Военные трофеи - Алан Фостер

– Вы определённо не стараетесь приукрасить предмет своих исследований.

– Я изучаю военные действия Человечества и то, как они соотносятся с культурой остальных цивилизаций Узора, в частности, с нашей собственной. – Она демонстративно поправила проектор. – Действия землян трудно приукрасить. И это не тот предмет, который можно изучать косвенно, в отрыве от фактов.

Видя, что грубость её ответа повергла старшего в шок, она поспешила смягчить его подобающими послежестами. Попытка вышла неуклюжая, и справилась она с ней плохо, но он виду не подал, что обижен.

– Вы очень непривычная личность, Лалелеланг. Бесконечное удивление у многих в руководстве вызывает то, что личность с вашими данными и способностями остановилась на такой плачевной специализации.

Она предпочла не реагировать. Особой причины на это не потребовалось, поскольку подобное она слышала уже не первый год.

– А могу я полюбопытствовать, находите ли вы в своём загруженном исследованиями графике время, чтобы условиться о спаривании?

Вот ведь какое приятное совпадение. Она расслабилась.

– Есть один, я им весьма интересуюсь, но это сложно. Работа отнимает так много времени.

– Да, о вашей преданности делу немало говорилось. – Старший попытался, но не совсем успешно, скрыть своё нетерпение. – Могу я проводить вас до кабинета?

– Буду очень рада вашему обществу, – сказала она, зная, что положение её едва ли даёт право на отказ. Гребешок у неё должным образом выправился. Пока они шли, вокруг них роились учёные и студенты, яркая хроматическая толпа – свистящая, многоголосая, чирикающая, приседающая и подпрыгивающая – чудесно отражающая социальное взаимодействие большого количества вейсов на стадном уровне, которое постороннему показалось бы тщательно и изысканно поставленным танцем. И среди взмахов крыльев и прекрасной поступи, изгибов оперённых гребней и переливающихся самцов, блеска одежды и украшений то здесь, то там попадался студент, прилетевший по обмену, то заезжий учёный, и казались они подобными брёвнам, плавающим по поверхности зеркальной озёрной глади.

Вот ярко-зелёный житель Гивистама, чешуйчатый и блестящий. А вот в прилизанном потоке парочка О’о’йанов, шушукающаяся между собой.

– Вы же не хотите сказать, что администрация снова недовольна?

– Нет. – Веки старшего едва дрогнули. – Они признают значимость вашей работы и то, что кто-то должен ей заниматься. И поскольку назначить они никого не осмеливаются, то испытывают в ваш адрес молчаливую благодарность за ваш энтузиазм. В конечном итоге им от этого скорее облегчение, чем расстройство.

– Я рада, – она практически не скрывала сарказма. – Дух мой только поднимается от мысли, что благодаря моим усилиям руководители могут спать спокойно по ночам.

– Не вижу никаких причин для подобного тона. У вас есть необходимая поддержка со стороны руководства.

– Имеется, но вынужденная, будто я занимаюсь исследованием какой-нибудь ужасной болезни. – Когда старший не стал оспаривать данной аналогии, она продолжила. – И я уверена, что если вдруг весь мой фронт работ внезапно испарится, то все будут только рады назначить меня на исследование чего-нибудь менее неприглядного.

Они спускались по пандусу, застеклённому тонированным стеклом и обсаженному розовыми финушиями.

– Несомненно, в вашем наблюдении содержится доля истины, – признал он. – И, однако, они сознают, что усилиям вашим найдётся применение, пока война не кончится.

– И после окончания войны – тоже найдётся, хотя они этого и не видят.

Он искоса посмотрел на неё.

– Что вы хотите этим сказать?

– Окончание войны не повлечёт за собой исчезновения Человечества. С одобрения Узора они освоили и заселили много миров, с тем, чтобы у союза было достаточно воинов. И завершение войны не заставит их покинуть обжитые планеты. Мы по-прежнему будем вынуждены вступать с ними в социальные взаимодействия. Именно поэтому мои исследования имеют такое значение.

Старший помолчал некоторое время.

– Я не вполне уверен, что в этом будет необходимость, – сказал он, наконец. – Многие полагают, что с небольшой нашей помощью Человечество будет только радо возобновить свою первоначальную изоляцию.

– Это бессмыслица, – ответила она, – либо желаемое выдаётся за действительное. Нельзя согнать потомство с насиженного гнезда. Невозможно вымести их, как навоз. И как бы сообщество Узора к этому не стремилось, они не уйдут. А поэтому, чтобы уживаться с ними, нам надо постараться их понять, а чтобы понять необходимо их изучить. – Глаза её сверкнули. – При любых условиях.

– В мой адрес можете не распаляться, потому что я на вашей стороне, – сказал руководитель отделения. – Если бы это было не так, я не финансировал бы ваши исследования так долго. Я просто говорю, что есть другие – менее дальновидные, менее… терпимые.

– Но я ведь не одна занимаюсь этим вопросом.

– Я знаю. Есть ещё Вунененмил в университете Сиета и Давививн на Куусуниу.

– Я хорошо их знаю по их работам. Так же, как и они меня. Мы – маленькая, спаянная группа; своего рода тройка, только объединённая не сексуальными, а научными интересами.

Они свернули под водопад и направились по дорожке, ведущей к обиталищам.

– Нежелание изучать бьющееся в схватке Человечество – общее для всех наших союзников, – заметил Старший. – Оно не ограничивается Вейсом. То же самое мы имеем везде – от С’вана до Чиринальдо. Массуд мог бы их запомнить, но они слишком заняты битвой, на С’ване все слишком самонадеянны, Лепар, само собой, отпадает. Гивистам, О’о’йан и Сспари слишком заняты материально-техническим обеспечением войны. – Из клюва его донёсся мягкий свист. – Мне иногда кажется, что серьёзным изучением заинтересован только Вейс.

– Человечество заявляет, что и они тоже.

Старший посмотрел на неё в изумлении.

– Что вы имеете в виду?

– У них есть свои высшие учебные заведения, где они на самом деле, хотите верьте – хотите нет, занимаются не только оттачиванием военного мастерства.

– Да, я слышал подобные рассказы. – Перья на шее у него поёжились, но гребень не поднялся. – Человеческий университет – тут уже в самом этом понятии заложено противоречие. Ужасное, должно быть, местечко.

– Не знаю. Но когда-нибудь надеюсь испытать на себе.

– Да, вы настоящий учёный, если преданы своему делу до такой степени.

– Не больше, чем любой из моих достопочтенных коллег, – непредвзято заверила она его.

– Вероятно, но ведь ими движет уважение и любовь к предмету исследования. А у вас это определённо не так.

– Это правда, к Человечеству у меня не больше любви, чем у любого здравомыслящего вейса. Я не хочу, не могу этого отрицать. Я, скорее, привязалась к этому огромному пробелу в столь важной отрасли знания, который должен быть заполнен. И я рада, что несмотря на личные чувства, члены руководства способны это понять.

– Будьте уверены, они понимают.

– Так, может быть, они поймут, как насущно будет выполнить заявку, которую я собираюсь представить им завтра?

– Заявку? – Веки его полуприкрылись. – На что? На дополнительные носители информации? На какие-нибудь редкие исследовательские материалы? Может быть, на отлёт за пределы мира, чтобы лично побывать на Куусуниу и познакомиться с коллегами? У нас в настоящее время с финансами проблем нет.

– Боюсь, что не так всё прозаично. Это касается одной проблемы, которая уже продолжительное время меня беспокоит.

Он резко остановился.

– Вы не больны, случайно? – Обеспокоенность его была искренней. Она уже давно заприметила, что интерес к ней со стороны головы отделения выходил за рамки профессионального. И не то чтобы ей претило такое внимание – просто он совершенно не волновал её как потенциальный партнёр для спаривания. Отсутствие у неё интереса заставляло его оказывать знаки внимания издали, но надежды он всё-таки до конца не терял. Она знала, что это всё чисто мужская штучка, которой он даже в его преклонном возрасте полностью не управлял.

– Я очень сильно ощущаю, что с имеющимися у меня в распоряжении материалами я продвинулась настолько, насколько это представлялось возможным, и, следовательно, должна в дальнейшем предпринять шаги, связанные с расширением моих исследовательских работ.

– Конечно же. Несомненно. Я лично поговорю, чтобы вам…

– Нет, вы не поняли. Я исчерпала все возможности литературы, начиная от первого контакта Человечества с Узором. Мои собственные изыскания уже продвинулись гораздо дальше, чем что бы то ни было написанное и сделанное. Мне нужно… – Она замялась, пытаясь облечь свои слова в самую убедительную формулировку. – Мне нужно провести полевые изыскания.

Старший не сразу среагировал. Он неопределённо чирикнул: