Меня охраняют призраки. Часть 1 - Николь Галанина

– Не хочу, – девочка резко опустила голову, лишь бы не взять угощение.

Господин Мэнокс немного удивился:

– Как хочешь, Мелисса. Я её сам съем.

Зашуршала вскрываемая обёртка. Директор подбросил конфетку в воздух, и ловким, совсем не стариковским движением поймал её на кончик языка. Миг – и сладость исчезла у него во рту. Мелиссу немного развеселило это зрелище, но всё же не настолько, чтобы она прекратила хмуриться и подняла голову.

Господин Мэнокс вдруг закашлялся, хватаясь за горло. Мелисса испугалась по-настоящему. Стул с грохотом упал, когда она, стремительно, словно ракета, сорвалась с места. Девочка бросилась к директору. Его кожа резко побледнела, затем посинела.

– Сэр! Сэр! – в ужасе закричала она.

Господин Мэнокс схватился за горло. Он гулко сглотнул, и плотный комок, заметный даже с расстояния, вышел из дыхательных путей. Слабая улыбка осветила сморщенное лицо старика.

– Я уже не так хорош, как в молодости, – пояснил он ошеломлённой ученице. – Я ведь когда-то был и фокусником: разъезжал по улицам Литтл-Мэя с парой таких же безрассудных товарищей, показывая разные трюки публике. Если мы кому-нибудь нравились, нам бросали монеты, цветы и конфеты. Чаще всего конфеты. Может, потому что они были гораздо дешевле? – в блестящих, как у юноши, глазах пожилого учителя промелькнула задорная искорка. – Если мои фокусы раздражали толпу – я получал пару хороших тумаков, и мои товарищи нередко злились на меня из-за того, что вместе со мной влипают в неприятности. Чему нас только не учит улица, да, Мелисса?

«Откуда он знает? Откуда он знает, что я однажды попробовала пообщаться с местными хулиганами и заработала только синяки и царапины? Он не мог… Он просто случайно угадал.

Чего я трачу с ним время? Он же будет меня ругать, как и все остальные учителя. К чему мне с ним разговаривать? Будто бы я не знаю, что всем им только и надо унизить ученика. Желательно дочь того самого проказника, которого они столько лет терпели в этой школе. Они же знают, что я не стану жаловаться дяде.

Потому что я и сама не идеальна. Я делаю много того, что делать нельзя. И не только в школе. Если все мои тайны вдруг раскроются… об этом и подумать страшно».

– Конфета опять не с тем вкусом, – пожаловался директор. – С каждым годом моё зрение ослабевает! Без очков я уже не могу различить название сладости. Я чуть не подсунул тебе лаймовую конфету.

– БЕЕЕ!!! – одновременно скривились они.

Мелисса сразу прижала ладони к губам и склонила голову к груди ещё ниже, чем раньше.

– Так ты не хочешь мне ничего больше рассказать? – поинтересовался господин Мэнокс. – О школе… или ещё о чём-нибудь? Мы начнём учиться, Мелисса, или нет?

– Не знаю, сэр. – Она наконец-то сумела расслабиться. – Это будет слишком сложно…

– У дочери таких людей, как Лилия и Алекс, не возникнет проблем с учёбой.

– На мне природа должна отдохнуть, сэр. – Только непревзойдённой актрисе удалось бы так холодно и безразлично отозваться о себе, своих погибших родителях…

– Хочешь в этом убедиться – иди на занятия, – и дверь распахнулась перед нею.

* * *

Три позорных урока прошли в полной тишине. Она спиной ощущала на себе взгляды одноклассников, слышала их злобное перешёптывание. Изредка в неё врезались кое-как скомканные бумажные шарики, но Мелисса не торопилась их разворачивать. И так понятно, что там будет. Очередная ерунда вроде «Эй, Эстелл, а ты долго собралась учиться в нашей школе? Мы-то думали, что тебя уже выгнали! Знаешь, без тебя здесь станет гораздо лучше и чище». Девочка отпихивала записки в сторону.

«Пусть пишут, сколько им влезет. Это значит, ячто я выше ниъ, раз не опускаюсь до такого уровня.

Но ведь я – жертва, а они – охотники.

Или всё-таки наоборот? Они же просто надо мной издеваются!»

Все те годы, что Мелисса провела в школе, ни одного друга, даже нейтрально настроенного незнакомца, на горизонте у неё не показалось.

«Эй, – возмутился внутренний голос, – Эстеллы и Смирзесы себя так не ведут! Они всегда дают сдачи! Твой папа прославился тем, что в двенадцать лет не побоялся ударить по лицу выпускника, придиравшегося к нему без повода! Учителя всё время твердят, что ты пошла в своего отца; так не значит ли это, что пора бы уже сделать сходство не просто очевидным, а поразительным?»

Прозвенел звонок. Наступал час обеда. Школьники собрались в буфете или в столовой, те из них, кто жил на соседних улицах, поспешили домой. Одна Мелисса, как обычно, осталась одна на ступеньках возле главного входа. Впереди безрадостно маячили ещё шестьдесят минут беспросветной тоски и серой скуки, стопки учебников и надоевшие рожи одноклассников.

«И почему мне нельзя учиться в элитном пансионе в Хэмптшиде? – задумчиво спросила себя она, присаживаясь на ступеньки и крепко зажмуриваясь. – Прав был дядя – лучшим решением было бы уехать в другой город. Зря я с ним не согласилась. В Хэмптшиде хотя бы спокойно, тихо… только слишком далеко от дома».

– Скучаешь, Эстелл?

– Пит, а ты настолько тупой, что сам этого не замечаешь? – поразилась она.

Прыщавое лицо старшеклассника Питера Эндерсона, единственного, кто хотя бы не ржал во время её коллективной травли, тут же угрюмо перекосило.

– Я просто спросил… Что вы за чудовища инопланетные?

– Кто – «вы»? – мрачно спросила Мелисса.

Эндерсон моментально ответил, будто ответ давно вертелся у него на языке:

– Девчонки. Настоящие дети внеземного разума. Кто вас поймёт, а? У вас вечно что-то не так, даже если всё идёт отлично.

– Тебя бросила твоя очередная девушка, – догадалась Мелисса. – И как её звали, я уже забыла? Памела, что ли?

– Пайпер, – поправил её Питер. – И это не она меня бросила, а я – её.

– Если ты это сам сделал, зачем тогда убиваешься? – искренне удивилась девочка.

Эндерсон пожал плечами и присел на ступеньки рядом:

– Сказать честно? Я не знаю. Просто проявил мужскую гордость и сделал это раньше неё. Если бы она бросила меня первой, все стали бы говорить с её подачки, что я – слабак.

– Ох, как же всё это трудно! – саркастически хмыкнула Мелисса. – Неужели в ваших отношениях действительно так тяжело выжить и не сойти с ума? Если ты фактически воюешь с Пайпер, это значит, что она тебе не подходит. Зачем ты что-то начинал, если не видел с ней будущего?

– Ты такая маленькая, что не поймёшь, – Эндерсон закинул ногу на ногу и выудил из кармана сигарету.

Мелисса грозно взглянула на него и изогнула бровь:

– Питер! Ты же бросил?

– Когда так паршиво, не могу сдержаться, – парень тяжело вздохнул и сунул сигарету назад в карман, но девочка успела перехватить его руку в воздухе.

Усталые и ко всему безразличные тёмные глаза Питера округлились:

– Мел! Что ты делаешь?

Она разорвала сигарету на две части. Эндерсон вздохнул так, будто у него в груди не осталось больше воздуха, и тут же обмяк.

– Ты вот так бросил? – злобно спросила она.

– Ты… ты… – беспомощно лепетал парень. – Это же была… это была моя последняя сигарета! Как я буду снимать стресс, маленькое чудовище? Что я буду курить, чёрт возьми?

– Ничего ты не будешь курить. – Мелисса решительно швырнула сигарету в мусорный бак – Перебьёшься. Если бы директор поймал тебя здесь, тебе пришлось бы гораздо хуже.

– Ничего со мной не сталось бы, – хмыкнул Эндерсон. – Я уже привык к постоянным выговорам отчима.

– При чём тут отчим? Я о школе говорю.

– Выгнал бы меня господин Мэнокс, я бы не рассыпался на куски, – Питер пожал плечами. – Я всё равно уже оканчиваю школу.

– Ага, в этом году у тебя A-levels, а без них ни в одно нормальное высшее учебное заведение не пустят. – Мелисса отбросила чёлку со лба и вгляделась в хмурое осеннее небо.

Питер покопался в мешковатых карманах в надежде найти новую сигарету:

– Плевал я на A-levels. Сдам экзамены плохо – ничего со мной не станется. Я не хотел быть ботаником, никогда в жизни.

– Разве ты хочешь расстроить свою мать?

– Ты шутишь? – Эндерсон презрительно фыркнул. – Да ей наплевать на меня. Она уже лет пять светится, как новый пятак из-за брака с моим отчимом. Ей нет никакого дела до моих проблем.

– Не думай так, – тихо сказала девочка. – Она любит тебя. Ты тоже должен сказать ей это.

– Ничего я никому не должен! – взвился Эндерсон. – Ты слишком маленькая и глупая; ты не можешь знать, что творится у нас в семье! Ты даже близко к нашей ситуации не подходила! У тебя есть твой опекун, богач Эстелл, который души в тебе не чает, а у меня есть мать и отчим. Причём они оба были бы рады, если бы я навеки исчез из их жизни. Я же для них странный. Ну, типа, ты понимаешь: не такой, как остальные, и всё в этом духе.

Мелисса обвела сидящего рядом с ней Питера придирчивым взглядом. Да, он действительно был странным, непонятным. Они оба выделялись из толпы. Она – своей необщительностью и угрюмостью, а он – необычным внешним видом. Возможно, даже внутренним. Но она не знала его настолько хорошо, чтобы иметь возможность судить об этом. Пит был другим, и, наверное, поэтому у него тоже никогда не было постоянной компании.