7-я книга. День Откровения - Алекс Карр

Разумеется имена трех ученых-гениев, разработавших теорию тахионного поля, после того, как одним из них был получен удивительный сплав, – арвид, были засекречены, но то, что у одного из них родилась недавно тройня, а другой умудрился сломать себе ногу прыгая с парашютом на Эверест, позволяло легко вычислить имена этих молодых людей и понять, что речь шла о тех самых ученых-физиках, которые сначала открыли принцип действия, а затем и сконструировали ещё одно чудо техники – ионно-вихревой двигатель и сделали космические полеты на Луну, Венеру и Марс обыденностью.

Но более всего Эдвард надеялся на помощь российского правительства, которое, как следовало из некоторых документов, было в курсе всех проектов Института Человека. Он надеялся, что если того захотят президенты стран, заинтересованных в правде о контактах России с этой международной, неправительственной организации, то они смогут получить некоторые подтверждения. Во всяком случае точно такой же план, который можно было выкрасть из компьютера в его кабинете, уже полгода как лежал на столе президента России. Ну, а если кто-то из наиболее настойчивых президентов как следует надавит на Виктора Демидова, то он, пожалуй, разоткровенничается и подтвердит, что в его стране деятельность Всемирного Антикриминального Трибунала имеет поддержку на государственном уровне и против этой тайной организации им запрещены любые следственные действия.

Разумеется, ничто не может связать деятельность Всемирного Антикриминального Трибунала с деятельностью Института Человека, но в то же время приказ, подписанный Эдвардом Бартоном, запрещающий внутреннее расследование по поводу похищения на одном из островных полигонов Института неких секретных образцов оружия и транспортных средств, изготовленных в ограниченном количестве, должен был дать некий намек наиболее дотошным аналитикам. Тем более, что сотрудники, обвиненные в халатности, другим приказом повышались в должности, а начальник службы безопасности, из под носа которого умыкнули три, полностью оснащенные боевые машины, подготовленные для скрытых боевых операций, не только получил значительное повышение по службе, но и был премирован.

Все эти откровения, которые можно было довольно легко проверить, по мнению Эдварда Бартона должны были намекнуть правительствам некоторых стран о необходимости более тесного сотрудничества с Институтом Человека, а так же заставить их тщательнее хранить доверенные им секреты. Наверняка президенту США перестанет грезиться, что эта страна еще сможет когда-либо претендовать на мировое лидерство, учитывая то обстоятельство, что политика Института Человека строится исключительно на идее создания единого мирового правительства, ради которого эта организация так заботливо пестует самые бедные страны третьего мира и вкладывает в их развитие огромные средства.

Возможно, что секретная переписка между Эдвардом Бартоном и Виктором Демидовым, в которой оба высказывали свою озабоченность по поводу полного непонимания конгрессом и правительством США новых политических реалий и предложение президента России занять в отношении этой страны более жесткую и принципиальную позицию, заставит президента США изменить свою собственную позицию. При этом ссылка на Китай, которому Россия уже позволила переселить в районы Сибири и Дальнего Востока, двести десять миллионов человек в обмен на полную поддержку деятельности Института Человека на своей территории, должна была подействовать на "Упрямого Техасца".

Пока Эдвард, думая о последствиях, тщательно организованной утечки информации, наблюдал за своей супругой, к бассейну подошла Джейн Коллинз, которая была специально приглашена на этот уик-энд, но уже совершенно с другой целью. Американская журналистка, поздоровавшись с Эдвардом, сначала прыгнула в бассейн, а уж потом набралась смелости, чтобы подойти к нему. Джейн, явно, волновалась, выходя из бассейна и Эдвард, чтобы не показаться ни слишком угрюмым, ни наоборот, слишком уж радушным и любезным, расслабленно улыбнулся и сонно-ленивым голосом сказал:

– Джейн, если вы пообещаете не затевать разговоров о политике, то я угощу вас сухим мартини со льдом. Сегодня так жарко, что мне не хочется ни о чем думать, но парочку веселых историй я, пожалуй, смогу вам рассказать, чтобы вы не сочли меня занудой и засранцем.

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

В принципе, это вполне могло сойти за приглашение подойти поближе и потому Джейн не стала заставлять Эдварда Бартона напрягаться дважды. Поблагодарив его кивком головы, девушка подошла и села в шезлонг, стоявший всего в метре от шезлонга, в котором развалился Эдвардом. Плечистый гигант, сидевший за стойкой бара, устроенного неподалеку, неохотно, со вздохом оторвался от газеты, но довольно проворно принес им два мартини.

Хотя под зонтиком было ощутимо прохладнее, чем возле бассейна, но Джейн сразу же бросило в жар, когда она посмотрела на большое и стройное, мускулистое, крепкое тело Эдварда Бартона. Вид этого мужчины, типичного афроевропейца, в котором можно было сразу определить квартерона, вовсе не возбуждал её, но знать, что ему уже за пятьдесят и, тем не менее, видеть перед собой парня, которому на вид было не больше двадцати пяти, это было слишком уж непривычно. Точно такое же чувство она испытывала глядя на Наташу, Ольгу Браво и особенно на графиню Монпери, которая, похоже, специально старила себя обильно наложенной косметикой.

Точно так же на Джейн действовал внешний вид десятков и даже сотен других гостей Эдварда Бартона и Ольги Браво, чья седина в волосах казалась ей совершенно неуместной при их крепких, спортивных телах, а морщины на лицах казались нелепыми и фальшивыми. При этом Джейн ощущала такой мощный поток энергии, исходящий от этих людей, что невольно пугалась. Хотя в последние годы медицина была на подъеме и её достижения были впечатляющими, Джейн все же понимала, что и она бессильна против самой старости. Вчера, когда она вместе с другими гостями принимала участие в ночных забавах, ей пришлось несколько раз столкнуться в шутливых единоборствах с мадам Монпери, возраст которой ей был точно известен. Эта престарелая особа, сидя туго надутой пластиковой трубе с такой силой и энергией молотила её поролоновой подушкой, что Джейн была просто сметена в бассейн ураганной серией ударов, а веселая бабулька после этого принялась громкими воплями торжествовать свою победу.

Такие чудеса было невозможно объяснить ухищрениями пластической хирургии. Джейн специально вызвалась принять участие в борцовском поединке, проходящем на большом надувном матрасе, обильно политом оливковым маслом и снова сошлась с графиней Монпери. На этот раз поединок окончился вничью, так как ни на этой даме, ни на ней самой не осталось ни клочка от их купальников, но зато Джейн воочию убедилась в том, что её противнице никак нельзя дать больше двадцати двух, максимум двадцати пяти лет. Когда они смывали с себя под душем оливковое масло, Клер, поймав на себе взгляд Джейн, погладила её по щеке и ласково сказала: