Шахматы для одного - Александра Дмитриевна Тельных
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В то самое время, когда она упаковывала последние вещи для поездки, я уже сидел в гостиной дома.
Если мой читатель когда-либо бывал в аэропорту, то, наверняка, помнит эту душную атмосферу толкотни локтей и приятное ощущение только что проехавшегося по ноге колеса чемодана. А дурманящий запах кофе, захватывающий все свободное пространство? Разве это не самое чудесное и восхитительное место для возникновения желания больше никогда никуда не летать, а путешествовать только на собственном транспорте?
Когда мы припарковали машину недалеко от входа в одну из дверей аэропорта Шереметьево, был уже второй час дня. Солнце раскаляло устланный машинами в квадрате километр на километр асфальт.
– Не знала, что снимают еще одну часть Трансформеров, – захлопнув дверь и осмотрев парковку, сказала Юлия.
– Спасибо, пап, – поблагодарила Ольга, -Дальше мы сами справимся. Вам не обязательно идти в зал. Регистрация заканчивается через полчаса, мы все быстро пройдем и позвоним перед посадкой.
Вытащив сумки из багажника, Петр Алексеевич крепко обнял своих дочерей, пожелал им удачной дороги, дал с дюжину важнейших напутствий, как и полагается примерным отцам. Распрощавшись, девочки двинулись в сторону стеклянных крутящихся дверей. Серый зал аэропорта кишил людьми, они бегали туда-обратно в поисках нужных им регистрационных стоек. Кажется, все до одного в этом здании потеряли какую-то важную вещь и отчаянно старались ее найти, именно поэтому так пристально смотрели в пол, а не вперед. Их хмурые лбы отображали вселенскую печаль и проблемы правителей мира. Стуча черными, серыми, коричневыми каблучками, мужчины и женщины перебегали из одного зала в другой, с одного этажа на другой, кричали друг на друга, били друг друга, прятались друг от друга среди других прячущихся людей. Была пара смеющихся лиц, но ее унесло очередной волной провожающих. Среди пестрой и унылой толпы, разливающейся по всему данному ей пространству, Ольга заметила знакомое личико мальчика, его плечи смотрели в пол, нос вверх, а глаза вперед. Это был тот самый мальчик из сна. Мелкая дрожь пробежала ее лицу, она пошла навстречу этому мальчику, сама не зная зачем. Мальчик был не один, на руках он держал маленькую девочку, а позади него плелся большой мужик, небритый и злой. Он громко ругал мальчика, девочка от его криков периодически плакала, но мальчику удавалось быстро ее успокаивать. Ольга подошла близко к мужчине, который был их отцом (не может же взрослый человек называть незнакомого мальчика сыном).
– Почему вы так грубо разговариваете со своими детьми? – выпалила она без всяких слов приветствия и пожеланий доброго дня.
– Не твое дело, – рявкнул отец ребят и пошел по своим делам, продолжая ругать за что-то сына.
– Извините его, – мальчик посмотрел своими добрыми и взрослыми глазами на Ольгу, улыбнулся и побежал вслед за отцом, который пошел не в ту сторону.
– Странно все это, – пробормотала Ольга.
Но я ничего странного в этом, честно говоря, не вижу.
Регистрация прошла быстро, быстро самолет преодолел расстояние между Москвой и Лос-Анджелесом, быстро пролетели двенадцать часов в небе. Посадка была мягкая, особенно для тех, кто ее проспал, и в таком полусонном состоянии сестры вывалились из душного белого самолета в полный радости незнакомый аэропорт. Все здесь было по-другому: стены, полы, потолки, кресла, двери, люди. И все это отвлекало нас от происходящего.
В центре зала стояла очаровательная пара. Молодая девушка с русыми кудрявыми волосами по пояс в синем платье обнимала высокого черноволосого парня в брюках и пиджаке с заплатками на локтях. Это была старшая дочь Трубецких с человеком, о котором она в своих редких сообщениях всегда говорила. Ольга и Юля, заметив их, ускорили шаг навстречу. Пылкие объятия, радостные приветствия, расцелованные щеки и носы потрясли всех встречающих своей необыкновенной громкостью. Вдоволь наобнимавшись, девочки обратили внимание на стоящую рядом и ожидающую мужскую фигуру.
– А кто этот симпатичный молодой человек? – сверкая глазками, спросила Юля.
– Это Джек. Джек, это Ольга и Юля, – улыбаясь от уха до уха, ответила Женя, прижимаясь к правой руке парня.
– Приятно, наконец, с тобой познакомиться, – Ольга протянула руку и приветственно пожала ладонь Джека.
– Девочки, дом вас ждет.
Женя торжественно вручила Джеку все сумки сестер, подхватила девочек под руки, встала между ними, и они вместе поскакали к машине, громко болтая и неустанно смеясь.
– Оля, студенческий совет и декан нашего факультета попросили меня организовать выпускной бал в стиле самых пышных и роскошных балов девятнадцатого века в России, – сообщила Женя, повернув свою кудрявую голову в сторону заднего сидения.
– И зачем декану твоего университета нужен бал? Да еще и такой, которого не было уже два века? – удивилась Юля.
– Как же ты не понимаешь? – воскликнула Евгения, – Это огромная возможность обменяться национальной культурой, погрузить их в атмосферу.
– Это прекрасно. Тебе нужна моя помощь? – спросила Ольга и продолжила смотреть на меняющиеся картинки за окном.
– Нет, вообще-то я уже все сделала и все приготовила. Необходимо добавить только две детали, – Женя хитро посмотрела на сестер, и голос ее стал выше.
– Какие еще детали? – подозрительно спросила Юля.
– Вас, девочки! – радостно объявила она.
Младшая Трубецкая вскрикнула от восторга, а Ольга шумно и недовольно выдохнула.
– И когда будет этот бал?
– Завтра, – коротко ответила Евгения.
– Завтра?! – переспросила Юлия и захлопала в ладоши.
– Завтра… – тихо и грустно повторила Оля и продолжила наблюдать за дорогой.
Тем временем автомобиль уже привез их к крыльцу двухэтажного кирпичного дома, который принадлежал семье Джека Дейли. Женя собиралась снять его на время своей учебы.
Кирпичный дом цвета дерева стоял на окраине Лос-Анджелеса. Сделанный в готическом стиле, с четырьмя острыми крышами и небольшими колонами при входе, он занимал почетное место в памятниках архитектуры города. Дом был окружен клубами с самыми разными цветами. Внутри все было чисто и светло, много света и воздуха. Женя перенесла в этот дом все тепло, которое Александра Михайловна вкладывала в своё хозяйство и свою семью. Все тут дышало заботой, любовью и новыми делами. Словно трое великанов, три широких дивана, обтянутых темно-коричневой кожей, сидели покоем в центре ярко-белой гостиной, уставившись на квадратный молодой стол-трансформер. Белый стол был низкого роста, и, вероятно, очень боялся великанов и огромного многоярусного круга над своей головой, которого мы с вами называем люстрой. Круг образовывали сцепившиеся за руки двухцветные цилиндры, люстра свисала довольно низко и диаметром была не меньше метра. За диванами в нескольких метрах стоял камин из белого камня, на своих
