Ментальная кухня – 3 - Максим Злобин

страх и преодолеть несколько десятков метров, которые придётся бежать под перекрёстным огнём. Из-за дивана, по холлу и на второй этаж.

Итак…

— На счёт три, — сказал Владимир Агафонович. — Один, два…

Глава 2

— С-с-с-сука, — шипела на меня Марина Марковна.

Окрысилась, кулачки сжала, фырчала как ёж в ведре, да и в целом прескверно себя контролировала. А особенно мне сейчас доставляли её мордовороты, которые обступили нас со всех сторон и ничего, — ну вот прямо ничегошеньки, — сделать мне не могли. Да и вдове приходилось держаться изо всех сил, чтобы не ляпнуть лишнего.

Я-то на всякий случай диктофон на запись поставил. Вдруг получится признание добыть?

— Ты-ы-ы-ы, — заладила Орлова. — Ты-ы-ы-ы…

— Что «я»?

— Ты-ы-ы-ы…

— Законный наследник графа? Вы это хотите сказать?

— Ты-ы-ы-ы-ы…

Стою, короче говоря, улыбаюсь, вывожу вдову на эмоции.

А тут ещё и звонок ей раздался. Марина Марковна жадно припала ухом к телефону, выслушала что-то и окончательно слетела с катушек. Сперва прокричала в трубку что-то уж совсем нечленораздельное, а потом ка-а-а-ак херанула его об стену, — прямо вот вдребезги, — и на меня кинулась.

Лицо моё довольное расцарапать решила, по всей видимости. И даже почти преуспела в этом. «Почти» — это потому, что один из мужиков её собственной охраны схватил вдову в обнимку и тщательно зафиксировал. За это получил серию ударов каблуком по ноге и покраснел рожей, но продолжил удерживать брыкающуюся хозяйку. А у той аж слюни полетели.

— Вам бы глицинчику пропить, Марина Марковна, — посоветовал я и тут же зазвонил мой собственный телефон. — Алло?

— Сделано, — сказал барон Ярышкин, а потом сразу же сбросил звонок.

И внутри у меня тут же такое тепло разлилось. И счастье, и бабочки, и радуга с понями, и перманентный вечер пятницы.

— Ну что ты, бедолага? — спросил я у Марковны, подливая масла в огонь. — Не вышло ничего у твоих уродов косоруких? — и заливисто заржал.

Примерно тут же двери в зал суда открылись и требовательно простучал молоточек, мол, вертайтесь в зад. И делать нечего — заходим. Свитстопляцкла за своей трибуной выглядел максимально потерянным, а вот Солнцев глядя на меня улыбался.

— Ну что? — спросил он одними губами.

— Всё хорошо, — ответил я.

Тут же принял сообщение от Захара с текстом: «Перехватили», — и добавил:

— Всё просто отлично, — и аж двумя большими пальцами маякнул.

Мы со вдовой Орловой вернулись на свои места и слушание продолжилось. Яков Саныч опять завёл спор с юристом Орловой насчёт трактовки глючной статьи, да только теперь их вообще никто не слушал. Даже судья. Лариса Тимуровна поняла, что в коридоре что-то произошло и теперь переводила взгляд с меня на Орлову, с Орловой на меня и обратно. Слишком уж мы изменились за время недолгого отсутствия. От меня фонит радиоактивным счастьем, а вдова наоборот задыхается от ярости.

— А что случилось? — не выдержала судья, жестом остановив трёп юристов.

— Ничего, — заверил я.

— Ничего, — подтвердила Орлова, широко раздувая ноздри; кажись уже окончательно паничку поймала.

Тимуровна не поверила. Велела юристам продолжать, а сама подозрительно сощурилась и продолжила глядеть на нас. Так прошло минут, наверное, двадцать-тридцать и тут… тут наконец-то наступила кульминация. Финал! Развязка! Апогей!

— Остановите суд! — ворвался в зал мужчина и с порога продемонстрировал дёрнувшимся в его сторону полицейским свою корочку.

Вот и Дядя Лёша собственной персоной подоспел. Впервые вижу его вне воспоминаний Захара Палыча, — ну вот и познакомимся заодно.

— Остановите! — повторил Гачин.

И момент настал просто сказочный! В полной тишине шаги дяди Лёши отдавались по залу гулким эхом, Солнцев скалился от радости, Марина Марковна спрятала лицо в ладони и начала хныкать, а меня сейчас, кажется, вообще порвёт. Триумф, ядрёна мать! Да! Да-да-да! ДАААА!!!

Гачин прошёл сквозь ряды, остановился между Солнцевым и Свистопляцклой и сказал:

— В деле появились новые обстоятельства…

* * *

Сколько-то дней, — а правда, сколько? — прошли для меня как в тумане. Пляж я полностью передал под контроль Стаси Витальевны и Миши Кудыбечь. Запретил ребятам проводить ивенты и сказал закрывать клуб к чёртовой матери если не вывозят, но получил очень профессиональный и душевный ответ: «Иди ты в жопу, Василий, справимся и без тебя». Ну а чего ещё может желать от своей команды руководитель?

Во-о-от… Так что пока моя команда там, я здесь, — погряз в этой юридической возне. Жизненное кредо: «Занимайтесь кулинарией, а не войной» — на время пришлось отложить.

Моей новой реальностью на это время стал гостиничный номер, оплаченный нам с Солнцевым на казённые бабки. Круглосуточная охрана из тайников, звонки, заунывное пение Яков Саныча из душа, звонки, стремительно растущая стопка коробок из-под пиццы в углу, звонки, звонки и снова звонки.

Переговоры не прекращались ни на минуту, новость сменяла одна другую, всплывали новые подробности и нюансы. Качели то прибивали меня к земле, то подбрасывали на вершину мира.

Неделя… да-да, точно, прошла уже неделя! Резонный вопрос: почему так долго? Что ж… загнанная в угол Марковна сдаваться без боя не собиралась.

Уже к третьему заседанию дело «Каннеллони против Орловых» срезонировало в СМИ. Мы были чуть более популярней барона Маринина, который реформировал всю систему общепита в аномальных зонах, но чуть менее популярны, чем замес Мак Брайана с британской королевой. Ну а к сегодняшнему, — уже четвёртому, — заседанию картинка в зале соответствовала влажным мечтам Якова Александровича.

Полный аншлаг. Присяжные, папарацци, телекамеры и народ с плакатами возле здания суда.

Так…

Ну а теперь о главном. Точную последовательность событий я уже не вспомню, но кое-какую ретроспективу дать смогу.

Первое и самое главное: при помощи дяди Лёши нам удалось пришить таинственную болезнь Безобразова к завещанию графа Орлова, и потому делу быть.

Ментальное воздействие имело место — факт. Какое? Непонятно. С какой целью? Тоже. Что за сволочь поглумилась над душеприказчиком Орлова? Опять неясно, но кто-то очень и очень сильный. Какое отношение ко всему этому имею я? Ну… Примерно вот такое:

— Я провёл своё собственное расследование, — вещал судье умница Захар Палыч, — и имею все основания предполагать, что Геннадия Витальевича Безобразова лишили разума из-за завещания его работодателя, графа Орлова. По всему понятно, что в нём фигурировал Василий Викторович Каннеллони, уже признанный судом отпрыском покойного графа. Граф