Рабы свободы - Сергей Вольнов

– Поди угадай, которая фальшивая. Снимаешь маску, а под ней такое же лицо. – Любуясь собой в зеркале на стене кабины, сказала псевдоличина сама себе, когда мелодичный звяк возвестил о прибытии и створки дверей бесшумно раздвинулись. Причём сказала по-русски, что в этом мире само по себе было явлением отнюдь не частым.

Оглядев исподлобья ожидавшую лифт стаю разномастных менеджеров, она распугала их мрачным взглядом, и только когда бизнесмены и чиновники расступились, вышла из кабины; как бы поправляя на плечах лямки, помедлила, пока жрецы бизнеса втягивались внутрь, и только когда створки вновь сдвинулись, быстро зашагала к выходу на лестничную площадку.

Молниеносно ссыпалась на два пролёта ниже. Если бы в эти мгновения её кто-нибудь засёк, то наверняка подивился бы неожиданной прыти пожилой уборщицы.

За те немногочисленные минуты, пока новоявленная женщина пребывала на сто восемьдесят восьмом уровне бизнес-небоскрёба, под самую крышу забитого офисными помещениями тысяч фирм, компаний и обществ, она успела много чего наделать.

Старательно избегая прямых соприкосновений с телами энергичных по-утреннему клерков и секретарш, лавируя по длиннейшему магистральному коридору, успела добраться к дверям одного из арендаторов со скромной пластиковой вывеской: «Миссия всеобщего возъединения»…

Успела шагнуть в убого обставленную приёмную, и, проигнорировав вопросительно приподнятые брови толстой немолодой секретарши с нездешним, нераскрашенным завитушками лицом, закрыться изнутри; выхватить из глубины корзины самый что ни на есть реальный мощный штурмовой скорчер, походя всадить первый сгусток освобождённой плазмы прямо в переносицу между удивлённо приподнятыми секретарши-ными бровями, а второй и третий – в головы высоких, плечистых, тоже чистолицых парней, сидевших в углу на узкой скамейке…

Затем проследовать глубже в недра офиса, вдвинуть в стену створку, очутиться во вместительном, большом зале без окон, плохо освещённом и сплошь заставленном рядами стульев, на которых – слушая речи возвышающейся над массивной кафедрой фигуры в некоем подобии длинной серой проповеднической мантии, – в одинаково сосредоточенных напряжённых позах сидели одинаковые люди в одинаковых серых рубашках и брюках…

Здесь без малейшей паузы она ухитрилась шипящим шквалом плазмы накрыть всех, мужчин и женщин, юношей и девушек, детей, стариков и старух, кого в затылки, кого в одинаково нетатуированные лица, резко повернувшиеся к внезапно пришедшей смерти; после этого успела даже постоять немного, любуясь содеянным, удовлетворённо оглядывая заполыхавшее ясным белым пламенем помещение; боевое оружие превратило его в сюрреалистическое вместилище хорошо прожаренного мяса, расплавленного пластика и обугленного дерева…

Постояв мгновенье неподвижно, успела метнуться сквозь огонь, перепрыгивая трупы и обломки; у двери в дальнем от входа углу застыть, расставив ноги, со скорчером наизготовку, и когда изнутри полезли живые, несожжённые, с искорёженными ненавистью лицами, прицельно жечь их, жечь, жечь…

А затем ворваться в эту дверь, поднырнуть под жёлтый луч маломощного бластера, в перекате снять ещё двоих чис-толицых, моментально вскочить, броситься к огромному, во всю стену окну и не позволить протиснуться на карниз ещё одной живой мишени; а в следующем кабинете, старательно не задевая компьютеры, без остатка испарить воду из двух молодых женских тел; и на закуску пройтись по нескольким каморкам, в которых оказалось всего ничего мишеней, лишь три – двое подростков женского пола и один старик мужского… и всё. Опустила скорчер. Более не нужен. Отстрелялся.

ОНА УСПЕЛА ВСЁ УСПЕТЬ.

А ещё, перед тем как сквозь разгорающийся огонь, сквозь падающие с потолка струи противопожарной смеси и сквозь смрад изжаренной плоти вернуться в коридор, она успела набрать серию команд на сенсорной доске клавиатуры терминала в кабинете, где испарились две молодые операторши, нажать «ВВОД» и запустить экспресс-перекачку информации из подраздела «Адепты», обнаруженного в локальной сетке этого офиса религиозной миссии. Затем вернуться в приёмную, взять корзину, спрятать в неё скорчер и преспокойно выйти в коридор.

Проход, что выводил на лестницу, она успела миновать буквально за секунду до того, как из лифтовых кабин на этаж хлынули люди в форменных комбинезонах службы охраны здания. За ту минуту, пока спускалась десятью пролётами ниже, она успела стать… вожделенным призом любого уважающего себя босса – жгучей брюнеткой с налитыми конусами юных грудей, осиной талией и пышными бёдрами. Секретут-кой в серебристом плащике и мини-юбочке, очередной раз супермодной. Вместительная сумка, бывшая корзина, оттягивала плечо…

А уже когда стояла на сто восемьдесят третьем, картинно выгнув спинку и отставив ножку, в томительном ожидании прибытия кабины, «младшая жрица Меркурия» успела подключить личный терминал к местным каналам службы межзвёздной коммуникации и связаться с инопланетным абонентом.

Спокойно рассматривая влажно мерцающими раскосыми миндалинами чёрных глазищ перепуганные физиономии менеджеров и администраторов, что скапливались на площадке у лифтов, она разговаривала с кем-то. Вела диалог спокойно, не таясь. Вновь на языке, вероятность присутствия активных носителей коего здесь, в этом мире, была исчезающе малой.

– Да, я… Так точно. Докладываю. Всё, амба. Передавлены… Ага. Здешние издания сегодня выйдут с аршинными заголовками… Понятное дело, весь набор. Кровавый религиозный геноцид, беспощадно задавленная свобода вероисповедания, беспардонное вмешательство Метафедерации во внутренние дела суверенной планеты, зловещая тень неуловимого палача, за которой прорисовываются длинные клыки кровожадного оскала звериной пасти силовой структуры Метафе-дерации, известной как ПРЕС-Служба… Нелюди уж расстараются, точно, в здешних СМИ щупалец у сектантского спрута навалом… Что? А, да, аборигенный криминальный элемент доставил оговоренный инструмент в условленное место точно в срок, накладок не было… хороший инструмент, приклади-стый… Эй, эй. Командир, попробуйте только заявить, что отпуск отменён… Да, да, уже предвкушаю, как и с кем его проведу… Понимаю, конечно, вы ужасно завидуете… Ладно, мне пора уносить отсюда эти длинные и упругие ножки. Если что, подгребайте, вместе позагораем, вы знаете, где, от вас попробуй спрячься… Ясное дело! Давить и давить… До последнего.

Отключилась. Проворчала, по-прежнему на чистейшем русском наречии:

– Ни в жисть не стану мундиром. На кой оно мне надо, торчать в штабе… Ответственности море, удовольствия лужа. Пока уроды не дотянулись, буду шевелить конечностями… Лучше уж в полевом камуфляже на передовой навернуться, доблестно, смертию храбрых.