Адвокат Империи 7 - Ник Фабер

этот зал под руку с Настей. А это как бы само собой предполагает, что сделал ты это с нашего одобрения…

— Даже если это и не так, — фыркнул я тихо и сделал ещё один небольшой глоток.

— Даже если это и не так, — с улыбкой повторил Роман. — Тем не менее неосторожное слово может навредить уже именно нам.

— Не дурак. И так всё понимаю.

— Ну и отлично.

Наши бокалы ударились друг о друга с лёгким звоном.

И я не соврал. Я же и правда не дурачок. Всё понимаю. Я пришёл сюда с Лазаревой, а значит, многие сочтут меня её «фаворитом», как бы глупо это ни прозвучало. Такие вещи не делаются с бухты-барахты… Ага, ха-ха три раза. Кто бы мог подумать, что дочь одного из самых влиятельных графов государства просто захочет пройтись по нервам своего отца и явиться на такое мероприятие в сопровождении меня любимого?

Ну и пусть. Это, в принципе, не моё дело. Главное — не позориться самому, не позволять позорить себя и ни в коем случае не допускать того, чтобы кто-то посмел опозорить даму, с которой пришёл.

В последнем случае можно и в зубы дать. Образно говоря, разумеется. Или не образно. Тут уж как карта ляжет.

Ну и на сладкое, так сказать, я был рад, что Роман тоже находился тут. С ним я мог хотя бы расслабиться, не ожидая подлянки каждую секунду.

Тем временем приём плавно перетёк в уже знакомую мне оранжерею. Именно в этом месте я в прошлый свой визит сюда общался с Григорием Распутиным и его племянницей.

Сегодня это место значительно преобразилось. Здесь явно кто-то произвёл небольшую перестановку — места стало больше. Тщательно ухоженные растения чуть сместили, открывая для людей больше пространства. А на круглом мраморном помосте, где в прошлый раз за столом происходил мой разговор с хозяином поместья, уже стоял главный целитель Империи собственной персоной.

Григорий Распутин встречал гостей с тёплой улыбкой на лице, держа в одной руке бокал с шампанским, а левую убрав за спину.

Он ждал, пока все займут свои места, чтобы начать речь. Дабы особо не отсвечивать, я встал рядом с Романом, оглядывая присутствующих и внутренне гадая, каким образом распределялись места в зале. Вот Лазаревы, вроде очень влиятельные и всё такое, а стояли чуть ли не позади всех. Нет, место живописное. Прямо рядом с растущими в фигурных кадках странными, но очень красивыми голубыми розами. Но всё-таки немного непонятно.

О, а этот тут что делает⁈

— Ром, — тихо шепнул я.

— Чего?

— Глянь вон там. Слева от колонны стоят. Что здесь Штайнберг забыл?

Лазарев проследил за моим взглядом и нашёл глазами невысокого полного мужчину, стоящего рядом с довольно привлекательной женщиной и молодым, явно скучающим парнем. Гадать о том, кто это такой, тоже смысла не имело. Сходство со стоящим рядом с ним отцом налицо.

— Штайнберги с Распутиными родственники.

— Чего?

— Да не удивляйся ты, — улыбнулся Роман. — Там это родство в третьем колене. Один из предков Григория был женат на дочери Штайнбергов. Вот их и приглашают каждый год.

— Мда-а-а-а. Видимо, правы те, кто говорят, что в семье не без урода.

— Ты, главное, во весь голос об этом не кричи, — попенял мне Роман. — Но в целом да. У них сейчас всё довольно паршиво с финансами, а каким-то очень знатным родом они не были. Да и своей Реликвии, по понятным причинам, у них также нет.

Я с пониманием кивнул.

Эту особенность я знал прекрасно. Далеко не все аристократы обладали магической силой. Только самые старые и знатные роды. И на то имелось довольно много причин. И дело даже не в том — о чём мне рассказывал в своё время Лар, — что магические способности у людей со временем приходят в упадок или исчезают вовсе.

Тут сразу несколько факторов. Начиная с того, что, беря женщину замуж, обладатели Реликвии сохраняли свою фамилию, оставаясь в семье, и заканчивая тем, что аристократический титул можно было получить за определённые заслуги. Например, за военную службу. Как пример — очень многие вошли в списки аристократов после Великой Войны. Такие события всегда представляют собой невероятную возможность для проявлений как истинного героизма и стойкости духа одних, так и жадности и предприимчивости других.

Что характерно, скорее всего, награды они все получали, стоя плечом к плечу в одном строю. Но это уже частности.

В общем же и целом, получить титул и сопутствующие ему привилегии и всё прочее можно было разными способами. Да, непросто, но такая возможность имелась. Другое дело, что далеко не все из таких аристократов «выживали». Как пример, те же Штайнберги. Финансовое положение у них хромало на обе ноги, что я знал ещё со своего первого дела.

К счастью, с тех пор наши пути не пересекались, что иначе как благодатью я назвать не мог.

Ну и ладно. Мне с ними детей не крестить. Пришли и пришли. Бог с ними. Просто буду держаться подальше, что не самое плохое решение. Не то чтобы я боялся барона. Просто последняя наша встреча была так себе, а его благородие особой вежливостью не отличался. Зато, как я узнал позднее, был крайне злопамятен.

Гости тем временем заняли свои места, и Распутин начал свою речь.

— Спасибо всем, что пришли сегодня сюда, — произнёс глава самого известного рода лекарей Российской Империи. — Это традиция, которую наша семья поддерживает последние тридцать лет, и я рад, что и в этом году могу продолжить её…

Не скажу, что эта речь была какой-то скучной или же неинтересной. Просто она была… обычной. Ага. Это, пожалуй, лучшее слово, которое я мог подобрать. Распутин высказал уважение всем пришедшим, поговорил с полминуты о величии империи и императора. Упомянул необходимость стоять плечом к плечу рядом друг с другом, забыв о разногласиях, и не забывать, что именно мы, то есть они, аристократы — столпы, на которых держится величие империи. И так далее, и так далее.

Спорное, конечно, заявление. Кто-то поглупее мог бы, конечно, вылезти вперёд и нагло спросить, мол, а кто работает на фабриках и в больницах? Кто стоит у станков и учит детей в школах? Кто служит в полиции и армии? Что? Неужели аристократы всем этим занимались⁈

Чушь, конечно. Вопросы, появившиеся от не самого большого ума. Да, они всем этим не занимались.