Соколиная книга - Сергей Соколкин

Памяти поэта-друга

Они идут, земные люди,В страну, которой больше нет…Борис Примеров

Мир душе твоей, пращур Примеров,что над мертвой Державой взошла.Над разбитой дорогой —без веры,над бытьём – без кола и двора.

И твой дух,не взыскуя земного,вон исходит из русских полей,где горит мое черствое слово,обагренное кровью твоей,

озаряя в молчании строгомна тебя указующий перст.Твое тело, забытое Богом,до могилы я нес,словно крест.

Даже в этой зияющей безднеты лежал – недоступно высок —слово лишнее в тягостной песне,падший ангел,отбывший свой срок.

* * *

Александру Худорожкову

Там,где гудит страна, предвосхищая сечу,и незачатый плод кричит из бездны дней —там всем нам танцевать за голову Предтечии, получив ее, не знать, что делать с ней.

О бедный мой народ, разверившийся в Слове,на горе и крови свой замесивший хлеб,беззубым ртом опять свистаешь клич соловийи точишь лезвиё впотьмах своих судеб.

Искупят сыновья отцовскую проруху.И день придет, когда сердца отпустит ржа.Но не дано нам знать,подняв на ближних руку,как светел Божий ликна полотне ножа…

* * *

Глаз мертвой девушки чуть-чуть подслеповат.В него война глядится, словно в воду.И видит сквозь него слепой солдаткровавый путь в Господнюю свободу.

Се попущенье пасмурных времен,где в гневе поднял камень брат на брата, —в бесславной бойне не оценит они не опустит дула автомата.

И тени искореженных друзей,взывая к мщенью, восстают из праха.И ангел – в окровавленной слезе —взмахнув крылом, сползает на рубаху

и черный штык.А враг придет назад,как подлый тать…И, повернувшись к Богу,обняв холодный труп, сидит солдати мертвым глазом смотрит на дорогу.

* * *

Господа офицеры великой Российской Империи,где теперь ваши души,прельщенные духом извне?!За задворки свобод заплатили вы золотом веры,и —без царя в голове —вы его обрекли на земле.

Ах, как поздно настигло в родимой чужбинераскаянье…И земли трубный гласвсколыхнул в вас сыновью любовь,когда с русской Голгофыуже раздавались стенанияи, дымясь, заливала Отчизну невинная кровь.

Час настал, господа,причащаться крови Государевой,Он грядет в темноте ваших душ,что попрали Закон.А пока вечный зверь раздувает бесовское заревов православной державе.И имя ему – легион…Посему, господа, ныне, присно «отступники» —имя нам:ни Царя, ни России, ни Веры уже за душой.До Суда вам лежать под парижской свободыруинами,прорастая из тьмынашей русской плакун-трын-травой.

Ну а правду о вас, что залита вином и помоями,нам испить суждено —до забытого всеми креста.Русь простила давно,над своими рыдая изгоями.О заблудших сынах Богородица молит Христа.

Господа, честь имею,блаженное воинство белое.Пусто в Храме.И лишь, проступая на желтой стене,в ровном свете лампадоквстают за Святым на коне —господа офицерыПредвечной Российской Империи.

На могиле

На ладони высохла земля,проросла в веках блокадным хлебом.И в глазах, сливающихся с небом,встали насмерть русские поля.

И покуда жить еще могу,я к ответу мертвых призываю,их землей сырою попрекаю —каждой пядью,отданной врагу.

* * *

Вдоль по ветру от Лобного места,где от призраков стонет стена,православье отпев в черных мессах,свой престол утвердил сатана.

И толпа,что давно уж не ропщет,честь-хвалу воздает наявубесу,чьи окаянные мощине ложатся никак в трын-траву.

И сквозь землю грядут по ступенямэти души,объятые тьмой.На свету же их влажные тенипревращаются в смог над Москвой.

И в моленьях насущному хлебувсем нам видеть в единственном сне:в блеске молнийпо черному небумчится всадник на белом коне.

* * *

Я был убит врагами на рассвете.И был сожжен.И был развеян прах,он им осел на треснувших губах.И этот день запомнил долгий ветер.

И стал я мертвым ангелом у Бога.Разверзлись все могилы на земле,нащупав души в наступившей мгле.А для живых торилась в ад дорога.

И наливалась кровью мертвых раса.В один окоп слились погосты те.Бог был доволен.В вечной мерзлотевставала Русь.Я ждал своего часа.

* * *

Где мосты сожжены, и деревни погубленыи где воздух тлетворный бесплоден и слеп,где могучие россы под корень подрублены,там цветет наш корявый,безрадостный хлеб.

И где катит тягуче —с последними силамисмерть-старуха свой крест на скрипучей оси,окопалась земля родовыми могиламисреди глада и мора великой Руси.

В могиле

Божья милость известна заране —всё свое испытать на горбу.Проступает чужое сознаньев запечатанном черном гробу…

С мыслью дикой и внешностью трупаот себя не нашел и следа.Лишь козлиную мерзость нащупав,осознал вдруг – попал я куда.

Всяка нечисть набилась:в повалегады скользкие тыкались в бок.Непотребные девки стонали,пеной жаб обспускав между ног.

В предвкушении пёсьего князя,как гнилушки светясь в темноте,натирались из печени мазьюнекрещеных умерших детей.

А сожрав лягушачьего калас порошком из костей мертвецов,пучеглазые ветры пускалив беззащитно-гнилое лицо.И на том затянувшемся бале,закрутив в беспредельный тупик,черти пьяные в душу плевали,на нательный мой крест наступив.

Кровью тварей погубленных —милостьпротекла, как заря, поутру.На устах, что в блевоте дубились,зачалось Слово чистое вдруг.

Помогите мне встать!Над собоюполучил я свободу уму.Снова день.Но какою ценою —я уже не скажу никому.

Святогор

– Бог ты мой, что за свара клубитсяв поднебесной твоей, не пойму…Святогор выходил из светлицыв чисто поле —в кишащую тьму.

Грозны тучи крыла распластали,буйны ветры секут из-под ног,и змеевы поганые стаинаползли в перекрестья дорог.

– Или некому, братия, болеза отеческу землюшку лечь?!Шип змеиный и посвист соловийзаглушают родимую речь.

Эх, людишки – обмякли, ослабли,поприжались, как блохи в шерсти, —нет чтоб меч навострить или саблю,им бы ноги скорей унести…

– Что я вижу – уж не с медовухи ль?Свищут молоньи, тешится гром.Три носатых, прозрачных старухитащат по полю кованый гроб.– Что ж, приспело, наверное, время…Размахнулся вдоль гиблых дорог,порубил все змеиное племя,огляделся вокруг.Занемог.

Красно солнце приходит все реже,сила буйная в теле гниет,мать сырая земля уж не держит,поотвыкла – тяжел для нее.

И во всю богатырскую удальмеч вбил в землю.Поклон положил…– Эй, носатые, стойте покуда! —в гроб вошел.Да и дверь затворил.

Святогоров меч

То не тучи солнышко попряталиИ не ночь на землю навалиласяТо на старый Святогоров православный мечВоронье поганое слетелося

А стоит тот меч во чистом полюшкеТыщу с гаком лет да еще семьдесятИ зовет к себе он русских молодцевЧтобы подняли его за дело правое

Только кто к нему потянется дотронетсяИ захочет его взять из земли-материНебывалой русской силой преполняетсяИ родимый для нее тяжел становится

Расступается тут сразу земля-матушкаНа четыре святорусских да на четвертиИ уходит в землю добрый молодецПоминая тихим словом свою силушку

Но идут к мечу и пешие и конныеКрест кладут на все четыре стороныИ хватаются за рукоять злаченуюВоронье с отчизны милой чтоб повыгнати

* * *

Продираясь сквозь черные боры,тьму народов и тысячу лет,я себя ощутил Святогором.Святогор – мой отец и мой дед.

В генах Русь у меня. Под ударысотни раз я подставлю свой лоб.Вон мой меч!Эй, собаки-хазары!И трещит на мне собственный гроб.

* * *