Заложник зла - Рэйвен Дарк

когда он закрывает мне рот рукой, моя первая мысль — что кто-то из Колонии нашел меня. За исключением того, что это не имеет смысла. Охранники, нанятые лидерами Его Святого Мира, применили бы смертоносную силу, если бы им пришлось, и, если бы они думали, что я не вернусь добровольно, они бы не упустили возможности приставить пистолет к моей голове, чтобы убедить меня. Чтобы удержать меня от побега снова. Но никто в Колонии не стал бы носить татуировки. Они считали их клеймом, грехом.

Но тогда кто этот человек?

Единственный ответ заключается в том, что он является членом MК Ублюдки Сатаны, соперников клуба Спайдера и банды, которая, по его словам, ищет расплаты. Этот парень хочет использовать меня, чтобы добраться до Спайдера.

Меня накрывает инстинкт кричать, чтобы Спайдер услышал меня. Как будто он знает о моих мыслях, мужчина сильнее прижимает пистолет к моему подбородку.

— Веди себя прилично, — предупреждает он, — у меня нет проблем с тем, чтобы всадить в тебя пулю, — все мое тело сотрясается, и я зажмуриваюсь. Голоса Спайдера и Драгона доносятся с другой стороны парковки, но я не осмеливаюсь окликнуть их.

Пытаясь контролировать свое дыхание, я киваю, давая ему понять, что буду сотрудничать, в то время как мой мозг пытается найти какой-нибудь способ привлечь внимание Спайдера. Это бесполезно. Он слишком далеко, чтобы услышать меня, если я не закричу, а если я попытаюсь это сделать, моя жизнь закончится.

Ничего не остается, как пойти с ним.

Я снова киваю.

Ствол пистолета опускается, и он хватает меня сзади за шею, как в тиски. — Двигайся, — пистолет упирается мне в спину, и он ведет меня к задней двери.

Ничто в его словах или голосе не говорит мне, кто он такой или что он намерен со мной сделать. Что бы сделал член клуба с женщиной, связанной с их соперниками? Я вздрагиваю. Я не хочу этого знать.

Пульс бешено колотится, я выхожу на заднюю часть стоянки за зданием, направляясь к открытой задней дверце черного фургона, припаркованного там. Мой разум лихорадочно ищет способ не позволить ему затащить меня в эту машину, но его нет. Если я побегу или буду драться, или если я позову МК, мои мозги окажутся разбрызганными по всему тротуару. Я ничего не могу оставить позади, ничего не могу сделать, чтобы Бандиты узнали, что я ушла не по своей воле, если они придут искать меня.

Я забираюсь на заднее сиденье. Он засовывает пистолет за пояс брюк и запрыгивает внутрь.

Как только пистолет исчезает из его рук, я пытаюсь пнуть его в живот, надеясь сбить с ног. Он, должно быть, понял, что это произойдет, потому что он отталкивает мою ногу, прежде чем она соприкасается с ним. Затем он бьет меня кулаком в лицо, и…

Последнее, что я помню, это вспышка боли, а потом… ничего.

Моя челюсть пульсирует, в голове стучит, тупая, раздражающая боль, которая мешает думать.

Неверие, ошеломляющее неверие захлестывает меня, почти пересиливая мой страх.

Я сбежала из Колонии только для того, чтобы оказаться похищенной МК вне закона, и стать игрушкой одного из самых злых людей, которых я когда-либо встречала, а теперь парень из конкурирующего клуба похищает меня у него?

Это похоже на сюжет одного из тех плохих комедийных фильмов, которые любила жена моего предыдущего работодателя, одна из немногих вещей, которые они позволяли себе смотреть.

Если бы я не была так напугана, то, возможно, рассмеялась бы. Сейчас больше, чем когда-либо, я уверена, что Бог, для которого я была воспитана, чтобы поклоняться всю свою жизнь, сидит там и хорошо смеется за мой счет.

Я бью кулаком по задней стенке машины — или делаю это, насколько это возможно, со скованными там запястьями. Мои лодыжки связаны веревкой, поэтому я стучу обеими ногами по полу, запрокидываю голову и издаю бессловесный крик через кляп.

Водитель не останавливается, и я даже не уверена, что он меня слышит. Двигатель урчит, и я чувствую, как фургон подпрыгивает, когда он попадает в выбоину. Я снова падаю на пол и издаю еще один вопль.

Ничего.

Паника нарастает, медленно превращаясь в ужас. Куда он меня везет? Что он сделает со мной, когда мы туда доберемся? Будет ли он использовать меня, чтобы заставить Спайдера заплатить за убийство брата президента этих Ублюдков, а затем застрелит Спайдера, как только он появится, как те парни пытались сделать в ночь, когда был подстрелен Кэп? Или…

Пока Спайдер пытал меня, чтобы получить информацию об Адамсоне, он пообещал отправить мою голову Сету в коробке, если я солгу о Колонии. Это то, что Ублюдки Сатаны сделают со мной? Отправят мою голову обратно Спайдеру в качестве сообщения?

Желчь обжигает мне горло. Неизбежная правда сильно бьет под дых. Спайдер, должно быть, уже знает, что я ушла, но он, наверное, думает, что я сбежала.

Будет ли он искать меня? Или он решит, что я доставляю слишком много хлопот, и спишет меня со счетов? От этой мысли у меня сжимается сердце. Было бы хорошо, если бы я никогда больше его не увидела, но вместо этого мой желудок сжимается.

Я уронила голову на стальную стену. Даже если он пойдет за мной, он может искать меня несколько дней и никогда не найти.

Мне придется выбираться отсюда самостоятельно, и быстро.

Я вытягиваю шею, пытаясь разглядеть в окнах вывески, но они слишком высоко. Фургон теперь движется быстрее. Он виляет и подпрыгивает на дороге, ударяя меня головой о стену и заставляя меня тошнотворно раскачиваться, когда он делает поворот.

Мне придется найти какой-нибудь способ заставить водителя остановиться. Если я смогу заставить его открыть заднюю дверь, я, возможно, смогу обманом заставить его снять с меня наручники, но я должна сделать это в ближайшее время. Чем дальше я уеду от этой стоянки грузовиков, тем труднее будет найти дорогу назад. Или чтобы Спайдер нашел меня.

Еще раз я стучу по полу и издаю приглушенный крик.

Из передней части автомобиля слабо доносится музыка, какая-то рок-мелодия, которую Сет назвал бы дорогой в ад. Как только я пытаюсь кричать, радио включается еще громче, пока я не чувствую, как бас стучит вместе с двигателем.

Он заглушает меня. У меня возникает абсурдное видение, как он весело насвистывает, когда едет по пустыне с плененной женщиной, кричащей из его заднего отсека. От этой мысли у меня сводит живот.

Я закрываю глаза, откидываю голову