомоне и воплях.

Глава 4

Меня никто не останавливает, когда я выхожу из книжного. Зачем? На вопросы ответила я, заголовки сделала Нюра, а нас обеих завтра напечатают на полосе какой-нибудь газеты. Неделю посплетничают, и забудут.

Они… забудут.

Я — никогда.

Кручу головой в поисках Фомичева и Ани. Кажется, его куртка и розовый свитер мелькали возле самой двери, но сейчас здесь пусто.

— Ты уже закончила? — слышу взволнованный голос рядом. Никита тяжело дышит и держится за бок.

— Ты бежал?

— Разумеется.

— Зачем?

— Чтобы забрать тебя, зачем еще?

— Тебя Настя отправила? — Никита опускает глаза в пол и шмыгает носом, как бродячий пес. Понятно. Не хочет выдавать маму. Я глажу его по плечу, чтобы хоть как-то подсластить сказанное: — Ник, не нужно со мной нянчиться, я взрослая женщина, понимаете? И могу сама взять такси и доехать куда мне там надо.

— А куда вам там надо?

— В больницу.

— Понял, отвезу.

Савранский кивает и вцепившись мне за руку, тянет к парковке. Поначалу я еще пытаюсь вырваться, но потом успокаиваюсь. Что могут мои сто шестьдесят сантиметров против этой двухметровой каланчи с армейской подготовкой и системой тренировок от Тимура. При желании Никита может сломать меня пополам, пока я строю из себя силачку.

В машине, которая не похожа на Настину, вкусно пахнет персиками. И играет приятная музыка. И Зачем-то лежит на сидении плед.

— Подумал, что тебе холодно будет, — бурчит Настин сын.

— Спасибо за заботу.

Я складываю плед в ровный прямоугольник и убираю его назад. От стресса и ужаса у меня пылают щеки и не только они. Кажется, что тело горит как при простуде. Хочется скинуть с себя плотную хлопковую рубашку и остаться в одном белье, настолько мне жарко.

Пока Никита что-то рассказывает, я пытаюсь дозвониться до Фомичева. Потом до Нюры. И под конец, когда отчаяние накатывает и накрывает волной, набираю Филиппа. Осталась крохотная надежда, что все это затянувшаяся первоапрельская шутка. Потому что в жизни так не бывает! И если первые двое просто не берут телефон, то на последнем звонке безжизненный голос сообщает:

«Абонент выключен или находится вне зоны действия сети».

Выдыхаю и сглатываю. Стараюсь ни о чем не думать, просто отключиться, пока мы стоим в пробке. Но поздно. Глаза щиплет, а в носу свербит от желания зареветь. Со мной такого не было… примерно никогда. Я задерживаю дыхание, считаю до десяти, чтобы справиться с этой глупой, никому не нужной истерикой.

Белый ненавидел женские слезы, и потому я разучилась плакать. Не сразу. Со временем. Постепенно. Он много чего не любил, и мы вместе меняли это плохое во мне на хорошее. Я чувствовала, что должна уступить. Как же, жена гения, которую впустили погреться в такую хорошую семью. От благодарности и любви к Филиппу я готова была на все.

Тогда мне казалось, что в эту игру играют двое.

Выяснилось, что только я. И что счет давно не на моей стороне.

— Никит, — мой голос звучит на удивление ровно, — кажется у Филиппа была любовница, и, кажется, у них будет ребенок.

— Вот же… обидно.

— За Филиппа? Или за ребенка?

— За то, что твой муж уже в коме, иначе я бы отправил его туда лично. Римм, приехали. Ты выйдешь или мне маму к тебе позвать?

— А я не к маме, — бросила я, прежде чем открыть дверь.

Я очень чутко реагирую на запахи, навсегда связывая их с событиями. Аэропорт это отпуск и две недели счастья. Метро это спешащие люди и нервы. Хлеб это дом. Мыльные пузыри — детство, лето, игры во дворе