Потерянный ребенок - Эмили Гунис

банковский счет для твоей учебы в медицинском. – Она выглянула в гостиную, где Джейкоб читал газету, и снова посмотрела на Ребекку. – Не нужно никому об этом говорить. Пообещай мне, что ты закончишь учебу, что бы ни случилось.

Она вздрогнула, когда мать достала почтовый буклет из кухонного шкафа и вложила его ей в руки. Вечно царившее в доме напряжение, казалось, усилилось еще больше, и Ребекке отчего-то захотелось плакать.

– Пообещай мне.

– Обещаю.

Все началось в тот день, когда он вернулся домой из Гринуэйса. Маленькая Ребекка с удивлением смотрела на покрытое шрамами лицо отца, который не сводил с нее своих печальных глаз и натянуто улыбался.

– Почему, мамочка? Почему он кричит на тебя и делает тебе больно?

Комок в животе, который появился с приходом этого незнакомца, уже пагубно влиял на ее детское бесстрашие. Теперь везде, куда бы она ни пошла, за ней следовало черное облако. Теперь она больше всего на свете ненавидела оставаться с ним одной, теперь она пряталась за спиной матери всякий раз, когда он в дурном настроении выходил из спальни, глядя перед собой ничего не видящими глазами.

– Теперь дома все будет по-другому, солнце мое, потому что папе немного грустно и страшно после сражений на войне. Но ты должна быть рядом с теми, кого ты любишь, даже если они не так добры и милы с тобой, как тебе бы хотелось. Ему скоро полегчает.

Когда Ребекке было пять, та жизнь, которую она знала, кончилась. Беззаботная и веселая жизнь в их доме за одну ночь обернулась тюремным заключением. Постоянно звучащий смех, запах моря, доносимый легким ветром через открытые окна, музыка по радио… Когда отец вошел в дверь их дома, радость покинула сердце матери.

– И что произошло, когда вы добрались до Гринуэйса? – спросил детектив-инспектор Гиббс, наклоняясь вперед за чашкой с уже холодным кофе.

Ребекка вспомнила вчерашний день. Когда она вышла из автобуса, холод пронизывал до костей, словно предупреждая ее о том, что ей стоит вернуться назад. Чувствуя странную тревогу, она подошла к трехэтажному зданию в готическом стиле на окраине Чичестера. Его высокие кованые ворота служили пугающим напоминанием о том, что, стоило ей только оказаться внутри – и выбраться наружу было уже почти невозможно.

Вскоре после того, как ворота захлопнулись за Ребеккой, ей преградил путь мужчина с гладко выбритым лицом.

– Какая у вас дата рождения? – спросил он, аккуратно переступая с одной ноги на другую и глядя в пол.

– Не бойся. Скажи Джорджу, какая у тебя дата рождения, и он ответит, в какой день недели ты родилась.

Ребекка с облегчением обернулась и увидела улыбающегося Харви, одетого в грязный рабочий комбинезон. Его голубые глаза закрывала челка русых волос.

– Хорошо. Я родилась восьмого января 1947 года.

К ее изумлению, Джордж, не думая ни секунды, выпалил:

– В среду.

Посмотрев на нее, он добавил:

– Вы та девушка с картины.

– Невероятно. Как он это сделал? – спросила Ребекка. – И о какой картине он говорит? – добавила она, хмурясь.

Харви пожал плечами.

– Джордж удивительно умен, но он провел в лечебнице всю свою жизнь. Он бы никогда не выжил за ее стенами.

– Я не так себе это представляла… Я думала, что здесь люди не могут выходить из своей палаты…

Ребекка старалась не смотреть на Джорджа, но любопытство брало верх. Она успела замерзнуть и дрожала от холода.

– Ну, тем, что просто бродят по территории, доктора как бы назначают физическую нагрузку, а те, которые помешаны и представляют угрозу для себя и общества, помещены в отделение Б вон там, – сказал Харви, указывая на дюжину арочных окон над фасадом главного здания.

– И все же что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть в школе? – К счастью, он открыл перед ней дверь, и они очутились в каком-то, казалось, бесконечном коридоре, который напоминал начало кошмарного сна. В воздухе стояло напряжение. Ребекке послышались женские крики – как будто бы кто-то боролся за свою жизнь.

– Я нашла Харви и сказала ему, что мы уезжаем, – тихо ответила Ребекка детективу-инспектору Гиббсу.

– И что же он сказал? – Тот поднял взгляд от своих записей и внимательно посмотрел на нее.

Ребекка задумалась.

– Он сказал, что ночью придет ко мне в «Сивью» и мы сбежим вместе.

Она вспомнила пристальный взгляд Харви и его чистые-чистые голубые глаза.

– Но ферма «Сивью» – твой дом, Харви. Твой папа не сможет без тебя.

– Справится. Он ведь знает, насколько я сильно… насколько я дорожу тобой.

Харви потупил взгляд.

– Куда же мы пойдем? А как же школа? Если я пойду с тобой, я никогда не смогу выучиться и закончу, как моя мама. – Ребекка начинала паниковать. На ее глазах выступили слезы.

– И что вы ответили ему на его предложение? – Гиббс наклонился вперед, пристально посмотрел на нее и со свистом вдохнул спертый воздух.

– Я сказала, что не могу оставить маму, – сказала Ребекка, и одна слеза скатилась по ее щеке. Она боялась слез: если бы она начала плакать, то уже не смогла бы остановиться.

– Поэтому вы вернулись домой? – спросил Гиббс.

Ребекка кивнула.

– Однако вы говорили, что слышали чьи-то шаги в прихожей, прежде чем вы спустились в гостиную и обнаружили мать с отцом. Ранее вы упоминали, что этот кто-то начал ссору, которая привела к смерти ваших родителей. Как вы считаете, это мог быть Харви?

– Нет.

Ребекка до сих пор слышала, как дрожали под нескончаемым напором грозы оконные стекла в ее спальне, готовые вот-вот разбиться, и как раздались два удара дверного молотка, которые, должно быть, просто ей послышались в завывании ветра.

– Почему вы в этом так уверены?

– Потому что, когда я спустилась, дома никого не было. Может, мне показалось. Они кричали все это время, была гроза, в окно били ветер и ливень, было очень шумно.

– Но вы сказали, что слышали, как ваш отец с кем-то говорил, а затем началась ссора. Разве не логично, что это был Харви, – вы же сказали, что он должен был за вами прийти?

Гиббс почти навис над столом, и Ребекка вжалась в стул и снова почувствовала боль в животе.

– Нет. – Она покачала головой. Ей нужно было выйти из этой комнаты. Она не могла дышать. В носу до сих пор стоял запах пороха, а перед глазами – дым из ствола люгера после выстрела.

– Почему?

– Потому что Харви никогда бы не оставил мою мать умирать вот так, на полу. Он любил ее.

– Мог ли он застрелить вашего отца, чтобы спасти вашу мать?

– Нет.

– Откуда вам знать?

– Я уверена! Он