Что скрывают зеркала - Наталья Калинина

Сегодня мир был похож из-за зарядившего еще с ночи дождя на расплывающуюся акварельную картину, цвета которой смешались в один грязно-серый тон. Все странным образом обесцветилось – макушки деревьев, скамейки, слившаяся с небом земля, прячущиеся под зонтами прохожие, – словно сегодняшний мир показывали по черно-белому телевизору. Эти тона не навевали грусти, но только потому, что подобная погода не вызывала у девушки никаких ассоциаций и воспоминаний. Погода просто была – сама по себе, отдельно, без привязки к воспоминаниям. Точно так же, без грусти или радости, принимая как должное, девушка реагировала и на солнечный день.

Она уже знала свою короткую историю, казавшуюся персоналу больницы интригующей. Наверняка ее пересказывали домочадцам за семейным ужином и случайно встреченным на улице знакомым. Девушку, имени которой никто не знал, обнаружили две недели назад на автобусной остановке, в ночной рубашке. Она помнила тот день, хоть ее воспоминания и представляли собой не хронологию событий, а дымку из образов и ассоциаций. К примеру, ей вспоминалось, что в тот день солнце проглядывало сквозь облака словно через кружевную вуаль. И что ветер дул хоть и ласковый, но прохладный: ей в ее тонкой ситцевой ночнушке было довольно зябко. А над остановкой витала смесь запахов выхлопных газов и почему-то сена, как в деревне. Девушка помнила, что сидела на остановке долго, но как там она оказалась – приехала ли на транспорте, или пришла пешком, – не знала. Как и то, что или кого ждала – нужного ли автобуса (но куда в таком случае она направлялась?) или человека. На нее оглядывались – кто с любопытством, кто со страхом. Она запомнила группку из трех девчонок-подростков, которые в ожидании автобуса то и дело бросали на нее любопытные взгляды, перешептывались и хихикали, но ни одна из них не отважилась с ней заговорить. Так и сели в подошедший автобус, не спросив у девушки, нужна ли ей помощь, и затем проводили ее взглядами, все одновременно прильнув к окну. Еще ей запомнился парень в костюме. В одной руке молодой человек держал кожаный портфель, в другой – смартфон, на котором что-то без паузы набирал. Он явно не видел реального мира, пропав полностью в виртуальном, – его, словно хищник, проглотило оконце телефона. Он и в автобус сел, не подняв даже на секунду глаз, чтобы удостовериться в правильности рейса. Еще была пожилая женщина с сердитыми седыми бровями, которая окинула девушку недобрым взглядом и нелестно прокомментировала ее «наряд». Но и той женщине не пришло в голову предложить помощь: она притащила на остановку две тяжелые авоськи, из которых выглядывали зонтики сушеного укропа. Видимо, торопилась домой заняться консервацией. Никому не было дела до мучительного выбора потерявшейся девушки – сесть ли на следующий рейс в надежде вспомнить по дороге, куда ей нужно, или остаться ждать. Однако чье-то сочувственное внимание она все же привлекла, потому что раньше следующего автобуса к остановке подъехала вызванная кем-то «Скорая». Видимо, ее бездействие, ночная рубашка и нарастающая в глазах паника кого-то натолкнули на мысль о потерявшейся душевнобольной.

Душевнобольной она не была. Это стало ясно после тщательного медицинского осмотра. Причина ее амнезии оказалась банальна и в то же время загадочна, отдающая одновременно и криминальным, и сериальным душком, – травма. Где-то и как-то она получила удар, который отформатировал память, лишив девушку не только прошлого, но и имени. Она не утратила обычных навыков: ела, ходила, читала (доктор Илья Зурабович, проникшийся ее историей, то и дело приносил книги), разговаривала. Только вот кто она и как оказалась в этом городке – забыла начисто.

Ни запросы, ни поднятые сводки о пропавших людях, ни поиски родственников и знакомых, которые бы могли ее опознать, ничего не дали. Никто не откликнулся, никто ее не искал. Ее будто не существовало. Может ли так быть? Вот она есть – живая и почти невредимая, осязаемая и видимая, – а будто ее нет и никогда не было.

Мудрый врач Илья Зурабович пробовал различные способы возродить к жизни утраченные воспоминания. Он не сдавался, хоть ситуация и казалась безнадежной. Помимо медикаментозного способа, усиленно пробовал другие методы. Недавно на обязательный терапевтический разговор с пациенткой доктор принес толстую книгу под названием «Тайна имени» и долго зачитывал подряд все имена. А потом отправил девушку в палату с томиком под мышкой и наказанием прочитать все от корки до корки: вдруг замороженная память откликнется робким узнаванием. Увы. Девушка прочитала книгу дважды. В первый раз – в попытке вспомнить собственное имя, тщательно прислушиваясь к себе и своим ощущениям. Во второй – выбирая себе временное, «примеряя» одно за другим, словно платья, и тут же отбрасывая. Ни одно из них ей не подошло. «Может, у тебя было какое-то иностранное имя?» – предположил доктор, грызя задумчиво кончик ручки, словно был он не мужчиной в возрасте, доктором, а первоклассником. «Нет», – уверенно вырвался ответ, прежде чем девушка успела его обдумать. И поправилась: «Не думаю».

Впрочем, от идеи с книгой небольшая польза все же была: пациентка после недолгих колебаний сообщила, что ей кажется, будто у нее есть знакомый по имени Сергей. Но кем он ей приходится – другом, братом, мужем, возлюбленным или отцом, – так и не вспомнила, как не вспомнила и его образ. Илья Зурабович пометил что-то в блокноте и довольно улыбнулся в пышные усы.

Сегодня разговор в кабинете врача начался, как обычно, с вопросов, не вспомнилось ли ей что-нибудь.

– Нет, – качнула головой пациентка. И, как всегда, увидела в космически-черных глазах доктора разочарование и огорчение, как у оставленного без обещанного праздника ребенка. Это выражение она видела часто и каждый раз огорчалась вместе с Ильей Зурабовичем, но не столько оттого, что ей не удавалось вспомнить собственное прошлое, сколько потому, что не смогла обрадовать доброго доктора, так о ней пекущегося.

– Но кое-что мне подумалось… Так, ерунда, – смущенно улыбнулась девушка, сомневаясь, стоит ли говорить.

– В нашем деле любая «ерундовая» деталь может обернуться великим открытием! – важно произнес доктор, и космическая чернота в его взгляде вспыхнула звездами надежды.

– Мне кажется, что у меня были длинные волосы, – произнесла она и машинально провела ладонью по отросшей асимметричной стрижке. Косую челку уже приходилось закалывать, чтобы не падала в глаза, а на затылке все еще торчал короткий хохолок.

– Почему? Ты что-то вспомнила?

– Нет. Но мне непривычно со стрижкой. Иногда я пытаюсь заправить волосы за уши так, будто они у меня длинные, но обнаруживаю под пальцами стриженые виски и в первый момент удивляюсь. Понимаете?