Фотоувеличение (СИ) - "Torry-Katrin"

- Если ты решила пошутить, то у тебя не получилось! – не сдержавшись, выкрикнул подросток, тяжело задышав, словно после пробежки. Негодование отозвалось разъедающим кожу жаром, а по телу пробежала нервная дрожь. Нестерпимо захотелось подскочить к матери и со всей силы тряхнуть её за плечи, чтобы она очнулась и перестала нести чушь.

- Потише, Билл. Он точно спит?

- Ты не можешь так с ним поступить! – проигнорировав вопрос, Билл разгневанно сверлил мать взглядом, словно намереваясь проткнуть им и посмотреть, сдуется она или нет. Ведь невозможно быть такой жестокой!

- Это не обсуждается. Ты в курсе, что он стал отставать от программы?

- Но я помогаю ему!

- Этого не достаточно. Он не справляется, к нему нужен индивидуальный подход. Обычное обучение уже не годится, Тому сложно учиться наравне с остальными.

- Но ведь тогда я буду ходить туда один… - окончательно растерялся мальчишка. Жалобным, умоляющим взглядом он бегал по невозмутимому лицу напротив, резко ставшим ненормально чужим.

- Думаешь только о себе, Билл, - женщина разочаровано покачала головой и поднялась из-за стола, собирая чашки и блюдца. - Том будет обучаться дома и точка. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя ущербным в школе. Не хватало ещё насмешек и намёков. Никто не должен знать, что с ним.

- Ты что, стыдишься его? – чуть ли не плача, прошептал мальчишка. Он перенервничал до такой степени, что перестал адекватно воспринимать информацию.

- Что за ерунду ты несёшь? – женщина с силой тряхнула полотенцем, заставив Билла дернуться от неожиданности. Он оторопело захлопал ресницами, так и замерев на вдохе. - Я желаю Тому только добра. Он мой сын, я люблю его. И если ты имеешь хоть каплю уважения ко мне и хочешь помочь брату, заставь себя быть менее наглым. И начни, чёрт возьми, переживать не только за себя!

Она демонстративно отвернулась к раковине и включила воду, тут же загремев посудой, и принялась слишком быстрыми и рваными движениями намывать её, так и не взглянув на сына. Она уже не видела, как он прижал ладонь ко рту, как его лицо исказилось гримасой обиды и вины, но зато отчетливо слышала громкий всхлип, скрежет отодвинувшегося стула и быстро удаляющиеся шаги.

Наш экран погас.

Наверное, Том уже далеко. Вероятно, он на носочках пробежал по коридору, и незаметной тенью скрылся за дверью своей комнаты.

*****

- Вот же мерзость, а! Если Билл тебя увидит, орать будет на весь квартал, так что давай, вали отсюда побыстрее, иначе хана тебе, понял?

Серое шевелящееся пятно на весь экран – это пока всё, что нам удаётся увидеть. Том крутит камерой из стороны в сторону, пытаясь наладить картинку, но чётче она не становится – слишком большое приближение. Парень понимает это, и, огорчённо вздохнув, возвращает изображение в исходное положение. И вот перед нами никто иной, как самый обыкновенный паук. Почти прозрачный, с тоненькими полусогнутыми лапками. Такие обычно живут в сырых непроветриваемых помещениях, например, в ванной или туалете. Маленькие, безобидные создания, которые почему-то наводят страх на очень многих людей.

- Ну, чего застыл, жить надоело? Придурок, надо ценить выпавший шанс, а умереть ты всегда успеешь. Давай, уматывай.

Том топнул ногой, и паучок в мгновение ока исчез из поля зрения. Подросток даже не успел заснять то место, куда он умчался, и щель, в которую наверняка забился, дрожа от страха.

- Ты комнатой случайно не ошибся?

Камеру резко заносит вправо. Она двигается быстро, захватывая в свой объектив сначала босые ноги, затем бежевое махровое полотенце, а потом и недовольного брюнета, скрестившего руки на голой груди.

Том поднялся с колен, увлекая за собой послушную камеру и снова на миг размазывая картинку.

- А что, мне уже к собственному брату в гости зайти нельзя?

- Я только из душа.

- Тем лучше, - прошептал Том, быстро отменяя приближение, чтобы захватить в кадр как можно больше всего.

Билл стоял в одном полотенце, туго замотанным на узких бёдрах, и растерянно переминался с ноги на ногу. Присутствие брата и тот факт, что он застал его в практически обнаженном виде, приятно волновали расслабленного теплой водой подростка. Билл слегка удивленно ощущал то ли нервозность, то ли зарождающееся ликование от предвкушения. Близнец никогда не приходил к нему просто так, без повода. Обычно они встречались в гостиной или на кухне. Ну, или в комнате Тома, ведь у того вечно царил ужасный хаос, среди которого с трудом можно было бы отыскать даже огромный рояль, если бы он там был. У Билла в комнате все было совсем наоборот. Братья стояли в идеально чистом помещении и смотрели друг на друга.

- Чем ты тут занимался, пока меня не было? Надеюсь, в моих личных вещах не рылся? А то я тебя знаю. И опять эта хреновина у тебя в руках, - брюнет презрительно фыркнул, развернулся спиной к шкафу, и, чуть помешкав, прикидывая все «за» и «против», решительно сбросил с себя полотенце на пол, ногой плавно отодвигая его в сторону. Теперь он был абсолютно обнажён, но это его ничуть не стесняло. Закусив губу и отчаянно пытаясь сдержать шаловливую улыбку, он краем уха прислушивался к любому звуку позади, нарочито медленно и долго копаясь в шкафу, пытаясь отыскать свежее белье.

Том напрягся. Камера в его руках слабо дрогнула. Едва справляясь с овладевающим им волнением, он пытался наощупь отыскать кнопку приближения, не отводя потемневшего взгляда от обнаженного близнеца. Парень внимательно, с любовью и трепетом исследовал каждую видную ему часть тела Билла. Глаза скользнули по изящной, до сих пор слегка влажной шее, плавно перешли на узкую худощавую спину, под кожей которой был виден каждый позвонок и выпирающие лопатки, приходящие в движение каждый раз, когда брюнет поднимал или опускал руки. Обласкав каждый миллиметр родной спины, взгляд нашел то, на чём задержался дольше всего. Маленькие упругие ягодицы, со слегка розоватым оттенком – наверняка Билл слишком усердно тёр их мочалкой. Плотно сомкнутые половинки выглядели настолько восхитительно, что подростку захотелось прижаться к ним губами и ощутить невероятно нежную, приятно пахнущую гелем для душа кожу. И совсем не важно, что об этом подумает обладатель желанных ягодиц. Он и сам не заметил, как, не отрывая глаз от костлявых, стройных, самых любимых ног на свете, машинально поставил камеру на прикроватную тумбочку, перемещая наш взгляд чуть в сторону, но так, чтобы не потерять брата из поля зрения и заснять всё в мельчайших подробностях.

Теперь мы видим их обоих. Неизменно работающая камера позволяет тихо наблюдать за двумя парнями почти одинакового роста, стоящих к нам боком.

Том подкрался и обнял брата со спины, положив подбородок ему на плечо, а руки сомкнув в замок на талии.

- Дразнишься? – с придыханием прошептал подросток, плавясь от ощущения свежей и гладкой кожи у себя под пальцами, которые вдруг стали чересчур чувствительными.

- О чём ты? – непринуждённо поинтересовался Билл, с явным трудом скрывая радость, исходившую из самых глубин его тела. Он всё ещё продолжал выбирать себе бельё.

- Да ладно, чё, - игриво отозвался Том, уже вовсю гладя мягкими круговыми движениями низ живота вмиг напрягшегося близнеца, одновременно раскачиваясь с ним в такт слышной лишь ему одному музыке. - Я же вижу, ты хочешь поиграть со мной.

- Ошибаешься. Я не в настроении, и вообще, где ты был всю эту неделю, м? То в упор меня не замечал, но стоишь теперь и трёшься об меня своим…своим…