Мансарда на углу Бейкер-стрит - Алексей Биргер

Он еще несколько раз развлекал нас фокусами, до самого прибытия. В общем, симпатичный человек оказался, хоть и нервный слишком, и суровость на себя, напускает, как фокусникам положено, чтобы их всерьез воспринимали. Прямо, знаешь, Кощей Бессмертный или Мефистофель, вот такой у него вид. И вот мы миновали Ла-Манш, увидели белые скалы Дувра и по Темзе поднялись до лондонского порта. Там нас встретили биологи, друзья отца, с которыми он подружился в прошлую поездку. Мистер Джон Фетерстоун, и мистер Сэмюэл Вайнкрафт, и мистер Эндрю Мортимер. Они помогли отцу управиться с таможенными и прочими формальностями, сгрузили ценный груз на фургончик, принадлежащий их лаборатории (я так понял, что это не совсем лаборатория, а, скорей, биостанция, занимающаяся исследовательской работой в разных заповедниках и координацией программ для заповедников), и отправили этот фургончик, а нас повезли в наше будущее жилье. Мы еще успели увидеть, как фокусник Арнольд Запашный сходит сам и сгружает свой груз, как его встречает фургон, весь расписанный веселенькими красками и с надписью «Circus», и успели помахать ему рукой. Но он нас и не заметил, по-моему — слишком был занят и слишком хлопотал, боясь, что что-то может пойти не так, что-то неправильно погрузят или что-то забудут.

Отец заранее написал своим английским друзьям, что сперва хочет прокатить нас на омнибусе и на метро, потому что на машинах мы еще наездимся — вот они и встретили нас без машины, и мы поехали на метро, и это было безумно интересно, потому что лондонское метро отличается от тех, которые мы видели: и от московского, и от петербургского.

— Ты просил устроить тебя где-нибудь в центре Лондона, при этом поскромней, и чтоб ни от кого не зависеть, так, Леонид? — обратился к отцу мистер Джон. — Вот мы и подобрали тебе очень недурную квартирку, в мансарде почти на углу Бейкер-стрит. Можно гулять и весь Лондон осматривать, до всего близко, при этом вы будете сами себе хозяева, там и кухонька имеется, и холодильник, а совсем рядом с вами — крупнейший супермаркет, и несколько продуктовых лавочек. Так что готовить сможете сами, если охота будет. А так, мы вам обозначим на карте кафе и ресторанчики в округе, где можно очень неплохо и дешево поесть. Да и мы вас не оставим, у нас запланировано несколько торжественных обедов и ужинов.

Он говорил по-английски, и отец нам переводил, хотя кое-что мы и сами понимали, ведь английский мы все-таки учили. А мистер Джон и оба других биолога старались говорить очень медленно, внятно и четко. Это потом, буквально часа через два, мы выяснили, что уличный английский нам надо осваивать с нуля: когда люди тараторят и говорят не по правилам, ну, совсем как мы говорим по-русски, когда между собой общаемся, да еще оказываются у разных людей разные говоры и акценты — тут просто не фига не понимаешь! Хотя когда люди видят, что ты иностранец, и начинают говорить на языке, больше похожем на язык учебников, то тут опять-таки все воспринимаешь нормально. И, кстати, мы вполне нормально воспринимаем уже и телевизор, и радио, потому что дикторы говорят очень чисто и как положено, и поэтому даже сложные вещи улавливаешь: ведь слов-то запас у нас накоплен большой. А вот когда к тебе на улице обращаются на «кокни» (это такой лондонский говор, вроде как у нас «оканье», а в Москве «аканье», а на севере «цыканье») — тут просто взмокнешь, пока поймешь! А наши английские друзья говорят, что понимать йоркширский диалект еще сложнее…

Но это я вперед забегаю, к тем испытаниям, которые ждали нас следующие два дня. А пока мы приехали (я упомянул, какое потрясающее впечатление произвел на нас сплошной профиль Шерлока Холмса на станции метро «Бейкер-стрит»), прошли по улице к нашему дому, поднялись по очень симпатичной, деревянной и немного скрипучей, лестнице с крутыми поворотами то в одну, то в другую сторону — в большинстве лондонских домов лифтов нет — и оказались в мансарде, в двухкомнатной квартирке, с небольшой кухонькой, которая как бы продолжение одной из комнат, а отделиться от комнаты можно раздвижной занавеской, и с маленькой — «сидячей» — ванной. Словом, все, что надо, было, и даже телевизор, и радио, и вид из мансардных окон замечательный, и английские друзья предложили нам поставить свои вещи и сразу отправиться пообедать, а потом поехать смотреть научный центр, где отец будет обсуждать проблемы защиты дикой природы с другими смотрителями заповедников, собирающимися со всего мира, и где у него будет собственная небольшая лаборатория — или, если угодно, кабинет — с компьютером, чтобы отец мог окончательно обработать результаты своих многолетних наблюдений и представить их на симпозиуме. Мама будет ему помогать, ведь она тоже биолог и уже несколько лет как единственный сотрудник отца и единственный его подчиненный. А нас собираются развлекать по-всякому — то есть уже начали развлекать.

Так мы и сделали, как нам предлагали. Пообедали (у англичан это не совсем обед, а «ланч», а «обед» бывает ближе к вечеру) в шотландском мясном ресторанчике (мясные ресторанчики здесь называются «стейк-хаузами») и отправились в научный центр, предварительно чуть-чуть прокатившись по центру. Мы посмотрели Трафальгарскую площадь с колонной Нельсона, потом добрались до Кенотафа (так, кажется, если я правильно пишу, называется монумент погибшим в обеих мировых войнах), оттуда направились на Чаринг-Кросс и посмотрели, что идет в театрах (рядом с Чаринг-Кросс сразу несколько знаменитых театров). Мы увидели, что там можно поглядеть какой-нибудь из знаменитых мюзиклов, которые и на Бродвее идут. Билеты, конечно, безумно дорогие, но мы решили, что все-таки сходим на какой-нибудь спектакль, когда определимся со временем и поймем, какой вечер у нас свободный. Английские друзья отца стали рассказывать, что все спектакли безумно красивые, а, например, «Призрак оперы» сделан с лазерной графикой, и поэтому превращение кавалера в камзоле в жуткий скелет выглядит не менее натурально, чем в кино, а по цветам даже и эффектней, потому что все лазерные цвета так и сверкают, так и играют. А пока что мы в магазинчиках при театрах купили несколько компакт-дисков с самыми знаменитыми мюзиклами и рок-операми.

Оттуда мы поднялись по Тоттенхем Корт Роуд до самой Оксфорд-стрит, по которой недалеко до Бейкер-стрит и до нашего перекрестка. Тоттенхем Корт Роуд — это улица магазинов всякой техники, и в витринах сплошные телевизоры, музыкальные центры, компьютеры, пылесосы, кухонные комбайны и прочее. Мы жутко развеселились, когда наткнулись на большой магазин, на котором табличка по-русски: «Здесь продаются телевизоры, видеомагнитофоны и оргтехника, приспособленные для работы в России и в странах СНГ». Еще нас очень заинтересовал компьютерный переводчик на несколько языков. Английский в нем был, естественно, и русский тоже заложен, вместе с немецким, французским, испанским, португальским и прочими языками. Как мы поняли, он работает так: ты печатаешь на нем фразу, скажем, на русском, и она появляется на небольшом экранчике. Потом ты нажимаешь кнопку «английский», и та же фраза возникает по-английски. Но отцовские друзья сказали, что с такой машинкой не стоит связываться — в ней только самые обиходные фразы, на большее ее памяти не хватает, а если ты захочешь сказать что-нибудь посложнее, то может возникнуть дикая путаница. И вообще, лучше самому практиковаться в навыках речи, а вся подобная техника очень часто оказывается зряшной тратой.

Отец припомнил по этому случаю старый анекдот компьютерщиков про то, как составляли одну из первых программ компьютерного перевода с английского на русский и недоучли, что в английском языке многие слова имеют по нескольку значений, вот компьютер и перевел фразу «Дух силен, но плоть слаба» как «Выпивка хороша, но закуски маловато», потому что «спирит» означает и «дух», и «крепкие спиртные напитки», а «флеш» — и «плоть», и «любое мясо», в том числе и «холодные мясные закуски», а слова «сильный» и «слабый» могут в некоторых случаях означать «много» и «мало». С некоторыми запинками отцу удалось разъяснить англичанам, в чем тут хохма, и они тоже посмеялись.

Вот после этого мы и двинулись в исследовательский центр. Здорово там все оборудовано, я тебе доложу, просто класс! Все отцовские образцы уже были в его лаборатории, а бобры и выдры — отлично пристроены. Как мы поняли, на них возлагают большие надежды, потому что они по каким-то характеристикам подходят, чтобы «освежить кровь» бобров и выдр в одном из заповедников на севере Англии. Ну, отец ведь по поводу этих животных давно переписывался, и множество всяких исследований проводил, даже умудрился анализы крови у них взять. Я бы мог тебе подробней описать, для чего и почему нужны эти звери, но вы-то и сами сходными делами занимаетесь в вашем питомнике пушных зверей, поэтому ты без долгих разъяснений сообразишь, что значит «освежать кровь», «улучшать породу», «спасать от вымирания и деградации». В наших краях бобры особо стойкие к натиску цивилизации оказались — может, российская жизнь их закалила, а? — вот пусть и добавят стойкости английским бобрам.