Категории и законы марксистско-ленинской диалектики и язык - А. М. Кузнецов

только дифференциации денотата слова и денотата, обозначенного словосочетанием, но под второй тип подводятся денотаты, представленные грамматическими конструкциями предикативного типа (17; 16; 15; 25, с. 12 – 13).

При описании семантических типов предикатов (42) также принимаются во внимание реальные, онтологические сходства и различия описываемых предикатами ситуаций, для обозначения которых выбирается термин «положение вещей». Данный термин употребляется в самом широком смысле, т.е. то, «что может иметь место в каком-нибудь мире» (42, с. 8). Указывая на различие и сходство данных понятий с понятиями, указанными выше, автор заключает:

«Иногда в качестве обобщения всех тех „положений вещей“, каждое из которых может описываться той или иной предикативной конструкцией, употребляют термины „ситуация“ или „событие“ (англ. event). Мы, однако, резервируем эти термины для обозначения частных типов „положений дел“ (что связано со стремлением в возможно большей степени приблизить нашу терминологию к обычному словоупотреблению обиходного русского языка» (42, с. 8).

Ср. также определение понятий «положение вещей» в работах (2; 5; 11; 19; 53). Иногда подобная трактовка денотата приводит к недооценке роли денотативного значения слова и лексического значения вообще в смысловой структуре языка от ее преуменьшения вплоть до полного отрицания. Ср., например, следующее высказывание, принадлежащее одному из представителей американского направления порождающей семантики.

«Хотя концепция о самостоятельном значении слова умирает очень тяжелой смертью, в настоящее время общепринято считать, что нет других единиц меньше предложения, которые были бы действительно и полностью значимы. Утверждение о том, что отдельное слово имеет значение, бессмысленно, поскольку в живом языке слова не встречаются в изолированном виде» (62, с. 8).

Мне уже приходилось писать о том, что подобная точка зрения не выдерживает критики и объективно приводит к исключению категории значения не только на лексическом, но и на синтаксическом уровне. Если быть последовательным и продолжить аргументацию автора, то можно прийти к выводу, что и предложение, рассматриваемое в отрыве от остального корпуса высказывания или от внеязыковой ситуации, часто бывает столь же семантически неопределенным, как и значение слова вне предложения (27, с. 114 – 116).

Говоря о денотативном значении, следует подчеркнуть, что наиболее распространенным все же является различение двух видов денотатов: идеального, т.е. типизированного представления предмета, явления, свойственного слову в системе языка, и материального – конкретного предмета как референта слова в составе высказывания (последний иногда отождествляют с референтным значением). В качестве сигнификативного значения в данной концепции рассматривается понятие или сумма существенных (отличительных) признаков класса обозначаемых словом предметов. При этом знаковое значение некоторых типов слов (имен классов конкретных предметов) могут включать оба компонента, реализуя в речевых высказываниях преимущественно то один, то другой (48; 25, с. 29 – 31).

Некоторые авторы предпочитают говорить о денотативном значении только в тех случаях, когда имена обозначают единичную вещь. Когда же они выражают мысль об общем представлении целого класса предметов, то они рассматриваются в качестве сигнификативного значения (31). Таким образом, то, что в первом случае рассматривается как две разновидности денотативного значения, во втором разделено на денотативное и сигнификативное значения. В целом, как можно легко заметить, разногласия между лингвистами по поводу денотативного значения носят скорее терминологический, чем принципиальный характер. Ср. в этой связи еще понятие «реалемы», вводимое на денотативном уровне для обозначения определенного инварианта предметного класса, класса реалий, который отражает их общие, наиболее существенные особенности (47).

Данное понятие получает применение в другой работе (33), где ее автор подчеркивает, что выделение системы реалем, основанной на общественной (в том числе языковой) практике людей, важно для понимания внеязыковых предпосылок лексико-семантической системы языка. Реалемы – это как бы отобранные типовые предметы, существенные свойства которых находят отражение в содержании единиц языка. Так, реалемой «стол» может быть представлено все многообразие предметов, называемых столами и используемых в практике, независимо от вида, назначения, формы материала, принадлежности к культурному ареалу, эпохе и т.д.

Итак, понятие денотативного значения языковой единицы в теоретических постулатах современной лингвистики исследуется в тесной связи с понятиями, так или иначе соотносимыми:

1) с объектами физической или психической реальности (референт, денотат, экстенсионал и т.п.),

2) с их осмыслением (понятие, логико-понятийное содержание, реалема, денотат – во втором значении) и, наконец,

3) с их представлением в языке (значение: денотативное, сигнификативное как сумма существенных признаков класса предмета, языковая семантика и т.д.).

Если статус единиц первого и последнего рядов в целом трактуется однозначно (первые относятся к области экстралингвистики, а вторые – к сфере собственно языкового значения), то положение серединного ряда остается неясным, расплывчатым.

3. Статус серединного уровня

Одни исследователи считают, что лингвистическая семантика не должна опускаться ниже уровня понятий, реалем и т.п., т.е. область логического осмысления включается в язык, а само лингвистическое значение приравнивается к понятию (32; 45).

По-иному решается проблема соотношения значения и понятия в (36; 37; 41). Так, В.З. Панфилов (37) допускает принципиальную теоретическую возможность отражения, с одной стороны, в виде системы лексических значений (десигнатов) и с другой – в виде системы понятий. Средством фиксации и экспликации последней могут быть не только слова, но и речевые произведения в виде свободных словосочетаний и предложений, конкретное содержание которых является принадлежностью не языка, а речи. В результате система понятий оказывается значительно шире, чем система лексических значений. Однако отсутствие изоморфизма между системой понятий и значений не исключает случаев близости или даже совпадения между ними по отдельным единицам или подсистемам, как, например, в области терминологии. Согласно весьма распространенному мнению, различие между понятием и значением слова состоит в том, что понятие в совокупности составляющих его содержание признаков изоморфно соответствующему объекту действительности с его реальными признаками, в то время как значение слова и обозначаемый им объект не находятся в изоморфном отношении друг к другу, поскольку в значении отражается только часть присущих объекту признаков[5]. Однако, как отмечает автор (37, с. 88), изоморфное соотношение в принципе возможно только как предел человеческого познания, и можно говорить лишь о непрерывном процессе приближения к такому соотношению (т.е. к абсолютной истине), так что на каждом этапе адекватно отражаются лишь некоторые признаки объекта. Понятия и значения слов отличаются по их роли в процессе мышления. Например, суждение как форма мышления, фиксирующая относительно законченный акт мысли в его субъектно-предикатной структуре, в качестве своих компонентов включает не значения слов, а понятия. Слово же в составе предложения-суждения обладает лишь способностью выразить понятие как структурный компонент этой формы мышления. Автор приходит к выводу, что

«существование наряду с понятиями, суждениями и другими неязыковыми категориями также и языкового значения,