Машина смерти - Антон Орлов

Появился робот-официант: кофе на четверых и сладкие булочки. Это хорошо, а то у Саймона уже начинает урчать в животе. Спасаться ему расхотелось. Пожалуй, когда его спросят, согласен ли он работать в «Инфории», он скажет «да».

Женщина с блестящими птичьими глазами включила видеофон. Саймон прислушивался к разговору, и душа его постепенно оттаивала: знакомо, очень знакомо! Он попал к своим.

– Ну, это же просто детский сад! – Ее приятный голос звучал покровительственно, с уничижительными нотками. – Сколько можно всех за ручку водить? Я была ра-зо-ча-ро-ва-на, понятно? – Многозначительная пауза, потом терпеливый вздох. – Даже не знаю, что это у вас получилось… Все не так, все совершенно не так!..

Речь шла о выполнении какой-то работы, требующей поправок. Вскоре Саймон уловил, что поправки нужны всего две, в общем-то, пустяковые, но как эта женщина разделала исполнителя! Она сумела внушить ему, что работа в принципе никуда не годится; используя мимическую игру и тщательно подобранные интонации, она изображала искреннее огорчение по поводу своих обманутых надежд, пренебрежительное удивление, материнское сочувствие, усталость, милосердную готовность дать собеседнику последний шанс. Саймон чуть не хихикнул вслух: как бывший эксцессер, он знал толк в таких играх. Наверняка эта женщина заплатит исполнителю вдвое меньше первоначально оговоренной суммы, а тот еще будет чувствовать себя счастливым, и поделом дураку! Не исключено, что Саймона Клисса и эту Эмми обучали технике эмоционального манипулирования по одним и тем же методикам. Совсем как в «Перископе» в лучшие времена; Саймон понял, что он тут приживется.

Женщина закончила разговор и выключила видеофон. Сейчас ее нездорово бледное моложавое лицо было грустным, одухотворенным и почему-то по-детски обиженным. Впрочем, Саймон сообразил, что это тоже игра, и про себя зааплодировал.

– Лейла, Хинар, от Эмми было распоряжение, чтобы мы посмотрели прямую трансляцию прибытия манокарского президента, – произнесла она с упреком. – Это же смыкается с нашим проектом… Всех надо за ручку водить! Сейчас будет посадка в Леверре, и никто до сих пор не включил…

«Ага, этих двоих она так же плющит, как того парня, – отметил Саймон. – Ушлая стерва!»

– А сама Эмми когда будет? – поинтересовался он вслух.

Женщина посмотрела на него так, как будто впервые заметила, терпеливо вздохнула – словно перед ней ребенок, сказавший глупость, – и после паузы сообщила:

– Эмми – это не она, а он. Эммануил Медо, наш директор.

– Я не знал, – попытался оправдаться Клисс.

Она адресовала Саймону еще один усталый вздох (можно подумать, он давно уже изводит ее дурацкими высказываниями) и повернулась к вспыхнувшему на стене экрану.

Космопорт в Леверре. Дипломатический сектор, где садятся корабли глав государств, членов Галактической Ассамблеи и послов высшего ранга. Делегация встречающих на гравиплатформе, в сером утреннем небе – окруженный аппаратами эскорта манокарский звездолет.

Когда на Саймона восемь лет назад лавиной обрушились неприятности, Манокар сыграл в этом не последнюю роль. Во-первых, Тина Хэдис – оттуда. Киборгом она стала по случайности: космолайнер с группой манокарцев на борту попал в катастрофу, и военные с Тергарона обратились к пострадавшим с предложением – нужны были добровольцы для экспериментальной операции по превращению человека в боевого киборга нового типа. Тина согласилась. Позже эксцессер Саймон Клисс спровоцировал драку между ней и Пенгавом, который вскоре стал президентом Манокара: публика обожает такие скандальчики. С тех пор Тину преследовали манокарские спецслужбы, а Саймон нет-нет да и задавался вопросом: что с ним будет, если женщина-киборг узнает, кому она обязана столь веселой жизнью? Он почти решил эту проблему, сдав Тину манокарским агентам на Рошегене, но тут вмешался Гонщик, он же Стив Баталов, и выручил проклятого киборга.

Это еще не все. Пусть Саймон не смог отснять материал о казни Тины Хэдис, он выкрутился: сделал фильм о криминальных похождениях сотрудника манокарских спецслужб Шидала. Кино получилось эффектное, шеф остался доволен, все было замечательно – пока сбежавший от своих Шидал не объявился на Ниаре и не начал гоняться за создателем фильма. Арестовали их вместе. Вовремя арестовали, мстительный манокарец чуть Саймона не поймал. Эксцессера отправили в тюрьму, а Шидал заявил, что он диссидент – борец против манокарского тоталитаризма, и попросил политического убежища. Потом его привлекла к сотрудничеству Ниарская Ассоциация Правозащитников, та самая, которой Саймон должен сказать спасибо за свое освобождение.

– Лейла, смотри, – оживился шиайтианин. – Телохранитель-экстрасенс.

Корабль сел, по трапу спускалась группа неотличимых друг от друга людей в черных масках и бронежилетах. Вот они остановились перед встречающими; один из них показал на журналистов и перебросился несколькими фразами с подошедшим ниарским офицером. Возникла заминка: полиция хотела удалить двух репортеров, те протестовали.

– Ничего себе, это же незаконно! – неодобрительно протянула женщина с птичьими глазами.

– Это согласовано с властями, – возразил Хинар. – Реформаторы опасаются покушения.

Двое журналистов, на которых указал человек в маске, перестали спорить и направились к полицейскому фургону.

– Их арестуют? – заинтересовался Саймон.

– Просто уберут подальше от манокарцев. – Хинар цедил объяснения, сохраняя на лице неприятную, слегка брезгливую гримасу. Клисс подумал, что желтокожий урод с Шиайта наверняка презирает настоящих людей. – Улик против них нет, они экстрасенсу не понравились.

– Все эти парни – президентские экстрасенсы? – Клисс делал вид, что не замечает его мины. – Все пятеро?

– Телохранитель-экстрасенс только один, остальные – это его телохранители.

Как в бородатом анекдоте. Саймон ухмыльнулся, а шиайтианин отвернулся к экрану.

– Я о нем слышала. – Женщина за столом в углу рассеянно посмотрела на свою сухощавую руку, напоминающую птичью лапу. – Говорят, он с Неза. Сначала работал в полиции, потом его оттуда выгнали за всякие фокусы, и он подался в телохранители к манокарскому президенту.

– Мошенники – это сливки с сахаром современного общества, – усмехнулся Саймон.

Женщина-птица снизошла до ответной улыбки, короткой и снисходительной. Стоит заручиться ее поддержкой: похоже, что в иерархии «Инфории» она стоит выше, чем Хинар и Лейла.

По трапу спускались чиновники в роскошных мундирах, следом за ними появилась ее высокопревосходительство Элана Ришсем, президент Манокара. На ней было глухое черное платье с золотыми эполетами; вдовья вуаль, прикрепленная к прическе, откинута назад и колышется черным облаком, что еще год назад для манокарки в общественном месте было бы немыслимо. Светловолосая, с безупречной осанкой, тонкими чертами лица и крупноватым носом; обязательный для манокарской вдовы макияж – нарисованные морщинки – отсутствует, только губы слегка подведены коричневой помадой. Госпожа Ришсем приветливо улыбалась и держалась с королевским достоинством.

Когда она сошла с трапа, к ней направился президент Ниара. Телохранители в масках – одеты они были одинаково, поди разберись, кто из них экстрасенс, – отступили в сторону.

В течение нескольких веков Манокар был миром замкнутым и реакционным, но после смерти президента Пенгава его преемник Ришсем начал проводить реформы, направленные на либерализацию режима. Потом он внезапно бросил эту затею и вернулся к традиционному для Манокара курсу, а в позапрошлом году его убили. Новым президентом стала его вторая жена Элана Ришсем. Как ей это удалось – на Манокаре, где женщины не имеют почти никаких прав, – можно было только гадать. Все и гадали, пока не выяснилось, что за спиной у нее стоят Тина Хэдис и Стив Баталов. Все та же парочка монстров, столько крови попортившая Саймону Клиссу, теперь они еще и в политику ударились!

Элана заявила, что продолжит реформы, начатые ее покойным супругом, – мол, такова была его последняя воля; в свое время он свернул их, поскольку на него оказывали давление, но она доведет дело до конца. С такой поддержкой доведет, кто бы сомневался…

Как Саймон радовался, когда в новостях проскочило сообщение о том, что Тина Хэдис убита на Незе манокарскими агентами! Потом выяснилось, что это была ошибка. Клисс расстроился, но не удивился: монстры живучи.

Тихий шорох раздвижной двери. Саймон оглянулся: в комнату вошел молодой человек лет двадцати пяти, стройный, длинноволосый, в костюме из темной переливчатой «зеркалки». Здороваться он не стал, молча присел на край Лейлиного стола. Зато Лейла, Хинар и женщина с птичьими глазами, обнаружив его присутствие, поздоровались очень тепло и вежливо. Саймон на всякий случай последовал их примеру.