Две недели на Синае. Жиль Блас в Калифорнии - Александр Дюма

пыли, доходит до Дамаска, спуска­ется к Сидону, захватывает и грабит Тир, трижды объез­жает вокруг стен Газы, привязав ее управителя Батиса к своей колеснице, как некогда Ахилл — Гектора; едет в Иерусалим и Мемфис, приносит жертвы богу иудеев и богам египтян, спускается по Нилу, посещает Канопу, огибает Мареотидское озеро, достигает его северного берега и там, пораженный красотой этого побережья и преимуществами его местоположения, решает дать сопер­ника Тиру и поручает архитектору Динократу построить город, который позднее будет назван Александрией.

Архитектор исполнил приказ: он построил крепостную стену длиной в пятнадцать тысяч шагов, придав ей форму македонского плаща, и разделил город двумя пересекающимися главными улицами, чтобы дующие с севера средиземноморские ветры несли туда прохладу. Одна из этих улиц шла от моря до Мареотидского озера и имела в длину десять стадий, или тысячу сто шагов; другая пересекала весь город и тянулась от одного конца до дру­гого на сорок стадий, или пять тысяч шагов. Обе улицы были шириной в сто футов.

Причем этот новый город поднимался не постепенно, как другие города, а вырос сразу, словно из-под земли. Заложив его фундаменты, Александр отправился в храм Амона и заставил там признать себя сыном Юпитера, а когда он вернулся, новый Тир был уже построен и засе­лен. И тогда его основатель продолжил свой победонос­ный поход. Александрия, лежащая между озером и двумя своими гаванями, слышала отзвуки его шагов, удаля­вшихся в сторону Евфрата и Тигра; порыв восточного ветра донес до нее гром сражения при Арбелах, она слы­шала грохот падения Вавилона и Суз; она видела, как горизонт обагрился пожаром Персеполя, и, наконец, этот далекий шум стих за Экбатаной, в пустынях Мидии, на другом берегу реки Арий.

Восемь лет спустя Александрия увидела, как в ее стены въезжает погребальная колесница на двух осях, на кото­рых крутились четыре колеса на персидский манер, с позолоченными спицами и ободьями. Украшением сту­пиц служили львиные головы из массивного золота, сжи­мающие в пасти копье. Колесница имела четыре дышла, к каждому дышлу было привязано по четыре ярма, а в каждое ярмо было впряжено по четыре мула. У каждого мула на голове была золотая корона, по обе стороны пасти сверкали золотые колокольчики, а на шее висело ожерелье из драгоценных камней. На колеснице стояло отлитое из золота сооружение, напоминающее паланкин со сводчатым потолком, шириной в восемь локтей, дли­ной — в двенадцать; купол был украшен рубинами, кар­бункулами и изумрудами. Перед паланкином находился золотой перистиль с колоннами ионического ордера, а внутри перестиля висели четыре картины. Первая изо­бражала богатую колесницу искусной работы, в которой восседал воин, держащий в руках великолепный скипетр; колесницу окружали македонская гвардия в полном во­оружении и отряд персов, а впереди нее шли гоплиты. На второй картине была нарисована вереница слонов в боевом облачении, на шее у которых сидели индийцы, а на крупе — македонцы в доспехах. Третья изображала отряд конницы, совершающий перестроение в ходе сра­жения. И наконец, на четвертой были представлен Корабли в боевом порядке, готовые атаковать виднею­щийся вдали вражеский флот.

Над этим паланкином, то есть между потолком и купо­лом, все пространство занимал квадратный золотой трон, украшенный рельефными фигурами, откуда свисали золотые кольца, а в эти золотые кольца были продеты гирлянды живых цветов, которые меняли каждый день. Купол был увенчан золотой короной такой величины, что даже человек высокого роста мог свободно стоять внутри образованного ею круга, а когда на нее падал сол­нечный свет, она отражала во все стороны ослепитель­ные лучи. Внутри же паланкина стоял гроб из цельного золота, где на благовониях покоилось тело Александра Македонского.

Траурной церемонией распоряжался один из тех две­надцати военачальников, кого смерть их полководца сде­лала царями; в результате великого раздела мира, совер­шившегося над гробом, Птолемей, сын Лага, взял себе Египет, Киренаику, Палестину, Финикию и Африку. Затем, чтобы иметь палладиум, которому предстояло в течение трех с половиной столетий сохранять эту дер­жаву в руках его потомков, Птолемей изменил путь сле­дования колесницы с телом Александра Великого, дабы царь обрел могилу в городе, у колыбели которого он стоял.

С этого дня Александрия стала царицей мира, как некогда его властителями были Тир и Афины и как вла­ствовать над ним еще предстояло Риму; каждый из шест­надцати ее царей и каждая из трех ее цариц добавляли по драгоценному камню к ее короне. Птолемей, прозванный родосцами Сотером, или Спасителем, построил там маяк, посредством мола соединил остров с материком, перенес из Синопа в Александрию изображения бога Сераписа и основал знаменитую библиотеку, которую затем сжег Цезарь. Птолемей II, в насмешку прозванный Филадель- фом за то, что он подвергал гонениям принцев из своей семьи, собрал и велел перевести на греческий язык иудейские книги, оставив нам в наследство перевод Свя­того Писания, выполненный семьюдесятью толковни­ками; Птолемей III Благодетель отправился на поиски в глубины Бактрии и доставил в устье Нила богов Древ­него Египта, похищенных Камбисом. Театр, музей, гим- насий, стадион, панейон и бани были воздвигнуты при преемниках этих царей. Через обширные территории были прорыты шесть каналов: четыре пролегли от Нила к Мареотидскому озеру, пятый вел от Александрии к Канопу, и, наконец, шестой начинался у порта Кибот, пересекал весь перешеек, проходил через квартал Рако- тида и соединялся с озером вблизи ворот Солнца.

Сегодня от древнего города уцелел только мол, рас­ширенный и укрепленный наносами земли; вот на нем и построен новый город. Среди почти бесформенных руин, в которых все же можно распознать бани, библиотеку и театры, остались стоять лишь колонна Помпея и одна из игл Клеопатры, вторая же лежит, наполовину занесенная песком. От всей той части города, что некогда была островом, в центре которого высилась крепость, а на восточном побережье стоял знаменитый маяк, светивший на расстояние в тридцать тысяч шагов, остался голый безжизненный берег, полумесяцем опоясывающий новый город.

Колонна Помпея — это мраморный столб, который увенчан коринфской капителью и стоит на каменном основании, сложенном из обломков античных построек и египетских сооружений. Название, которое она носит, дали ей современные путешественники, и оно никак не связано с историей ее создания, восходящего, если верить относящейся к ней греческой надписи, уже к правлению Диоклетиана: сейчас колонна наклонена в южную сто­рону примерно на семь дюймов; впрочем, ни ее капи­тель, ни ее основание так и не были завершены. Что же касается высоты колонны, то я ее не измерял, но она примерно на две трети выше растущих вокруг нее пальм.

Иглы Клеопатры, одна из которых, как я уже сказал, еще стоит, а вторая лежит