Визит к королеве - Диана Дуэйн

Пейтел бежал без оглядки и поэтому не заметил троих мужчин, которые, разговаривая между собой, шли по Купере-Роу. Они остановились и с любопытством посмотрели на лежащий в грязи пакет с книгой, потом подняли его. Один из мужчин достал платок и стер грязь со странного материала, из которого был сделан пакет. Второй медленно и осторожно отогнул тонкую белую пленку и вынул большой тяжелый том. Третий взял у него книгу и стал перелистывать, удивляясь качеству бумаги, четкому шрифту, прочному переплету. Потом троица прошла к углу Грейт-Тауэр-стрит, где освещение было лучше, и остановилась там. В этот момент солнечный луч внезапно прорвал сумрак, окутывавший город, как зимой, хотя был еще только конец лета. Один из нашедших книгу мужчин изумленно поднял глаза — солнце редко теперь проглядывало сквозь тучи. Двое других воспользовались коротким светлым периодом, чтобы прочесть несколько слов из книги, и пришли в немалое возбуждение.

Переговариваясь между собой, трое мужчин поспешили прочь, унося с собой книгу и гадая, является ли она результатом изощренного мошенничества или им в руки свалилось чудо. Над ними тучи снова сомкнулись, и мгла, похожая на тьму слишком рано наступившей ночи, опустилась на устье Темзы, и в этой мгле уши тех, кто мог слышать, различили бы отзвук далекого издевательского смеха.

Глава 1

В пять часов дня по будням верхний уровень Грэндсент-рала — центрального вокзала Нью-Йорка — выглядит так же, как и в любое другое время: серые полосы длинных бетонных платформ уходят в сухую, пахнущую железом тьму, прорезаемую безжалостным светом длинных рядов люминесцентных ламп. Особенно много разглядеть вам не удастся: этому помешают тринадцать составов Северной линии, которым по расписанию положено в это время стоять у платформ, и толпы пассажиров, выплескивающиеся из дверей главного зала. Голоса тысяч людей сливаются в непрерывный неразборчивый рокот, сквозь который отчаянно пытается пробиться усиленный динамиками голос: «Объявляется посадка на поезд номер 953, отправляющийся в пять ноль две. Остановки: Сто Двадцать Пятая улица, Скарсдейл, Хартсдейл, Уайт-Плейнс, Норт-Уайт-Плейнс, Валхалла, Хауторн, Плезанвиль, Чаппакуа…» И над всем этим, без усилий перекрывая любой звук, разносится тяжелый бас башенных часов, рождая эхо под синим потолком с изображенными на нем в зеркальном отражении знаками зодиака, раскинувшимся в двухстах футах над плитами пола.

До железнодорожных путей даже эта могучая нота доносится несколько приглушенно: ей приходится бороться с более близким ревом дизельных двигателей локомотивов, прочищающих горло перед отбытием. За прошедшие годы Рхиоу изучила эти звуки лучше, чем любой стрелочник; ей стали известны имена и голоса каждого локомотива, а в некоторых особых случаях и его темперамент, поскольку это входило в ее каждодневные обязанности. Сейчас все составы вели себя, к радости Рхиоу, образцово: у нее имелись другие дела. Характер этих дел был таков, что никто из пользующихся вокзалом никогда ничего бы не заметил — да и кто в спешке обратил бы внимание на изящную черную кошечку, черно-белого котенка-подростка и крупного серого полосатого кота, сидящих у конца платформы Адаме, — даже если бы они были видимы.

«Бамм!» — снова сказали часы. Рхиоу вздохнула и посмотрела на многоцветный сияющий овал ворот между мирами, висящий перед кошками в воздухе. Вспышки света, перебегающие по плетению гиперструн, говорили о том, что ворота находятся в готовности, не несут нагрузки, не получили задания на перемещение. Обычно данные ворота находились между путями 23 и 24 в конце платформы К, но ради сегодняшних занятий Рхиоу и Урруах, ее коллега, отвязали удерживающие ворота гиперструны и переместили их временно к платформе Адаме. Она находилась между депо Уолдорф и товарным двором, справа от поста С, пункта проверки локомотивов, и электрической подстанции. Платформа Адаме была самой западной из платформ верхнего уровня и наиболее удаленной от постоянно прибывающих поездов и потоков пассажиров, хотя такое расположение и не защищало от оглушительного шума. Рхиоу взглянула на серого полосатого Урруаха и заметила, как тот недовольно дергает ухом. Ей самой тоже хотелось как-нибудь выразить свое раздражение: бывать на вокзале в это время она не любила. Что ж, иногда служебные обязанности делают это неизбежным…

«Бамм!» — снова сказали часы, но ни низкий звон, ни грохот дизелей, ни невнятно звучащие объявления по радио не смогли заглушить тихий ясный голосок:

— Лучше вылизывать задницу, чем заниматься этими бесконечными идиотскими тренировками!

Бух… Арху, черно-белый котенок-подросток, растянулся на платформе, а над ним, все еще подняв лапу, склонился Урруах. Впрочем, выражение морды кота было достаточно миролюбивым.

— Что за выражения! — проворчал Урруах.

— Чего ты? Здесь же нет никого, кроме вас с Рхиоу, а сам ты такое иногда говоришь…

Бух… Арху растянулся снова.

— Вежливость, — сказал Урруах, — очень важна для магов, особенно для магов, работающих в одной команде, не говоря уже об обычных представителях Народа, которые живут прайдами, — ты убедишься в этом, если сумеешь выжить. Последнее не кажется мне особенно вероятным. И мы сейчас говорим не о том, как выражаюсь я. Кроме того, я никогда не позволяю себе оскорблять своих коллег по команде, даже косвенно,

— Но я же только сказал… — Арху внезапно умолк, заметив поднятую лапу.

«Идиотские тренировки…» — подумала Рхиоу и обреченно вздохнула. — Это же не тренировка, жизнь — не тренировка, поймет ли он это когда-нибудь? — Рхиоу вздохнула снова. — Наши жизни… Иногда я думаю, что Прародительница совершила ошибку, сообщив Народу о девяти жизнях. Некоторые из нас становятся самодовольными…

— Пойми вот что, — говорил тем временем Урруах, — наша работа — обеспечивать исправное функционирование ворот между мирами. Маги-люди не могут ее выполнять, по крайней мере так же хорошо, как мы, потому что мы видим гиперструны, а эххифы[2] — нет. Вечные Силы очень вежливо попросили нас взяться за это дело, и мы согласились. Ты тоже согласился, когда тебе предложили магическую силу и ты ее принял. Ты согласился во второй раз, когда мы взяли тебя в наш профессиональный прайд и ты остался с нами. Это значит, что от работы тебе не отвертеться, а раз так, то почему бы не научиться делать все как следует? Одной частью такого обучения является взаимодействие с товарищами по команде, другой — управление воротами. Ты должен научиться действовать быстро в кризисных ситуациях, так, чтобы не приходилось задумываться над своими действиями. Вот этому-то мы тебя и учим и будем продолжать учить, пока ты не достигнешь хотя бы удовлетворительных результатов. Мне совершенно безразлично, что это может случиться через несколько твоих жизней. Понял?