Клуб адского огня - Том Нокс

Роб вгляделся в фотографию Брайтнера. Немецкий ученый больше всего походил на кота, дорвавшегося до вожделенной банки со сливками.

— Начинается посадка в самолет компании «Турецкие авиалинии», отправляющийся рейсом ТА шестьсот двадцать восемь в Шанлыурфу…

Роб приготовил паспорт, билет и вскоре сидел в самолете. Половина мест пустовала. Судя по всему, не так уж много желающих попасть в Шанлыурфу, на пыльный мятежный восток Анатолии.

Во время полета Роб продолжал читать книги и распечатки об археологической истории Гёбекли. Диковинные камни, обнаруженные чабаном, оказались продолговатыми плоскими вершинами мегалитов, исполинских сооружений из бледно-желтых глыб, многие из которых были украшены затейливой тонкой резьбой, изображавшей грифов, коршунов и чудовищных насекомых. Часто попадались извивающиеся змеи. Сами же камни, по мнению специалистов, символизировали людей — по бокам торчали бесформенные «руки».

На сегодня удалось откопать сорок три камня. Они стояли, образуя круги по пять — десять метров диаметром. Вокруг этих колец располагались каменные же скамейки и стены из сырцового кирпича.

Роб задумался о том, что ему удалось узнать. Все это действительно казалось интересным, но сильнее всего изумлял возраст находок. Гёбекли-тепе оказался немыслимо древним. По словам Брайтнера, комплекс был воздвигнут самое меньшее десять, если не одиннадцать, тысяч лет назад. То есть за восемь — девять тысяч лет до Рождества Христова.

Одиннадцать тысяч лет? В такое трудно поверить. Роб снова раскрыл книгу по истории, чтобы провести сравнение с возрастом других знаменитых мест. Стоунхендж был создан примерно за две тысячи лет до нашей эры. Сфинкс, вероятно, за три. До обнаружения и датировки Гёбекли-тепе древнейшим в мире считался мегалитический комплекс, найденный на Мальте, — тот, согласно датировке, возник за три с половиной тысячи лет до нашей эры.

Из этого следовало, что Гёбекли-тепе был на пять тысяч лет старше любого подобного сооружения. Роб направлялся к одной из старейших построек, созданных руками человека. Возможно, к старейшей из них.

Он почувствовал, как зашевелились незримые антенны-усики, всегда безошибочно указывающие путь к стоящему сюжету. «В Турции найдено древнейшее сооружение в мире?» Ммм… Может, и не на первую полосу, но для третьей вполне сгодится. Шумная сенсация. Больше того, несмотря на статью в газете, складывалось впечатление, что никто из западных журналистов пока еще не удосужился побывать в Гёбекли. Все статьи в западных СМИ основывались на сведениях, полученных из вторых или третьих рук, через турецкие агентства новостей. Значит, Роб окажется на месте первым.

Путешествие наконец-то завершилось. Самолет заложил вираж, пошел на снижение, пробежал, подпрыгивая, по полосе аэропорта Шанлыурфы и остановился. Стояла темная ясная ночь. Настолько ясная, что через иллюминаторы казалась прохладной. Но когда дверь открылась и подкатили трап, Роб почувствовал, как в самолет хлынул обжигающий воздух. Как будто кто-то взял да открыл громадную печь. Очень жаркое место. Край Синайской пустыни.

Аэропорт оказался крохотным. Робу нравились подобные маленькие воздушные пристани. В них отсутствовала безликость современных монстров и, напротив, всегда имелось что-то свое, особенное. А в аэропорту Шанлыурфы этого «особенного» хватало с избытком. Прямо в зале прилета прибывшие получили багаж из рук толстого бородача, облаченного в помятую грязную куртку, а паспортный контроль был представлен одним — единственным парнем, с полусонным видом сидевшим за шатким столиком.

Перед аэропортом на автостоянке пыльный горячий ветер трепал листья и без него взлохмаченных пальм. На площадке, предназначенной для такси, стояло несколько машин, из которых на приезжего смотрели водители. Роб тоже осмотрел их и принял решение.

— Шанлыурфа, — обратился он к тому, что помоложе.

Мужчина с лицом, заросшим многодневной щетиной, улыбнулся. Его рубашка из грубой хлопчатобумажной ткани выглядела поношенной, но чистой. Он казался дружелюбнее остальных таксистов, которые зевали и сплевывали из окон своих машин. Больше того, этот парень, как выяснилось, говорил по-английски. После краткого обсуждения цены и того, в какой отель ехать, водитель взял сумки Роба, кинул их в багажник, уселся за руль и сообщил:

— Урфа! Не Шанлыурфа. Урфа!

Роб сел на заднее сиденье. Он сильно устал за день. Путешествие из Тель-Авива оказалось долгим, очень долгим. Завтра он пойдет и осмотрит эти сногсшибательные раскопки. Но сейчас он хотел только спать. Однако таксист был решительно настроен на разговор.

— Желаете пива? Я знаю отличное место.

Роб мысленно застонал. За окнами проносилась темная пустая равнина.

— Спасибо, нет.

— А женщину? Я знаю отличных женщин!

— Э-э, нет.

— Тогда ковер. Вам обязательно нужен ковер. Мой брат…

Роб вздохнул и глянул в зеркало заднего обзора. И обнаружил, что водитель улыбается. Он просто шутил.

— Очень смешно.

Таксист расхохотался.

— Проклятые ковры!

А потом, не отрывая взгляда от дороги, полуобернулся и протянул руку. Роб пожал ее.

— Меня зовут Радеван, — представился таксист. — А вас?

— Роберт. Роб Латрелл.

— Привет, мистер Роберт Латрелл.

Роб рассмеялся и тоже сказал: «Привет». Они уже въехали на окраину города. Вдоль освещенной редкими фонарями изрядно замусоренной улицы тянулись магазины автомобильных шин. В душном мраке сияла алыми огнями заправочная станция. Потом пошли кварталы бетонных домов. Во всем ощущалась сильная жара. Тем не менее у женщин, которых Робу удалось разглядеть издали в освещенных окнах кухонь, головы были обвязаны платками.

— Вам нужен шофер? — спросил Радеван. — Вы по делам здесь?

Роб задумался. Почему бы и нет? Приветливый парень, с чувством юмора.

— А ведь верно. Мне нужен шофер и переводчик.

— На завтра?

— Может, и больше.

Радеван радостно хлопнул ладонью по баранке, а другой рукой прикурил сигарету. За руль он, собственно, не держался. Роб уже подумал, что сейчас они слетят с дороги и врежутся в стену освещенной неоновыми огнями маленькой мечети, но Радеван в последний момент взялся за баранку, и они покатили дальше. Водитель попыхивал вонючей сигаретой и болтал.

— Я смогу вам помочь. Я хороший переводчик. Говорю по-курдски, по-английски, по-турецки, по-японски, по-немецки.

— Вы говорите по-немецки?

— Nein[2].

Роб снова рассмеялся. Похвальба Радевана ему понравилась. Не в последнюю очередь потому, что они пролетели десять миль за десять минут, ни во что не врезавшись, и уже находились в центре города. Тут и там виднелись забегаловки, где днем торговали кебабами — по ночному времени их окна прикрывали ставни, — и круглосуточные лавки с восточными сластями. Пешеход в костюме и пешеход в арабском одеянии. Двое подростков на мопедах. Несколько молодых женщин в джинсах, с яркими пестрыми платками на головах, смеющихся какой-то шутке. Машины сигналили на перекрестке. Отель Роба находился в самом центре города.

Радеван посмотрел на Роба в зеркальце.

— Мистер Роб, вы англичанин?

— Типа того… — неопределенно ответил Роб.

Ему совершенно не хотелось вдаваться в долгий разговор о своем происхождении, по крайней мере сейчас. Слишком уж он устал.

Радеван ухмыльнулся.

— Я люблю англичан! — Он потер большим пальцем указательный, словно прося денег. — Они богатые. Англичане очень богатые!

Роб пожал плечами.

— Ну, попадаются, конечно…

Радеван не пожелал сдаться.

— Доллары и евро! Доллары и фунты! — Новая ухмылка. — Ладно, я подхвачу вас завтра. Куда ехать?

— В Гёбекли-тепе. Знаете такое место?

Молчание.

— Знаете Гёбекли-тепе? — повторил Роб.

Радеван не отвечал. Почти сразу же машина остановилась.

— Ваш отель, — сухо сообщил водитель.

Улыбки на его лице как не бывало.

— Э-э… вы заехать меня завтра? — осведомился Роб, невольно перейдя на пиджин-инглиш. — А, Радеван?

Тот кивнул, помог Робу перенести вещи к двери отеля, шагнул к своей машине, но вдруг остановился.

— Вы сказали… Вы сказали, что хотите в Гёбекли-тепе?

— Да.

Радеван нахмурился.

— Гёбекли-тепе — плохое место, мистер Роб.

Роб стоял у двери отеля. Возникло чувство, будто он очутился в скверном варианте фильма «Дракула».

— Эй, Радеван, это же всего лишь раскопки. Вы сможете отвезти меня туда или нет?

Радеван сплюнул на дорогу, уселся на водительское сиденье, захлопнул дверцу и высунулся в окно.

— Завтра в девять утра.

Громко взвизгнули покрышки, и машина исчезла в лабиринте улочек Шанлыурфы.

На следующее утро, после завтрака, состоявшего из очень круто сваренных яиц, овечьего сыра и трех фиников, Роб уселся в машину. Они направились к выезду из города. По пути Роб спросил Радевана, почему он так отреагировал на слова о Гёбекли.