Выжить - Михаил Викторович Гречанников

– А ты помнишь наш поцелуй, а, лодочник? – спросила женщина, поворачиваясь к Роберту.

Тот отшатнулся, увидев лицо с пустыми глазницами, блестящими чёрным гноем, и жёлтыми острыми зубами без губ. Серо-зелёная кожа свисала с её лица лохмотьями. Женщина снова расхохоталась:

– Ты уже не хочешь меня целовать? Как странно… А когда я была в той дешёвой девке, ты очень даже хотел! Быть может, ты уже и не помнишь ту шлюху, но она давно мертва. Мой поцелуй она не пережила… А вот ты пережил.

Её голос был странным и о чём-то напоминал Роберту. Голос был не женским и не мужским, словно и не голос вовсе, а череда звуков, рождающихся в его сердце. Это был тот самый внутренний голос, что убеждал Роберта не сопротивляться смерти.

– Ты узнал меня? – продолжала страшная женщина. – А вот я бы хотела тебя забыть. Я поцеловала миллионы людей, и почти всех я с лёгкостью забывала – сразу, как только они умирали. Но таких, как ты – не желающих умирать – я помню хорошо.

Она шагнула к Роберту и вмиг оказалась подле него.

– Почему ты ещё жив, лодочник? Почему сопротивляешься смерти? Ты мог бы спокойно умереть в своей постели, но ты встал. Ты мог бы умереть от ножа, но ты всё ещё жив. Зачем? Учёные и доктора умирают целыми семьями, с жёнами и маленькими детьми, а чего ради живёшь ты, одинокий бедняк? Ни жены, ни детей, ни денег – ради чего ты цепляешься за жизнь? Если великие люди мрут, как скот, как смеешь ты жить дальше? Разве ты лучше них, что смеешь жить дольше?!

Она уже почти кричала. Роберт чувствовал ярость в этой женщине – в этом существе. Она хотела его смерти и ненавидела за то, что он жив… Но в то же время, убить его она не могла. Отшатнувшись от мерзкой твари, Роберт повернулся, не чувствуя ног, и бросился назад. Перепрыгивая через трупы, он запнулся и полетел на камни, ударился о них лицом… …и проснулся. -…зачем? – говорила какая-то женщина. – Твоя доброта нас всех в могилу сведёт! Сперва ты позволил меня избить, а теперь готов притащить в дом больного?

– Он мой друг, – тихо пытался возразить мужской голос. – Я не могу просто выбросить его на улицу.

Роберт знал этот голос – он принадлежал пекарю Гуго. Как Роберт ни старался, он не мог поднять веки, и теперь лежал, безвольно слушая хозяев дома.

– Да ещё и ребёнок этот… – раздражённо продолжала женщина. – Агнес, зачем ты вообще его взяла?!

– Он хочет есть, мама! – отрезала дочь. – Я не позволю тебе выбросить несчастное дитя на улицу!

И тут через голоса хозяев дома Роберт услышал ещё один, напугавший его.

Он шёл снаружи и был слаб из-за расстояния, но приближался и становился громче. Этот голос Роберт уже слышал сегодня.

– Выносите ваших мёртвых! – кричал голос. – Выносите мёртвых!

Роберт вдруг осознал, что хозяева притихли. Они тоже услышали зов. Ктото пробежал мимо Роберта ну улицу, и через секунду он услышал снаружи голос женщины:

– Сюда! Заберите мёртвого!

Роберт уже понял, что это была Матильда, жена Гуго. Она всегда была неприятной женщиной, но раньше, по крайней мере, от людей так не избавлялась. Вскоре повозка остановилась у дверей пекарни, и двое мужчин вошли внутрь, подошли к Роберту и потащили его наружу. Вне себя от ужаса, понимая, что его кладут рядом с мёртвыми телами, Роберт нашёл в себе силы раскрыть глаза. Он увидел, что уже лежит в повозке, а рядом, на крыльце дома, стоят Гуго с женой и смотрят на него. Заметив, что его друг очнулся, Гуго открыл рот и замахал руками:

– Стойте! – закричал он. – Стойте, он жив!

Сборщики трупов присмотрелись к Роберту, а Матильда, женщина с острыми чертами лица, длинным носом и чёрными вьющимися волосами, возразила:

– Ну и что, что жив? Всё равно помрёт – не сейчас, так к ночи!

Роберт встретился взглядом с пекарем и прохрипел:

– Гуго…

– Нет, – решительно возразил тот. – Нет, доставайте его обратно.

– Сам доставай, – беззлобно ответил один из сборщиков.

Гуго посмотрел на их измождённые тела и стал вытаскивать Роберта. Когда тот оказался на дороге, а повозка двинулась дальше, Матильда рассерженно отвернулась и ушла в дом.

– Спасибо, – сказал Роберт и вновь потерял сознание.

В себя он пришёл уже в постели. Гуго принёс ему солёную селёдку, хлеба и тёплого пива, но Роберт первым делом спросил:

– Где ребёнок?

– У Агнес. Она взялась кормить его грудью. Откуда он у тебя?

– Нашёл на улице.

– Так ты даже не знаешь, чей он? – удивился Гуго.

– Нет. А какая разница?

Роберт принялся за еду, а Гуго покачал головой:

– Наверное, я на твоём месте прошёл бы мимо…

– И правильно бы поступил! – сказала вошедшая в комнату Матильда. – Какая польза от тех, кто уже одной ногой в могиле?

– Не обязательно помогать только тем, от кого есть польза, – сердито сказал Гуго, не глядя на жену.

– Я бы очень хотел вас отблагодарить, – сказал Роберт. – Правда, я не знаю, как…

– Зато я знаю! – перебила его Матильда. – Ты поможешь нам вернуть наши вещи!

– Замолчи! – вскричал Гуго. – Ты разве не видишь, что он едва на ногах стоит?

– И что же? Место под крышей, еда – это всё стоит денег. Не говоря уже о том, что его мальчишка жив лишь благодаря нам!

– Так это мальчик?.. – с улыбкой переспросил Роберт, но его не услышали.

– Благодаря Агнес, а не тебе! – возразил Гуго.

– Какая разница! Мы все – одна семья! И раз Агнес ничего не просит взамен, то я попрошу за неё!

– Он не будет ничего для тебя делать, – отрезал Гуго.

– Будет. Или сегодня же этот младенец окажется на улице! И ни ты, ни Агнес ничего не сможете сделать!

Гуго замер, как громом поражённый:

– Ты не посмеешь поднять руку на младенца!

– Вот увидишь. Или он, – Матильда ткнула пальцем в Роберта, – сделает то, что я велю, или его младенец останется без еды!

Наступившую тишину нарушил Роберт:

– Я сделаю, что скажете. Только не лишайте мальчика молока.

– То-то же! – Матильда упёрла руки в бока. – Мне нужно, чтобы ты забрал шкатулку с моими драгоценностями, которую вчера похитил этот мерзкий доктор!

Роберт вспомнил маску