Портфолио мадам Смерти - Маргарита Малинина

Мы с Катей сели с краю стола, рядышком, ребята расположились напротив. Возле Катьки примостились металлисты, а к Женьке плюхнулась дочка нашего гида Лера, сразу завоевав Катину нелюбовь вследствие ее природной ревнивости.

Когда официанты принесли блюда — макароны с соусом и отбивную из свинины — между Галиной Тимофеевной и дочерью разразился спор. Валерия утверждала, что никому не интересно глазеть на каменных львов, людям хочется отведать чего-нибудь остренького, например, разбить лагерь посреди фонтанов Петергофа, а мать пеняла на то, что как-никак гид здесь она, надо Лере — пусть организует собственную экскурсию.

— Тогда дай мне телефон сменного водителя, Альберта. Пока вы будете колесить по городу, настойчиво пялясь в окошко автобуса, я на «Газели» поеду в Петергоф.

— Не выдумывай. Я не отпущу тебя одну черт-те куда.

— Почему одну? Я соберу свою группу. Наверняка многие здесь придерживаются моей позиции. — И обернувшись к Жеке: — Вы бы поехали со мной смотреть фонтаны?

Логинов бросил затравленный взгляд на Катю, мол, не виноватый я, она сама пришла, и закашлялся.

— Что значит — с вами? — уточнил он, отложив на время вилку. — Вдвоем, что ли? Не могу, у меня девушка есть. Боюсь, она поймет нас превратно и четвертует обоих без промедления.

Лерка испуганно вздернула брови, а Катя изобразила на фейсе блаженную улыбочку.

— Зачем вдвоем? — продолжила Валерия. — В «Газели» пятнадцать посадочных мест, включая водителя. Просто надо же с кого-то начинать.

Тут Катька всех удивила, твердо произнеся громким голосом:

— Мы едем. Нас четверо, так и запротоколируй.

Я дернула ее за руку и зашипела в самое ухо:

— Опять началось? Снова ты хочешь втравить нас в опасное приключение?

— Что в этом опасного? — не согласилась со мной подруга и зашептала: — Просто без чутко-го руководства Леркиной мамочки мы будем чувствовать себя вольготнее. Знаешь, иногда на-доедает жить по расписанию: завтрак — автобус — две минуты личного времени на съемку — автобус — обед — автобус… Тебе ясен ход моих мыслей? А там мы погуляем от души, будет что потом вспомнить. — Любимова и не подозревала, насколько была близка к истине в тот момент. Вспоминать я действительно буду до конца своих дней. — Женька с Пашей поедут с нами, так что бояться нечего.

Поняв, что она вполне справляется с организаторскими обязанностями, Валерия впала в ажиотаж, вытерла губы салфеткой и, отставив тарелку, к которой почти не притронулась, взяла у матери номер телефона неизвестного нам Альберта и унеслась на ресепшен звонить.

Наш с Катей продолжавшийся в ту минуту спор нарушил побитый Жекой металлист, обратившийся к нам обеим одновременно:

— Я Фалалей. А вы?

Его тон был очень дружелюбным, что нас немного насторожило. Более того, на сей вопрос возникло отчаянное желание ответить: «А мы нет», так как обычно принято говорить: «Меня зовут… А вас?», чтобы сразу было ясно, что это имя, а не, скажем, национальность. Видимо, мужчине была чужда заурядность, и это становилось очевидным уже по его внешнему облику, стоит ли упоминать теперь манеру разговаривать и фантастическое имя? Но тем не менее никакой агрессии мы не почувствовали.

— Так-таки Фалалей? — недоверчиво переспросила Катя.

— Да. То есть не по паспорту, конечно, — пустился в откровения загадочный тип, — это мой сценический псевдоним. А это Фелициана, — кивнул он на зелено-черную.

Та кивнула нам:

— Очень приятно.

Надо же. Неотесанные металлисты бывают вполне цивилизованными людьми, когда их никто не пытается дергать за косу. Надо взять себе на заметку, что внешний вид зачастую бывает обманчив, а то я все время это забываю.

Мы назвались.

— Какие у вас редкие имена, — поразилась я.

— Фелициана — это, по-моему, с латинского «счастливая»? — припомнила Екатерина, любящая блистать своей эрудицией. Да и вообще любящая блистать.

— Да, — с райской улыбкой подтвердила догадку женщина, собирая остатки соуса с тарелки кусочком черного хлеба.

Обладатель кольца в носу предложил:

— Можете звать меня просто Фаля, а ее Феля.

— Мы так и поступим. — Катины глаза договорили за нее сами: «Ничего другого мы просто не сумеем выговорить, даже если постараемся».

— Когда мы решили образовать свою группу, — радостный от того, что можно кому-нибудь рассказать эту историю, продолжил греческий Фалалей, улыбаясь во весь рот, — то сразу поняли, что имена участников должны быть чудаковатыми.

— Как и вы сами, — тихо пробубнил себе под нос Логинов, смотря в тарелку, оказывается, все это время он внимательно прислушивался к беседе.

Не замечая издевки, сосед продолжил:

— Группу мы назвали «Фалалей энд Фелициана». Я играю на бас-гитаре, рычу на бэк-вокале и сочиняю тексты песен. Феля поет и тоже сочиняет. — Фаля перекинул дохлую косичку через плечо. — Ударник взял себе имя Аарон, два других гитариста — Гектор и Гедеон.

Я решила из вежливости подключиться:

— А какую музыку вы играете?

— Смесь блэка и готики. Первую пластинку, конечно, пришлось выпускать на собственные средства. Тираж, конечно, небольшой вышел, триста экземпляров. Но после этого какая-нибудь студия обязательно нами заинтересуется!

Жека поднялся из-за стола и выразительно кхекнул, показывая глазами на выход. Доевшая Катя тут же словила намек.

— У вас непременно все получится! — С этим напутствием она по-дружески похлопала Фалю по плечу, мы решительно поднялись и направились за ребятами к выходу.

— Чего он хотел от тебя? — набросился Женька на Катю в коридоре.

— Того же, чего Лера от тебя! — огрызнулась та.

— Она ничего от меня не хотела! Она звала нас всех на экскурсию, вот и все!

— А он хотел, чтобы я купила его пластинку, подняв тем самым рейтинг новой металлической группы, вот и все. Как ты, так и я.

Евгений на это философски изрек:

— Эх, женщины… Загадки природы…

Паша хохотнул, а сами женщины нахмурились.

В номере мы приняли душ, немного почитали и легли спать. Несмотря на сильную усталость, я очень долго ворочалась, не могла уснуть. Почему-то из головы не шла записка. Согласитесь, не каждый день такие встречаешь. Эти странные сочетания букв… Единственное, чем подобное объяснялось, — это была шифровка. Но зачем ее подсунули нам под дверь? Дали бы в пару к ней еще и дешифратор, что ли!

Отчаявшись забыться сном, я села. В детстве мы с Катей часто увлекались игрой в шпионов и тоже писали друг дружке зашифрованные послания. Но тогда у каждой был код. А теперь? Как мы прочитаем ее? В любом случае попытаться стоило.

Я потянулась рукой к бра и дернула за цепочку. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила постель Любимовой пустой, а саму подругу сидящей на корточках в углу прихожей, подсвечивающей текст странного сообщения экраном мобильника.

— Что ты делаешь? — подкрадываясь сзади, полюбопытствовала я.

— А? — испуганно подскочила Катя. — Ах, это ты… Не знаю, может, ты примешь меня за сумасшедшую и будешь при этом, бесспорно, права, но мне вдруг пришла мысль… А что, если это шифровка? И мы должны ее прочитать?

Я рассмеялась.

— Катя, с каких это пор мы стали думать одинаково? Я для того же поднялась. Бери записку и дуй ко мне на кровать, поближе к свету.

— О’кей.

Мы расположились на кровати и принялись изучать бумагу, поднеся ее к свету простенького казенного бра.

— Давай ее проанализируем, — предложила умная подруга. — Видишь один интересный момент? Буква «м» сама по себе попадается аж два раза в такой короткой записке. Создается впечатление, что в ней зашифровали какой-то самый распространенный предлог. Какой, как думаешь?

— Погоди-ка. То есть, выходит, они каждой букве присвоили другую букву?

— Думаю, да.

— Вообще начинать общий анализ нужно не с этого. Во-первых, что мы видим перед собой? — Я повертела в руках лист, поднося его разными сторонами к горящему настенному светильнику. — Обычный белый лист формата А-4. Бумага принтерная, хорошего качества. Почерк торопли-вый, так что может быть как женским, так и мужским.

Катя помолчала, глядя на послание, затем молвила:

— Мне кажется, больше похоже на женский почерк. Мужчина, когда торопится, такие каракули выводит… Вообще ничего не прочтешь. А тут, как нарочно, быстро, но тщательно выводили буквы, понимая, что одна описка, и смысл может исказиться. Что ж, если ты не собираешься сейчас снимать отпечатки пальцев с этой бумажки, позволь я продолжу, лады? — с иронией подколола меня подруга. Мне пришлось отдать ей листок, так как необходимого для дактилоскопического исследования оборудования у меня все равно с собой не было. — Как мы уже убедились, бумага самая обычная, поэтому следует сконцентрироваться на самом тексте. Я думаю, «м» — это либо «и», либо «в», либо «у». Что скажешь?