Условия жизни (СИ) - Какурин Александр

Наконец первородный змей стал перерождаться в человека птицу. У него отпал хвост, но что бы за спиной выросли крылья, необходима была жертва. Тут-то шаман и взялся за принесенный Лейтоном шевелящийся мешок. В нем оказалась маленькая обезьяна, которой шаман без малейших раздумий и переживаний отрубил голову здоровенным тесаком. Остальных танцующих это «зверство» ни чуть не покоробило. Даже Костик, до глубины души «гринпис», сейчас остался безучастным к агонизирующему телу обезьяны. Шаман с жадностью пил, сочившуюся из разорванных вен и артерий, кровь обезьяны. Утолив жажду, шаман передал голову Лейтону. Все племя попробовало на вкус жертвенной крови. После чего тело обезьяны было разорвано на куски и брошено к основанию деревянного идола. Голову же зверя шаман насадил на шест и воткнул его в песок, рядом с закопанной миской. Обряд двигался к своему логическому финалу. Шаман, надев крылья, устремился сквозь лес к берегу. За ним последовали и соплеменники. Со всего маха шаман прыгнул в воду. Где и состоялось омовение от всех накопившихся грехов. Соплеменники плескались и резвились как дети, наяривали друг другу бока и пели здравницу Тусегальпо.

Обратно к хижинам уже возвращались в темноте. Только серп молодого месяца освещал тропинку. Ритуальные пляски с жертвоприношением отняли все силы у шамана, он еле переставлял ноги. Джеку пришлось даже поддерживать его под локоть, что бы вожак ни упал на пол дороги. Остальные участники «праздника» немногим отличались от шамана. Ребека то и дело спотыкалась о коряги, Сесиль пошатывало из стороны в сторону, Гвинет как сомнамбула то засыпала, то просыпалась на ходу, а Марсель с трудом волочил за собой барабан. Мышцы Медведева были ватными, суставы скрипучими, а в пустой голове блуждал осколок мысли — «Чего-то мне….?».

Выйдя на поляну, соплеменники попадали возле тлеющих углей костра. Ни кто, ни с кем не разговаривал. Джек, постаравшийся нарушить тишину, смог только прохрипеть: «Может, поедим?», после чего зашелся сухим и едким кашлем. В ответ Ребека вяло кивнула и протянула здоровяку деревянную ложку.

Соблюдая субординацию, Джек сначала угостил рисом шамана, а затем уже приступил к насыщению своего желудка. К чану подползла Сесиль и стала облизывать внутренние стенки котла, к которым прилипли рисинки и специи. Ее примеру последовала Ребека. Набрав полные пригоршни риса, она устроилась жевать под бревном. Вместе со всеми поел и Костик. Трапезничающей компании не хватало только Лейтона. Он растворился в лесу так же не заметно, как и появился.

— По моему, Лейтон пропал на обратной дороге, — после риса к Джеку возвращался голос. — Может стоит организовать его поиски?

— Пустое, он всегда так уходит, — шаман безнадежно махнул рукой. — Сколько не пытался, не могу приучить Лейтона к оседлой жизни. Вечно где-то шляется, — опираясь на посох, он самостоятельно подняться на ноги. — Надеюсь, вы с Костиком не такие.

— Мы хорошие, — это была первая законченная мысль со стороны Медведева за последний час, к тому же членораздельно выговоренная в слух.

— Тогда завтра приступим к работе, а сейчас спать, — и шаман, подволакивая левую ногу, поплелся к хижине.

— Ну, этого нам на завтра хватит, — Ребека накрыла крышкой чан с рисом. — Джек, может, у меня переночуешь? — спросила она, между прочим, придавив сверху крышку камнем.

— Я даже не знаю, — здоровяк посмотрел на Сесиль, ведь по первоначальной задумке он должен был спать именно у нее.

— Можешь забирать, — сделала барский подарок толстухе Сесиль. Она уже строила планы на счет Костика.

Так в нехитрый расклад шамана была внесена всегдашняя островная путаница. Джек «примостился» на двойном матрасе у Ребеки в хижине, а Медведев устроился под бочок к Сесиль.

Зевнув, Костик закрыл глаза и натянул одеяло к подбородку. Сесиль подождала, может чего Медведев предпримет сам, но тот уже явно посапывал во сне. Тогда она пихнула Костика задом.

— Значит, так и будет спать?

— А, опять куда-то идти? — хлопая ресницами, Медведев ни как не мог сообразить, к чему его разбудили.

— У тебя в клинике за все эти годы кто-нибудь был? — Сесиль повернулась всем телом к Костику.

— Да, Борька, мы с ним хорошо ладили.

— А кто он такой? — Сесиль потерлась коленкой о ногу Медведева.

— Геккон, ящерица такая небольшая. Каждую ночь ко мне в палату приползал. Застынет, где-нибудь на потолке и смотрит на лампочку. Ждет когда муха или мотылек мимо пролетит. А я с ним разговариваю. И что интересно Борька все понимал.

— Я тебя не про то — про человека спрашиваю, — Сесиль стянула с себя сетчатую кофту.

— Под конец я с Антуаном познакомился, он француз. Интересная личность, убил свою мать и сестру.

— Ну, этим здесь ни кого не удивишь. Вы с ним вместе спали? — Сесиль поцеловала Медведева в угол рта.

— Нет, мы были просто друзьями, — наконец сквозь усталость и «молоко пробуждения» до Костика дошло, что от него хотят.

— А вообще ты с женщинами общался? — Сесиль хотела занять позицию сверху, но тут Медведев проявил инициативу и перевернул ее на спину.

— Кажется, у меня была жена, — Костик раздвинул ноги Сесиль.

— И как ее звали? — прошептала она на ухо Медведеву.

— Вероника, — Костик вошел в Сесиль.

МАТЕРИК

В шестом часу вечера Костик решил сворачивать представление. Набежавшие после обеда тучи, а за ними и мелкий дождик, распугали и тех немногочисленных туристов, что гуляли по площади. Толку же от деловито снующих под зонтами парижан было мало. Единственно чем они готовы были поделиться это улыбками. Но на них, увы, еды не купишь.

Укрывшись под навесом кафе, Медведев считал дневную выручку. В месте с мелочью выходило тридцать пять франков. Тут было от чего приуныть. Ладно, на кофе с бутербродом хватит, ну а как насчет всего остального. Гостиница — исключено. Может пойти к Жилю, тоже исключено, у него места нет, к тому же Костик задолжал ему двести франков. Нет конечно Жиль ни чего не скажет, но самому не удобно, ведь обещал отдать еще на прошлой неделе. Что за дни пошли, заработки грошовые — но сегодня это рекорд! Видать наступила черная полоса. А ведь как хорошо начинался месяц. Неприкосновенного запаса было восемьсот франков, да и каждый день выступления приносил не меньше трехсот. Костик жил в номере с широкоформатным телевизором и королевским джакузи. У него даже останавливались свои цирковые ребята из Воронежа. Они вместе гуляли по Парижу, смотрели достопримечательности, а по вечерам зажигали в клубе «Тюльпан». Тогда же Костик и познакомился на площади с Вероникой. Хорошая девушка и секс у них был замечательный. Но через неделю ненавязчивого общения, она вдруг пропала, не оставив даже записки. А где-то дня через четыре, вместе с Парижской погодой, дела у Медведева стали портится. Воронежские ребята на память о столице Франции и Костике, прихватили с собой неприкосновенный запас — восемьсот франков. Тут еще подмоченные дождями туристы начали скряжничать и привередничать. Экономя средства, Медведев перебрался в мотель с душем в конце коридора и комнатушкой с тонкой перегородкой, за которой денно и нощно скандалила семья выходцев из Алжира. Окно он так же делил с соседями, половина здесь — половина там. Петли были утоплены в стену так, что фрамугу окна можно было открыть, градусов на сорок пять не больше. Костик возвращался в мотель поздно вечером, накрывал голову подушкой, что бы ни слушать склоки и спал до утра. Вставал он часов в пять, пока еще не образовывалась очередь в душевую, спокойно мылся и снова ложился часов до восьми. После чего собирался на работу.

Так продолжалось, пока Медведев не познакомился с Жилем. Тот водил экскурсии по старым улочкам Парижа. Жиль предложил Костику перебраться к него. Большая квартира в районе Дефанс представляла из себя — наполовину склад обуви (последствия неудачной предпринимательской деятельности Жиля), наполовину коммуну, в которой обитали автостопщики со всех уголков света. В кухне над обеденным столом висела карта, на которой отмечались маршруты тех или иных путешественников. Костик с легкостью вписался в коллектив. Его даже подбивали сорваться с места и махнуть в Непал к ламам и просветлению. Но в свое время изрядно напутешествовавшийся Медведев, вежливо отклонил предложение. Париж был последним пунктом его назначения. Здесь Костик хотел обосноваться на всю оставшуюся жизнь. Накопить денег на квартирку. Затем обзавестись женой, а там глядишь, и детишки пойдут. Правда, эти мечты с каждым новым днем, прожитым в Париже, становились все более призрачными и эфемерными. Особенно после неудачного похода на ипподром. Медведев просадил на скачках и свои деньги и те что занял у Жиля. И вот Костик дошел до того, что не знал, где устроится сегодня на ночлег.