Путешествие в Московию 1664-1665 - Николаас Витсен

ружьями, чтобы не пускать нас обратно. Некоторые из наших набросились на них с бранью, говоря, что они не боялись голландцев, когда мы освободили Копенгаген и заняли Фунен. Как только мы покинули берег, губернатор прислал нам пропуск с правом выходить на берег острова, с извинением, так как оказывается, он не знал, что мы из свиты посла. Здесь мы дешево купили рыбу, похожую на нашу треску по вкусу и виду, но мельче. Мы покинули остров еще со встречным ветром до шестой склянки [3 часа]. В здешнем гарнизоне находились 500 солдат, 200 всадников.

25—28 сентября.

Шли с легким ветром до утра воскресенья, когда увидели землю, как оказалось, — берега Курляндии[18], откуда, как думали штурманы, мы находились еще далеко. Наше счастье, что мы подошли к этой земле уже с рассветом, иначе положение для нас было бы весьма опасным. Теперь дул сильный ветер, повар с трудом подавал еду. Значительное время мы шли вдоль берега и считали, что находимся недалеко от мыса[19] в проливе, в который нам надо войти, чтобы плыть до Риги. Однако мы находились еще на расстоянии 20—30 миль оттуда, так что, как оказалось, наши моряки очень просчитались.

29 сентября.

Ветер был встречный, и в понедельник утром мы увидели, что далеко отошли от берега, но не продвинулись вперед. Курляндия расположена в низине, местами видны деревья, дюны похожи на наши. Нам попалось место, которое они называют Сефенберген [Семигорье] из-за его семи холмов.

29-го мы спокойно плыли вдоль лифляндского берега, которого не было видно. Ночью ветер усилился, а именно в нашу пользу, так что в полдень мы увидели мыс, который ожидали и должны были обогнуть. Там высокие холмы, покрытые лесами, они кончаются пляжем на песчаном берегу.

После полудня мы быстро продвинулись. Нашего флейта мы уже два дня не видели, и так и не увидели до реки Дуны[20]. На этом месте кончается Курляндия и начинается Лифляндия[21]. Там виден высокий бакен из дерева[22]. Здесь же в проливе[23] мы увидели остров Русел[24]. Издали берег кажется очень синим, почему его и называют Синей Землей. После полудня мы прошли этот пролив и увидели остров Рунен[25]. Мы вошли в залив к вечеру и бросили якорь около 10 часов, боясь, что сильный ветер мог бы посадить нас на мель.

30 сентября.

Утром в 5 часов снова подняли якорь, шли берегом и пришли к полудню к реке г. Риги — Двине. В бухте вода спокойная; в устье реки с обеих сторон видна земля, песчаные холмы, местами с деревьями, над водой выступают мели. Прошли по фарватеру шириной примерно с выстрел. В устье реки лежит Дунамунда[26] — сильный шанец со множеством солдат шведской короны; они охраняют все течение реки и удержали город, когда русские 9 лет назад [в 1656 г.] его осаждали[27]. Шанец построен со стороны реки из камня, а с суши — из глины. Валы полые и служат солдатам жилищами, на них видны дымовые трубы, выглядит это странно. Рядом с простым домом губернатора возвышается деревянное строение, не смею назвать его башней, хотя оно несколько похоже на китайскую фарфоровую башню[28] своими зубцами и формой, только ниже. На другое берегу реки на расстоянии видны зеленые бастионы, очень низкие. В устье реки удобный бассейн, он служит гаванью, сейчас здесь стояло на якоре много голландских судов. На побережье здесь много дюн, как на о. Тессел [Texel], однако кое-где есть отмели и растет тростник. Против замка или крепости, на том же берегу, стоят несколько домов, где живут воины, охраняющие город. Здесь купили семгу — 7 штук меньше, чем за 5 гульденов; сами мы ловили окуней и другую рыбу.

Когда вошли в реку, то, после спуска флага и парусов, мы дали в честь крепости пять, а шведы — четыре выстрела, но когда собрались идти прямо к городу вверх по реке, то сразу к борту подошел офицер из крепости и сказал, что у него приказ нас пока не пускать; он хотел сразу послать в город сообщение о нашем прибытии. С нами говорили издали, запретили выходить на берег и не хотели принять наши бумаги. Наше судно дало три выстрела в его честь, когда он возвращался на берег. Он немного обиделся, что мы, не бросив якоря, продолжали идти дальше, тогда как там принято просматривать каждое судно. Мы извинились: не знали, что этот закон касается и военных судов. Когда посол сказал, что хочет кого-нибудь из своих послать с корабля в город к его превосходительству генерал губернатору[29] для выполнения необходимых церемоний вежливости, он извинился и сказал, что этого не разрешит. Я видел здесь странные суда, похожие на кельнские баржи, покрытые травой.

К вечеру на нашем судне появились два человека из города: капитан здешних городских солдат и Харман Беккер, купец из Риги, предложивший послу свою усадьбу, чтобы там расположиться, так как он беспокоился, что нам придется пройти карантин. Посол сказал, что на следующий день придет посланец графа, который известит его о королевском приказе. Он благодарил Беккера за приглашение в усадьбу, но предпочел остаться на судне. Воздух здесь был уже довольно холодный, ясный и по-зимнему морозный.

1 октября.

В 10 часов следующего дня упомянутый человек подплыл к борту нашего судна. Это был старший лейтенант Стефкен. Посол пошел к нему навстречу, оставаясь на борту своего судна. Первое, что он [Стефкен] сказал, был вопрос, не желает ли посол на короткое время переехать в усадьбу Беккера. Посол сказал, что не имеет инструкции оставить судно таким образом, но любезно передал просьбу к графу прислать подводы, повозки и все необходимое для дороги, тогда он не войдет в город, а если ему и в этом и в высадке откажут, то он вернется назад и пристанет к другим берегам. Они обращались друг к другу весьма любезно. Эта встреча была похожа на беседу Сереалиса и Сивила, как они изображены на картине в нашей ратуше, когда они издали кричали что-то друг другу, стоя на перерубленном мосту[30]. Когда лодка отчаливала, загремели пушки и зазвучали трубы. В этот день у нас гостили трое господ, которые пришли на наш флейт, двое из Риги и один из Курляндии.

2 октября.

NB: как мы пили под звуки труб и гром пушек. На следующий день мы все