Танго в раю - Донна Кауфман

Кроме того он выглядел таким измученным, что вряд ли был в состоянии вообще чего-то хотеть и о чем-то думать.

— Хорошо, но только в том случае, если вы мне дадите нести что-нибудь потяжелее этого ключа.

— Идет! — Стащив с себя ремень легкой нейлоновой сумки, он вручил ее Эйприл. Потом вытянул руку вперед. — Только после вас. — И улыбнулся.

Теперь она больше не сомневалась, что Джек Танго появился в ее жизни, чтобы стать очередной проблемой.

И на этот раз справиться с ней будет не так просто.

Глава 2

Эйприл торопливо поднялась на невысокое крыльцо бунгало и не успела открыть дверь, как Джек проскользнул мимо нее в комнату. Бросив солнечные очки на стойку бара, он плюхнулся на покрытую узорчатым пледом кушетку, раскинув руки и не обращая внимания на то, что вещмешок сползает с плеча. И наконец, свалившись на диванные подушки, вещмешок перевернулся, и из него стали вываливаться вещи.

— А-а-а-а, кондиционер! — блаженно, почти благоговейно протянул Джек. — Второе по гениальности изобретение человечества.

Вопрос вырвался из нее сам собой, прежде, чем она успела сообразить, что говорить этого не стоило.

— Что же в таком случае первое? Электрогрелка?

Пристальный взгляд его светлых глаз буквально пригвоздил ее к месту. Она почувствовала себя бабочкой, пришпиленной булавкой к обтянутой бархатом доске:

— В данный момент я, как ни странно, меньше всего мечтаю включить отопление.

— Да, конечно… — смешалась Эйприл. — Я только покажу вам домик и сразу же уйду. Вы, разумеется, хотите принять душ. Должно быть холодная…

— Неужели вам не интересно узнать, что же, все-таки, первое?

Эйприл предприняла героическое усилие, чтобы растянуть губы в «профессиональной» улыбке.

— Сейчас попробую догадаться, — сказала она бодрым тоном. — Холодное пиво? — И не делая паузы для его ответа, продолжила: — К вашим услугам бар, кухня с полным ассортиментом продуктов, два телефона: один здесь, возле кушетки, а другой в спальне.

— Вот это как раз и есть.

— Что?

— Гениальное изобретение номер один. Сервис. Стоит только нажать на кнопку, и получишь все, чего только ни пожелаешь. Можно даже совсем не выходить из спальни.

На его лице появилась усталая усмешка. Ну нет, на эту наживку он ее не поймает.

— А если вам потребуется что-нибудь еще, чего мы не предусмотрели, — сказала она как можно более сухо, — позвоните в бюро обслуживания, и ваш заказ выполнят прежде, чем вы успеете распаковать свои вещи.

Джек с сомнением поднял бровь и многозначительно посмотрел на свой рюкзак, из которого выползло почти все его содержимое.

Эйприл не смогла удержаться от смеха.

— Что ж, я, наверное, несколько переоценила наши скоростные возможности. По всей вероятности, вы еще успеете принять душ.

Ее улыбка стала немного растерянной, когда Джек неторопливо встал с дивана и шагнул к ней. Надо уходить.

— Я, э-э, мне пора идти.

Он сделал еще один шаг.

— У меня еще столько дел. — Она подошла к распахнутой двери. — Если у вас возникнут какие-то вопросы, обратитесь к горничной или к Домингесу, нашему консьержу, и они помогут вам.

— Спасибо, — ответил он. — Я непременно составлю список вопросов.

Любопытство Эйприл, которая с интересом подумала, о чем, или о ком, будут вопросы, сменилось беспокойством, когда он подошел еще ближе. Она удивленно посмотрела на него и вдруг поняла, на что похожи его глаза — на кусочки светло-зеленого мрамора, пронизанного тонкими красными паутинками. Он говорил надтреснутым, колючим голосом, и на его лице вдруг появилась улыбка — скорее, подобие улыбки, приподнявшее один уголок рта, — она тотчас же забыла тот пристальный взгляд, которым он мучил ее минуту назад. Вздохнув с облегчением, она сказала:

— Ну что же, добро пожаловать. Надеюсь вам здесь понравится.

Спустившись на вторую ступеньку крыльца, Эйприл спохватилась, что даже не сделала попытки намекнуть ему, что нуждается в его помощи. Теперь же ничего не оставалось делать, как словно бы ненароком обмолвиться о торжественном событии.

— Да, между прочим, если вы не заняты сегодня вечером, то, мне кажется, вам было бы интересно поснимать репетицию венчания дочери сенатора…

Нет, никак нельзя было уйти, не попытавшись каким-то образом заручиться его согласием. Она обернулась и увидела, что он стоит на пороге.

— Что-нибудь еще?

Эйприл глядела на него с изумлением. Как удавалось этому смертельно уставшему человеку выглядеть так… мужественно?

— Нет-нет. Ничего. — Эх ты, курица. Она быстро перевела дыхание. — Я понимаю, вам нужно отдохнуть, но если хотите, я распоряжусь, чтобы вас позвали к ужину. Вам позвонят…

Джек не знал, смеяться ему или плакать. Она никак не хотела отвязаться от него. Его голова склонилась набок с видом окончательного поражения. Проклятье, почему она не уходит? А какого черта тебе самому понадобилось тащиться за ней до дверей? Тебе нужно выспаться. Просто необходимо. И вот, наконец, все три заветные цели рядом — стоит только сделать несколько шагов, и желания исполнятся.

Так с какой стати он будет серьезно обдумывать ее предложение?

В этот момент тело заявило о том, что не хочет больше ему подчиняться, и Джек почувствовал, как задрожали колени. Скрестив на груди руки, он прислонился плечом к дверному косяку, чтобы предательская слабость не свалила его с ног. «Конец представлению, пора закрывать театр», — подумал он.

— Мне очень жаль, но ближайшие сутки я намерен провести в бессознательном состоянии.

Ему показалось странным, что ее отшлифованная улыбка неожиданно дрогнула, и на какое-то мгновение в глазах появилось настоящее разочарование. Он даже не думал, что эта неожиданная перемена на ее казавшемся невозмутимом лице так обеспокоит его. Черт возьми. Скрестив ноги в лодыжках и, приняв таким образом более устойчивое положение, он добавил:

— Но уверяю вас, что завтра утром я буду просто умирать от голода. Так что, может, договоримся насчет завтрака? Часиков в девять?

— Конечно, конечно. — Она любезно закивала головой, но улыбка исчезла.

Из каких-то нелепых соображений, анализировать которые у него не было сил, ему не хотелось отпускать ее в таком настроении. Пусть хоть эта дурацкая «фирменная» улыбка растянет ее рот. А потом может уходить.

— Госпожа Морган?

Она обернулась, держась одной рукой за перила лестницы.

— Да?

Солнечный свет проникал сквозь тонкую ткань желтой блузки и с одной стороны ясно очерчивал изгиб ее талии и плавную округлость груди.

— Что-нибудь еще?

Сразу несколько вариантов ответа пришло ему на ум, но все они требовали затраты энергии, остатков которой в данный момент ему хватало лишь на то, чтобы дышать и поддерживать тело в вертикальном положении. Но чувство какого-то дискомфорта оттого, что он чем-то ее расстроил, не давало покоя.

— Может быть есть какая-то особая причина, по которой вы так настойчиво приглашаете меня на ужин?

Она вздрогнула от неожиданности.

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Просто вы показались мне такой… Я даже не знаю, как это сказать. — Сделав глубокий вдох, он оторвался от дверного косяка, зачесал волосы назад и, немного помедлив, продолжил: — У меня появилось такое ощущение, что вы… расстроились из-за того, что я хочу проспать весь день. А так как, честно говоря, я очень сомневаюсь в том, что вы будете скучать без моей персоны, то должна иметься еще какая-то причина. Может быть, здесь существует такая традиция, что все отдыхающие обязательно собираются за столом на ужин?

Это была слабая попытка пошутить, но выражение ее лица не изменилось. Она отрицательно покачала головой все с той же вежливой сдержанностью. Однако от его цепкого глаза не укрылось, как напряглись мышцы ее шеи и как она судорожно сглотнула.

«Господи, — неожиданно пронеслось у него в мозгу, — должно быть, она великолепно выходит на фотографиях». У него зачесались руки побыстрее взять свой любимый «Никон» и навести на нее объектив.

И словно прочитав его мысли, она стала пристально вглядываться в дверной проем, туда, где остались футляры с фототехникой. Он обернулся и тоже взглянул на них, потом снова повернул к ней голову.

Так вот в чем дело. Определенно ей что-то было нужно от него; и судя по тому, что она не могла оторвать глаз от фотоаппаратуры, она желала вовсе не его тела. Хотя… если взглянуть сейчас на него со стороны, то вряд ли можно было обижаться на нее за это. И все же он чувствовал раздражение оттого, что превратно истолковал ее поведение.

От его насмешливого тона не осталось и следа.

— Если я не ошибаюсь, вам от меня что-то нужно, и непосредственно к еде это «что-то» вряд ли имеет отношение.

Она выглядела такой виноватой, словно ее уличили в грехе. Но уже в следующую секунду она вызывающе вздернула подбородок, и Джек почувствовал к ней невольное уважение.