Шахматы для одного - Александра Дмитриевна Тельных
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александра Михайловна проводила меня в гостиную и усадила за стол причудливой геометрической формы из увесистого благородного дуба. Поверхность дерева была отшлифована и залакирована, блики от света старинной люстры играли на крышке и резных ножках стола.
– Не стоит вам беспокоиться, я просто зашел посудачить с вашим супругом.
– Разве вам приходилось когда-нибудь судачить без чашки зернового кофе, недавно привезенного мной из далеких стран Африки? – кокетничая, Александра Михайловна поставила на плиту турку.
– Вы, правда, привезли его из Африки?
– Конечно, – повышая голос, ответила хозяйка, – конечно, нет! Девочки ездили утром за покупками, ручаюсь, они не схватили первый попавшийся.
Александра Михайловна угостила меня булочками, которые она также лично не испекла. Мы завтракали и смеялись.
Прошло около получаса, когда в проходе мелькнула здоровая фигура старшего Трубецкого.
– Рад тебя видеть, Мюнзаузен! – загромыхал из коридора басистый голос моего друга.
– Петя, он много раз просил так не называть его, – Александра Михайловна плавно вышла из-за стола и направилась навстречу мужу.
– И я рад, председатель, – протягивая руку, отвечал я.
– Вижу, вы уже позавтракали, – оглядывая гостиную, произнес Петр Алексеевич, – Что тебя привело в наш дом?
– Я уже заметил, что явился не вовремя, и мне следовало прийти позже, однако ваша очаровательная жена настояла на моем присутствии здесь.
– И была совершенно права, – перебил меня хозяин дома, – Ты очень кстати, составишь мне компанию, чтобы мне, старику, не было возможности разрыдаться, когда я посажу девочек в самолет.
–Ты вовсе не старик, – улыбнулась Александра Михайловна и поцеловала супруга в щеку, – Но годы берут свое.
В доме Трубецких улыбка никогда не сходила с моего лица. Послышались легкие шаги маленьких быстрых ног, они направлялись в нашу сторону. Через считанные секунды перед нами образовалась маленькая и прехорошенькая Нэнэ (так еще в раннем детстве прозвали Юлию). Она прошла в гостиную, поцеловала мать и бухнулась в кресло, стоящее около меня.
– Пап, мы готовы, – пропела она своим тонким голоском и повернулась ко мне, – Здравствуй, барон!
– Привет, Нэнэ!
– Ты едешь провожать нас? – хитрым огнем запылали зеленые глазки Юлии.
– Да, Юлия, он едет с нами, но это не значит, что ты можешь стоить глазки человеку, который учил тебя читать, – укоризненно посмотрел на нее Трубецкой.
– Не говори глупостей, папочка, – отмахнулась Нэнэ, – мы ждем вас в машине, – она послала нам воздушные поцелуи и вышла из гостиной.
– Что ж, дорогая, значит, нам пора, – Петр Алексеевич обнял супругу, а затем хлопнул меня по плечу, как бы призывая идти за ним.
Я уже собирался переступить порог известного дома, как меня окликнул женский голос. Я повернулся. Наверху лестницы с чемоданом в руках стояла старшая сестра Юлии. Ее слегка вьющиеся длинные темные волосы были откинуты назад, так что я мог увидеть прекрасное лицо с выраженными скулами и карие глаза, которые смотрели прямо в мои. Ольга степенно спускалась по лестнице.
– Приятно видеть вас здесь! – обворожительно улыбнулась мне Ольга, спускаясь.
Я быстро взлетел по лестнице вверх и забрал у нее чемодан.
– Это случайно вышло, я зашел к твоему отцу поболтать.
– Знаю я, о чем вы болтаете, – подмигнула Ольга, хотя она не знала ни одной темы наших разговоров с ее отцом, – Отец…
– Он уже ждет нас в машине, – опередив ее вопрос, отвечал я.
Спускаясь по закругленной лестнице и направляясь к машине, мы обсуждали, как различаются культуры Европы и Америки, как подобрать чемодан к лимонным балеткам, и к чему, в конце концов, приведет внешняя политика государства. Клянусь, я едва ли встречал более милую и умную девушку, разве что ее мать обладала непревзойденными талантом обескуражить и внешностью, и интеллектом.
– Барон, в багажник сумки поставишь, – высунувшись из окна автомобиля и щурясь от солнца, пропела Юлия.
– Как скажите, мисс, – подмигнул я и приступил к выполнению задания.
Раздался звук закрывающихся дверей гаража, и большая мужская тень побежала вслед за хозяином по широкой каменной дорожке.
– Не успел я сделать два шага от машины, как вы уже составили целый список дел нашему гостю, – подойдя к нам, сказал Петр Алексеевич и принялся мне помогать с укладкой.
– Отец,– обратилась Ольга, которая стояла по правую сторону от меня, – мне сесть за руль?
– Не стоит, Ольга, – Трубецкой захлопнул багажное отделение и открыл дверь в салоне для дочери, – сегодня тебе еще понадобятся силы.
Когда все уселись, Петр Алексеевич повернул ключ зажигания, машина заревела, сорвалась с места и помчала нас туда, где люди могут летать.
Глава 2.
Так сладок мед, что, наконец, он горек.
Избыток вкуса убивает вкус.
В. Шекспир
Удивительная вещь сны! Кто и когда мог бы сам решить, что ему сегодня приснится? Я сам не раз пытался настроить свое подсознание на необходимую мне волну, даже иногда выходило, что мне снилось желаемое, но все это не больше, чем элементарные совпадения. Человек чрезвычайно любит разгадывать загадки, и, наверное, природа обеспокоилась этим, решив составить пару- тройку головоломок, которыми люди смогут баловаться, по меньшей мере, до скончания времен. Однако, комично так выражаться, потому что ответ и на вопрос – когда наступят эти "скончания времен " и наступят ли вообще- природа тоже заточила в сундук с табличкой " секрет ".
В ночь перед поездкой в Лос-Анджелес, в ночь перед моим последним приходом в дом Трубецких, Ольге снился аэропорт. Они с Юлей уже сидели в зале ожидания, смотрели на снующих туда-сюда людей. Крупными мазками ее подсознание рисовало картины подсадки на рейс и взлета самолета. Среди серых костюмов и уставших лиц ей запомнилась улыбающаяся мордашка мальчика лет двенадцати с короткими каштановыми волосами, торчащими к верху, ясными и яркими зелеными глазами, которые приковывали к себе. Курносый нос парнишки и простая одежда, висевшая на его тоненьком теле, заставляли ждать ребячества и озорства, но осанка… Осанка всегда выдает людей! Его худые плечи смотрели в пол.
Полет продолжался не больше, кажется, минуты, как началась безумная тряска, поднялся шум, самолет наклоняло то влево, то вправо, пока не стали с верхних полок сыпаться сумки и падать на головы. Все виделось Ольге мутными пятнами, кроме того мальчика. Он встал со своего места, подошел к аварийному выходу, посмотрел на салон самолета так, как будто бы он знает, как всех спасти, – взглядом мертвым и добрым. Дверь перед ним
