7-я книга. День Откровения - Алекс Карр

Самолюбие Джейн было уязвлено и она хотела было разразиться еще одной статьей в адрес Института Человека, но вскоре она вновь встретилась с Наташей и та, посмеявшись над её мрачной решимостью, сказала ей тогда:

– Джейн, по-моему ты несправедлива к Эду Бартону и Эмилю Борзану, честное слово, они оба отличные парни и не вынашивают никаких злобных замыслов. Только очень важные жизненные обстоятельства заставляют их постоянно лезть в политику и это отнимает у них массу времени, но зато они помогают политикам быстрее договориться. Если хочешь, я попытаюсь устроить тебе встречу с Эдом и ты сама убедишься в том, что он отличный парень.

Джейн ответила своей подруге с куда большей горячностью, чем сама того ожидала от себя и Наташа пообещала устроить эту встречу. С того дня прошло ровно две недели и вот сегодня Наташа Кутасова позвонила ей среди ночи и велела лететь в Афины. У Джейн даже и в мыслях не было отказаться от приглашения не смотря на то, что она только что вернулась из Африки и даже еще не успела побывать в редакции. Желание познакомиться с Эдвардом Бартоном было так велико, что её чувства то и дело прорывались наружу то в виде улыбки, то в виде глубокого вздоха, а то и в виде нетерпеливого жеста. Это сразу же было замечено таксистом и когда Джейн выходила из машины, он пожелал ей удачи и хитро подмигнул, считая, что она торопится к своему другу.

Подойдя к стойке компании "Пан Америкен", Джейн обнаружила что билет первого класса не только заказан кем-то на её имя, но уже и оплачен. Лететь ей предстояло на пассажирском суперлайнере "Ильюшин 736", который был похож на огромного майского жука и весь сверкал огнями. Эти летательные аппараты с крохотными крылышками в последнее время стали вытеснять с международных авиалиний все прочие самолеты и даже "Боинги". Джейн невольно поморщилась, узнав об этом, но девушка у стойки, верно поняв её чувства, сказала:

– Мисс, не волнуйтесь, это американская машина, она собрана в Сиэтле и русские поставили только отдельные детали корпуса, антигравитационные линзы и эти свои новые ионно-вихревые двигатели.

Джейн уже приходилось летать на "Ильюшиных", как американской, так и русской и даже французской сборки, и всегда от этих полетов у нее оставались самые приятные впечатления. Пожалуй, что машины чисто русского изготовления были все же получше, так как они гораздо больше походили на шикарные летающие отели, чем на авиалайнеры. Джейн никак не могла понять, зачем устанавливать в каждом двухместном купе класса люкс, ванную комнату, если самый продолжительный рейс длился не более семи часов. Она еще понимала, что ресторан в полете необходим, но вот зачем русским вздумалось устраивать на борту спортзал с сауной и бассейном, она отказывалась понимать, тем более, что билеты русских авиакомпаний стоили процентов на десять дешевле.

Поднявшись на лифте на пятую, самую верхнюю палубу и окинув взглядом огромный салон первого класса, по которому, в кажущемся беспорядке, были разбросаны среди цветочных клумб удобные кресла, Джейн уверенно прошла к своему месту. Стюардесса, отвечающая за этот сектор, хлопотала над престарелой леди, которая изводила её бесконечными придирками и потому Джейн, самостоятельно усаживаясь в кресло, невольно пожалела, что рейс до Афин выполняла не русская авиакомпания. Пожалуй, она с большим бы удовольствием провела пять часов полета в каюте с удобной постелью, чем в этом большом кресле, покрытом мохнатым чехлом, стоящим рядом с журчащим фонтанчиком, призванным создавать уют. Устроившись в кресле поудобнее и укрывшись пушистым пледом, Джейн, предупредив стюардессу, наконец, подошедшую к ней, что ей перед посадкой в Афинах понадобятся услуги визажиста, постаралась поскорее уснуть.

Джейн любила ночные перелеты в Европу, когда самолет или такой вот огромный пассажирский лайнер новой конструкции, за которыми все чаще закреплялось на название, взятое из научно-фантастических романов, – флайер, стремительно летел навстречу рассвету. В такие моменты ей казалось, что она обгоняет время и летит навстречу чему-то значительному, важному. Не стал исключением и этот полет. Проспав каких-то пару часов, Джейн вскоре проснулась и, покинув свое место, прошла вперед, на смотровую палубу, чтобы полюбоваться пейзажем с высоты двадцати тысяч метров.

Потолкавшись немного в толпе зевак, молодая женщина решила, что будет лучше, если она заблаговременно побеспокоится о своем внешнем виде. Приведя себя в порядок в салоне-парикмахерской на борту лайнера, Джейн решила, заодно, немного обновить свой гардероб и переоделась в легкий, белый льняной костюм, предложенный ей мастером-визажистом. Скорее не столько потому, что она хотела произвести впечатление на Эдварда Батона и Ольгу Браво, сколько из-за обещанного ей в провожатые Христо Сумелиди и его огромных карих глаз. Ей вовсе не хотелось выглядеть в глазах молодого грека неряшливой американской журналисткой, грубой и мужеподобной. Хотя Джейн не относилась к своим внешним данным с каким-то особым, подчеркнутым вниманием, большинство мужчин, с которыми ей доводилось встречаться, находили её красоткой.

Джейн Коллинз была американкой англосаксонского происхождения и ей было двадцать девять лет. Она была довольно высокого роста и имела стройную, спортивную фигуру, хотя никогда не истязала себя шейпингом, аэробикой или занятиями на тренажерах. Будучи от природы платиновой блондинкой и имея к тому же высокий, пышный бюст, Джейн уже устала отбиваться от мужчин, непременно желающих угостить её шампанским или какой-нибудь другой выпивкой. Она научилась отшивать навязчивых плейбоев одним только холодным, пристальным взглядом, но в глубине души была рада проявляемому к себе повышенному вниманию и умела подать себя. Вот и сейчас, когда Джейн переоделась в белый, легкий пиджак с короткой юбкой, под который она надела полупрозрачную блузу голубого шелка, она нравилась самой себе. В таком наряде она была особенно сексапильна.

Христо, который встретил Джейн в аэропорту Афин, и в самом деле имел огромные, карие, блестящие глаза, чувственные, полные губы и длинные, пышные волосы, но, к полному её ужасу, он был почти на голову ниже нее ростом и к тому же ему было не более семнадцати лет. Зато Христо обладал исключительной напористостью и смог беспрепятственно подняться в салон первого класса еще до того, как флайер был пристыкован к переходным трапам. Юноша с ошеломляющей быстротой уладил все формальности с таможенными службами и провел Джейн по хитроумному лабиринту служебных помещений и коридоров аэропорта прямо на небольшую, частную взлетно-посадочную площадку, где стоял четырехместный флайер удивительно стремительной формы, имевший в длину не более пяти метров. Таких летательных аппаратов Джейн еще никогда не видела.