Потерянный ребенок - Эмили Гунис

– Ну, к счастью для него, его отец алкоголик, и есть немало свидетелей, которые видели их обоих сегодня вечером в пабе «Голова короля».

– Почему тогда вы меня об этом спрашиваете? Почему не даете мне уйти? Пожалуйста, мне очень нехорошо.

Ребекка почувствовала, как рвота поднимается по стенкам желудка.

– Потому что я не уверен, что вы во всем со мной честны, юная леди. Мне кажется, что вы что-то от меня утаиваете. И что вы догадываетесь, кто был в прихожей.

У нее хлынули слезы. Она испугалась, что может задохнуться рвотой, которая уже подступила к горлу.

– Прошу, сэр, никого не было, когда я спустилась. В доме никого не было.

– А у вашего отца был пистолет?

Ребекка кивнула, закрыла рот рукой, и ночные крики зазвенели в ушах.

Она накрылась одеялом с головой, но гроза лишь усиливалась, вторя тому, что происходило внизу. Крики, звон разбитого стекла, ярость отца, пульсирующая в венах, словно она была ее собственной. Ребекка лежала в кровати, скованная нерешительностью, пока сквозь половицы не раздался жуткий вопль матери, после которого она не могла оставаться в кровати.

– Мама! – прокричала она, открывая дверь и бросаясь вниз по лестнице, где перед ней открылась ужасающая картина.

Рот наполнился рвотой, она закрыла его руками, но желчь, обжигающая желудок, горло, стала просачиваться сквозь пальцы, Ребекка подавилась и согнулась пополам.

Детектив-инспектор Гиббс вскочил с места, но было уже поздно: его записи, стол, пол – все было покрыто рвотой. Когда кусочки еды – их последнего ужина, за которым никто не сказал ни слова, – покрыли черные лакированные туфли детектива, а в комнате стало совсем нечем дышать, допрос наконец подошел к концу.

Глава первая

Харви

09.00, среда, 19 ноября 2014 года

Харви Робертс подошел к окну своего фермерского домика в Саут-Даунсе и выглянул на заледенелый двор. Он встал всего лишь несколько часов назад, а уже едва мог передвигаться из-за усталости последних двух дней, в течение которых он поддерживал свою дочь во время родов. Когда он наконец вернулся домой, то всю ночь не смыкал глаз, беспокоясь о ней. Он сделал глоток кофе и собрался с силами: впереди ждало еще одно долгое дежурство в больнице Святого Дунстана.

Последние несколько дней выдались невероятно тяжелыми. У его дочери Джесси за три недели до срока начались роды, и, поскольку ее парень Адам был в Нигерии на фотосъемках, вставать по звонку телефона в два часа ночи в субботу пришлось именно Харви. Он быстро оделся и поехал в Чичестер, на улицах которого все еще можно было встретить случайных гуляк, потихоньку разбредавшихся по домам. Когда Джесси открыла перед ним дверь двухкомнатной квартиры, которую они снимали с Адамом, то Харви заметил, что она уже оделась.

– Кажется, началось, папа, – сказала она. В тот момент она была больше похожа на маленькую девочку, которой приснился дурной сон, чем на тридцатидевятилетнюю журналистку. Ее высветленные короткие волосы, которые она обычно укладывала назад феном, были убраны в хвост, на фарфоровой коже не было привычной косметики, а зеленые глаза обрамляли очки в черепаховой оправе.

Они стояли у больших подъемных окон в гостиной и в изумлении смотрели друг на друга.

– Я даже не успела уйти в декрет, – наконец сказала Джесси. – Детская комната еще не готова, в квартире нет еды. – Ее глаза постепенно наполнялись слезами. – Адама еще неделю не будет дома. Не могу до него дозвониться. Без него я не справлюсь.

– Все хорошо, милая, – утешил он ее. – Я с ним обязательно свяжусь. Оглянуться не успеешь, как он уже будет здесь. Кто знает, а вдруг это вообще ложная тревога.

Сам того не осознавая, он сказал именно то, что она хотела услышать, пусть даже и догадывался, что это неправда.

– Может, стоит отвезти тебя в больницу? Пускай тебя осмотрят. Ты собрала вещи?

– Но все должно было быть совсем не так, пап. Мы еще даже не установили бассейн для родов, – добавила Джесси, взглянув на запечатанную коробку в прихожей. – Я только что позвонила своей акушерке, и она сказала, что срок слишком ранний, придется ложиться в больницу. Мы все распланировали – мы собирались рожать дома, мы хотели обойтись сами.

После этих слов она снова впала в состояние тревоги – хотя, как показалось Харви, оно у нее никогда не заканчивалось. Он приобнял ее и сказал, что все будет хорошо, добавив, что он поможет ей собрать вещи, если она сядет на кровать и покажет, где что лежит.

Однако все, что он предлагал взять, оказывалось лишним или вовсе ненужным: ему попадались платья и кардиганы вместо пижам и спортивных брюк, ее iPad вместо плана родов, на который они с Адамом потратили столько времени и который он теперь никак не мог найти. Джесси было так больно, что она не могла усидеть на месте. Она вставала и ходила кругами по комнате, огрызаясь на каждый совет, пока наконец они не собрали на скорую руку все, что нужно было взять с собой.

– А твоя зубная щетка?

– Точно, – процедила она и оперлась на стену, взвыв от боли. Харви бросился за щеткой в ванную. Шкафчик над раковиной был открыт, и его взгляд упал на баночку циталопрама, антидепрессанта, который Джесси принимала с тех пор, как два года назад умерла ее приемная мать.

– Я возьму таблетки, о’кей? – спросил он, выходя из ванной.

Джесси покачала головой.

– Я перестала их принимать – акушерка сказала, что иначе я не смогу кормить грудью.

Сердце у Харви ушло в пятки. У них обоих тогда все в жизни перевернулось с ног на голову, и Джесси удалось справиться с чувством скорби только благодаря консультациям психолога и циталопраму, ставшему для нее спасательным тросом.

– Хорошо, – наконец произнес он, понимая, что спорить уже поздно. – А твоя акушерка рассказывала тебе про искусственное вскармливание?

Он попытался скрыть свое раздражение за улыбкой.

– Нет, папа, – резко ответила Джесси. – Я хочу кормить грудью. Так будет лучше для малышки. Я все равно планировала заканчивать с антидепрессантами. Адам говорит, они мне больше не нужны.

Харви застыл перед дочерью, не в силах произнести ни слова. У него появилось ощущение, что Адам и понятия не имел о том, насколько тяжело пришлось Джесси после смерти Лиз, женщины, которая заменяла ей мать с самых первых дней жизни. То, что Адаму пришло в голову советовать Джесси прекратить принимать лекарства, когда ребенок вот-вот родится, а сам Адам в командировке, только усиливало это ощущение.

Но в ту