Соколиная книга - Сергей Соколкин

* * *

Дорогая, как ты там за мукой-разлукойв своем буйном цветенье кукуешь года?Протяни мне —в прощанье застывшие – руки.Я вернусь! Я тебя никому не отдам!

Я ворвусь к тебе ночью,как воин ликуя,упаду пред тобою в священном бреду.И губами, забывшими вкус поцелуя,как к колодцу, к любимым устам припаду.

Буду пить твое тело до изнеможенья.Чтоб вскипала в объятьях звериная жуть.Окна я кирпичом заложу.И до жженьяна губах – буду пить.А потом расскажу,

как в глухой полутьме своей чуть не ослеп я,когда, свет твой увидев, пошел напролом…Как однажды, накрыв мою голову пеплом,смерть нависла, глаза зачерпнувши крылом.

Как визгливая ревность взвивалась над шконкой,как на лезвии бритвы игрался с судьбой,когда старого зэка седая наколкав тонком лучике мне показалась тобой.Как тебя рисовал я, и стенка сыраяпроминалась,как рвалась незримая нить,когда пальцы я сбил,штукатурку сдирая, —чтоб тебя на свободу с собой унести.

Как звучала во мне, желваками играя,затихала на миг, чтобы вздыбиться вновь,в эти гиблые камни вживаться мешая,эта невоплощенная в сказку любовь.

Я вернусь навсегда. И душою воскресну.Сбереженную мною затеплю весну.И тебе – растерявшейся —выплачу песню,и прижмусь к тебе весь.И как мертвый усну.

3 июля 1993

* * *

На тюрьме шел дождь, заливая двориктеплой, вянущею водой.Пахло летом, сосной, почему-то морем.Или просто все это было тобой…

И дышалось грудью, и капли вислина носу, глазах, на усталой душе.Память гасла. И ни единой мыслив голове не удерживалось уже.

И сквозь клетку небо лучилось светоми чириканьем птиц. И хотелось пить.Никогда не думал, что в мире этомможно так легко, беззаботно жить.

12 июля 1993

Берегиня

Берегиня моя, золоченое яблочко —с наливной, расписной, разудалой косой.Покатилась по ветке, по елочке-палочке,по груди проскользила каленой стрелой.

Прикоснулась к губам, опалила дыханием,в ретивом замерла, как малиновый звон,среди ночи взошла над моим мирозданием,отражаясь лицом от пречистых икон.

Опоила гремучим вином счастья-верности,окропила слезой, как живою водой,в обручальном кольцезаперла, словно в крепости,от дурных черных глаз заслоняя собой.

Повела к себе в дом по сожженной Рязани, ивоссияла звезда вековая во лбу.Берегиня моя, родовое сказание,вздох заветной царевны в хрустальном гробу.

11 июля 1993

Твой силуэт

Твой силуэт в дверном проемеи солнце, бьющее в глаза мне, —последнее, что память помнит,опомнившись в мешке из камня…

Он отпечатался, как чудов душе,как на доске – апостол,как свет, явившийся «оттуда»,жизнь разделив на «до» и «после».

Я шел к тебе сквозь все запреты —на голос за стальною клеткой,навстречу явленному свету,но видел только силуэт твой.

Ты, уводя меня от края,во тьме промозглой полыхала.Влюблялся каждый день в тебя я,горела ты, но не сгорала…

Пятнадцать лет прошло бесследно,грусть подступившая понятна…

Смотреть на солнце долго – вредно…Ослепнешь.Хоть и там есть пятна…

28 августа 2008

* * *

На душе соловьями отпели рассветы,и поплыли закаты в глазах-небесах.И твои поцелуи, как бабочки лета,обреченно застыли на талых губах.

В волосах терпкий запах созревшей полыни,пьяный запах измятой девичьей мечты.Но сентябрь замерцал, и серебряный инейпроступил сквозь родные до боли черты.

Я ведь врать не умел никогда. И не буду.Я любил, как бросал, и бросал – не одну…Растранжирил полжизни – на счастье как будто…В сердце призраки бродят, хоть вой на луну.

Пил, гулял, в драках часто бывал я некстати,но не продал друзей, Русь в себе не сгубил.И пускай мегатонны души я растратил,для тебя еще больше в груди сохранил.

И я понял, что счастье – сидеть просто рядоми полынью дышать твоих душных волос,задыхаясь во тьме раскаленного взгляда,отгоняя печаль накатившихся слез —

оттого что ты есть на планиде-планетеи не кончилось время на наших часах —там, где, как соловьи, надорвались рассветыи взорвались закаты в глазах-небесах…

2—3 сентября 2008

* * *

Мужик – охотник по натуре, —неважно, брать или терять…И только дуре,бабе-дуре,такого сроду не понять!

Сидят кружочком, точат лясы.А я на их возню плевал,я лихорадочно влюблялсяи так же страстно забывал.

Всем хочется тепла и крова,но как же дышится —покадурною кровью зачаровани плотской близью свежака!

Душа горела шапкой-кражей,рвалась из клетки – небо пить,предсмертная терзала жажда —безостановочно любить.

Под сердцем,как под водкой-квасом,я с каждым разом западал,с размаху в губы целовался,чтоб сдуру – с лету – наповал.Чтоб сдуру —с лету —без осечки…Но под «Сваровский» звон стекла,затвором передернув плечи,ты,словно молодость, прошла.

Явилась ты, не запылилась,была – как будто не была.Душа взлетела и разбиласьи за тобою поползла.

Любимая, я, может, умер,мне, как на небе, хорошо…Мужик – охотник по натуре,а баба, видимо, ружье…

7 сентября 2008

Пегас

жене

Всё бери за ночь любви с тобою,но чтоб ночь – на вечные года!Нежностью почти что роковоюя к тебе прикован навсегда.

– Не свободен я! —и больше нетув лексиконе у поэта слов…За такую грешную монетупокупаю я твою любовь…

Как напьюсь отравы долгожданнойглаз твоих, мерцающих во мгле,мой Пегас, отлягивая ржанье,в небеса несется – на метле.

Отлетают в стороны подковы,вырванные молниями гроз,и сияют в бездне светом новымна копытах шляпки рыжих звезд.

Вверх летит, как кошка выгнув спину,весь в калач сгибается,чтоб там,резко распрямившись, как пружина,бросить небеса к твоим ногам.

5 сентября 2008

* * *

Слишком долго я тебя не видел,слишком много водки утекло,слишком сильно я тебя обидел.Снежной мглой глаза заволокло.

Пусть потом бессонница кричала,я о стены бился головой, —слишком громко вьюга бушевала,и свистели черти за спиной.

Треснув —небо – зеркалом разбитым,обвалилось в бездну бытия,град козлиным молотил копытом —по прохожим, бедным, как и я…

Стало легче – вышла дурья накипьи тоска… Теперь уж не до сна.Выбесившись,стихли вурдалаки.Значит,в сердце понесла весна.

Чувствую, так было не однажды…Спала пена звонкой немоты.В горле, в сердце – ком пустынной жажды.Значит, там —за дверью снова ты…Словно ива с плачущей прической,ты с ветрами в дом ко мне войдешь —волосы не кошены расческой,и глаза – летящие, как дождь.

А в глазах твоих такое!.. небо,что другое —плачет от тоски,кто в глазах твоих ни разу не был —даже не сопьется по-людски…

Ну, а губы – жадные, как волки…Задыхаюсь… Разобью стекло.

Я тебя не видел слишком долго,слишком много водки утекло.

16—17 сентября 2008

* * *

Любви не хочу,Боже, дай мне покой,а нету покоя, хотя бы – запой.

Любимое тело устал целовать,я все ей отдал, больше нечего дать.

Хочу отключиться, молчать, не внимать,в траву бы уйти или рыбою стать.

От войн, эпидемий, вестей и властейв безумное море безликих людей

забрось и толпой окати, как волной, —боюсь тет-а-тет оставаться с собой.

Душа тяжела – ненавидя, любя.Один не могу,убиваю себя.

Люблю! —и за небо цепляюсь душой.И в бездне тону,и тяну за собой…

24—28 апреля 2009

Ангел в окровавленной слезе

* * *

…но всяким словом, исходящимиз уст Божиих…Второзак. 8:3

Когда познать дано мне будет участь Словаи в Боге умереть на всех земных углах,то мать моя и сын в предчувствии былогоуйдут в последний путь с печатью на устах.

Земля меня простит, и устоят основы,и кровь уйдет в песок, стекая по челу.Все будет, как теперь:вначале было Слово.Но мало помнит кто —зачем и почему.

1991

21-й псалом Давида