Условия жизни (СИ) - Какурин Александр

— Хорошо, у меня есть в запасе двадцать минут.

— Давайте я вам помогу донести, — Костик снял у нее с плеча мольберт. — Вы наверное рисуете портреты?

— Иногда, а сегодня вон тот фасад, — откинув с лица прядь волос, девушка показала на здание времен Наполеона. — Я в Париже учусь, а сама я из Лиона.

— Значит мы почти соседи, я из Камнегорска, — Костик прислонил мольберт к столику.

— Наверное, это севернее, — девушка села на стул.

— Да все верно, в России, — Медведев широко улыбнулся.

— Никогда там ни была, — девушка тоже улыбнулась. — Я Вероника.

— А я Константин.

Подошел гарсон.

— Что будете заказывать?

— Кофе и круасаны, — Костик оттянул резинку и задрал на лоб накладной красный нос.

— Так ты еще смешнее выглядишь, — серые глаза Вероники заискрились.

Гарсон скрылся в кафе.

Вероника открыла рот, чтобы еще что-то сказать, но на этом Франция закончилась.

Над Медведевым стоял Хорхе. В руке у него была бутылка рома.

— Ты же у нас пловец. Глубоко, наверное, ныряешь?

— Я этого не помню, но доктор Гарисон говорит, что я работал инструктором по дайвингу.

— Гарисон все знает! — Хорхе состроил хитрую пьяную мину. — А то как бы ты тут оказался, — и похлопав Костика по плечу, он ушел в рубку.

«К чему он это сказал? А если бы я не умел плавать, тогда что?», Костика посетили первые смутные сомнения. «Нет, Хорхе просто пьян и не соображает, что говорит», он прогнал тревогу проч.

Погода, как и предсказывал капитан, за то время, что Медведев спал — переменилась. Небо заволакивали фиолетово-серые тяжелые тучи, море покрылось бурунами волн, а на горизонте сверкали зигзаги молний.

— Ну, где же они? — из рубки вышел капитан. — Как есть, зальет! — он принялся укрывать брезентом пулемет.

— А кого мы все-таки ждем? — особо не надеясь получить ответ, спросил Медведев.

— Такого же, как ты выздоровевшего психа, — для того, что бы шквалом ни сорвало с пулемета брезент, капитан обматывал орудие еще и веревкой.

На палубу упали первые крупные капли дождя. Порывом ветра на корме перевернуло бочку, и она, подпрыгивая, покатилась к борту.

— Держи ее! В ней горючее осталось! — отворачиваясь от мокрых брызг, прокричал капитан.

— Сейчас я ее остановлю! — Костик побежал на корму но, поскользнувшись, упал на живот и поехал по палубе к борту мимо бочки.

На шум, из рубки пошатываясь, вышел Хорхе.

— Чего шумим, пожар что ли? — в левой руке он все так же сжимал горлышко ромовой бутылки.

— Шторм, будь он неладен! — капитан погрозил черному от туч небу кулаком.

Чиркнув по касательной плечом балку и больно ударившись головой о крышку люка, Медведев закончил «полет», свесившись по пояс за борт.

— Хватай этого придурка, пока его в море не смыло! — сам капитан предпочел спасать бочку с горючим.

— Да, только бутылку поставлю, — и Хорхе обратно скрылся в недрах сухой и безопасной рубки.

У хлебающего соленую забортную воду Медведева, снова зародились сомнения насчет нынешнего положения — «Что я тут делаю? Кому я вообще нужен?». Но развивать измышления, не было времени, надо было подниматься с палубы и двигаться в рубку, пока не накрыло с головой очередной волной.

— Пригнись и хватайся за канат, — сладивший с бочкой капитан, шел в сторону Костика.

Вдвоем, поддерживая друг друга, практически на ощупь, они добрались до рубки.

С порога Хорхе протянул капитану бутылку.

— На, выпей, небось, продрог?

— Да, хлещет на славу, — капитан хлебнул рома. — Как бы нам борт о причал не размолотило.

— А если в море податься? — Хорхе придавил ногой, елозивший туда-сюда по полу автомат.

— Поздно, раньше надо было, — капитан передал бутылку Медведеву. — У Гарисона, наверное, ромом не поили?

— Нет, в клинике алкоголь запрещен, — Костик колебался пить или не пить, но подумав, что он теперь свободен, поступать, как хочет, приложился к горлышку. Медведев закашлялся, ромом ему обожгло горло, а глаза заволокли слезы, — За восемь лет отвык.

Бушевавшая с час гроза стихла. Выглянуло солнышко, волны терзавшие корпус шхуны угомонились. Палуба, капитанская рубка, фальшивая рыболовная снасть, бочка (чуть не угробившая Медведева), накрытые брезентом пулемет и ящики, постепенно подсыхали.

К Костику вернулось хорошее настроение, «Я свободен и пьян, что может быть лучше?!».

Со стороны клиники по дороге шли трое.

— Наконец-то соизволили появиться! — капитан смотрел в бинокль. — Все-таки нашли второго.

— Дай и я гляну, — Хорхе, взял у капитана бинокль. — А чего он весь такой? — у охранника ни как не получалось настроиться на резкость.

— Видать другого не было, — капитан сделал последний глоток рома и выкинул, пустую бутылку за борт.

О том, кто или что так удивило Хорхе, Костик сообразил, когда троица подошла к шхуне. Санитары вели под руки, связанного смирительной рубашкой рыжеволосого здоровяка. Тот был явно не похож на полностью выздоровевшего человека, скорее, наоборот, в таком состоянии пациенты поступают в психушку. Но Медведев сейчас был добр и пьян, потому и списал странность рыжего на волнение от накатившей свободы. «Я ведь сам, чуть в пляс не пустился, может и здоровяку, чего-нибудь такого этакого захотелось, вот его на время и обездвижили, дабы с непривычки ни убился и не покалечился».

— Развяжете на месте, — предупредили санитары, заводившие на борт рыжего.

— Всяких возил, но такого не доводилось! — капитан покачал головой. — Какой от него будет прок на острове?

— Ни какого, — поддержал бородача-собутыльника Хорхе. — Как пить дать потонет в первый же день.

— Во-во, ишачь потом, доставляй нового кадра! — Капитан заглянул в безумные глаза рыжего.

— А к нам какие претензии, это мы его, что ли выбирали? Все доктор Гарисон решает, — санитар проверял, не ослабли ли ремни на смирительной рубашке здоровяка-психа.

— Да, плохи в клинике дела, раз таких направляют. Местное население надо привлекать, а Гарисон все жмется, денег ему, видите ли, жалко! — капитан по обыкновению махнул рукой и скрылся в рубке.

Санитары уложили рыжего на палубу. Но тому это явно не понравилось, и он стал ворочаться, что бы перевернуться на спину.

— Может, свяжем ему еще и ноги? — предложил один из санитаров.

— Ну его, он меня и так уже раз укусил, — второй санитар пнул ботинком рыжего в бок.

— Чтоб вы провалились крысиные отродья! — брызжа слюной, прокричал по-английски здоровяк.

— Опять по своему лопочет, — первый санитар достал из кармана халата пачку «Camel», и прикурил сигарету.

— Ругается, небось, — второй тоже угостился сигаретой.

— Португальский надо учить, португальский, а не по-обезьяньи «зекать», — первый санитар усмехнулся, пародируя рыжего. — Здесь тебе не Европа.

— Ставлю сто франков, что он и недели не продержится на острове, — предложил пари второй санитар.

— Ни скажи, а филиппинец хера… забыл, как называется, он еще операции голыми руками без инструментов проводил, так пол года и ничего, — убирая в чехол бинокль, возразил Хорхе.

— Да, был такой, его еще акула съела, — первый санитар наморщив лоб, вспомнил, о чем речь.

— Так что еще не факт, кому на острове хуже будет, — и Хорхе со вторым санитаром поспорили на двести франков.

Сидя на носу лодки, Костик смотрел в даль, ожидая увидеть остров. Но горизонт был чист. Тогда Медведев обернулся назад, там тоже было пусто. Берег с психушкой, санитарами и Гарисоном растаял в морской синеве. «Сколько еще плыть? Час, два? Неужели так долго!», Костик встал, отряхнул шорты и, придерживаясь за поручни, пошел на корму шхуны.

Сбоку от рубки Хорхе клюя носом, в пол глаза читал газету. Капитан, оставив пост, занимался смазкой пулемета. Получалось, что шхуна плыла сама по себе, куда ей вздумается.

— Мы мимо острова не промахнемся? — спросил Медведев, с опаской поглядывая на «бесхозный» штурвал.