Никаких вам золушек. Чтиво для практически взрослых - Валерий Вайнин

На пятый день дорога стала малолюдной, а на седьмой – обезлюдела вовсе. К закату девятого дня Василий доехал до перекрестка, на котором громоздился большущий замшелый камень. На камне была выбита надпись: «Налево пойдешь – оттянешься по полной программе. Направо пойдешь – карьеру сделаешь, если повезёт. Прямо пойдёшь – проблем не оберёшься».

Василий хмыкнул. «Направо не поеду, – подумал он. – Карьера мне ни к чему. А вот налево… тут возможны варианты».

Только он повернул коня, как услыхал знакомый голос:

– Эй, ты куда? – Возле камня сидела волчица и смотрела на него желтыми глазами.

Конь в испуге встал на дыбы. С трудом его успокоив, царевич спросил:

– Как ты здесь оказалась?

– Гуляла просто. Нельзя?

– Почему же, гуляй на здоровье. – Василий тронул поводья.

– Эй! – не унималась волчица. – Я думала, тебе туда, где проблем не оберёшься. Неужто ошиблась?

– Ты и читать умеешь! – усмехнулся Василий.

– Ты не ответил на вопрос.

– Изволь. Туда, где проблемы, я успею. Сперва налево съезжу. Готов поспорить, там братья мои застряли.

Волчица то ли чихнула, то ли фыркнула.

– Такой заботливый, да?

– Пока, рыжая. – Царевич направил коня по левой дороге. – Счастливо оставаться.

Волчица улеглась на солнышке возле камня-указателя.

– Счастливо оттянуться! – прорычала она вдогонку.

Рассмеявшись, Василий-царевич ускакал.

К вечеру впереди замерцали огни города. И хоть городок, в общем-то, оказался небольшим, от разноцветных реклам буквально рябило в глазах.

С любопытством озираясь, Василий проехал центральную площадь. Вокруг прогуливалась шикарно разодетая публика, звучала музыка, там и сям раздавались пьяные песни. Народ, что называется, веселился до упаду, и никто ни на кого не обращал внимания. Над трехэтажным каменным зданием сверкала вывеска игорного дома, а напротив, через улицу, располагался трактир. «Похоже, сюда-то мне и надо», – подумал Василий-царевич. Привязав коня к фанарному столбу, он вошёл в игорный дом.

К нему сейчас же подскочил расфуфыренный лакей и затараторил:

– Чего угодно-с? Карты, кости, рулетка? Имеется и новинка-с: «нарды» называется. Или желаете какое пари заключить-с?

– Сперва осмотрюсь, – ответил царевич. – Скажи-ка, любезный, не видал ли ты случаем тут одного господина… – Он описал лакею внешность старшего брата.

Лакей что-то промямлил, заюлил, однако, разглядев меж пальцев Василия золотую монету, мигом обрел сообразительность.

– Есть такой, – кивнул он. – Проводить?

– Сделай одолжение. – Василий подбросил монету, и та моментально исчезла в бездонном кармане лакейских штанов.

Лакей приглашающе махнул рукой.

– Айда за мной. Только по-тихому.

Они прошли через игорные залы, где праздные гуляки просаживали деньги. У дверей одной из комнат лакей остановился и приложил к губам палец.

– Здесь, – прошептал он, – но меня не впутывай. – И тут же исчез, точно сквозь землю провалился.

Василий толкнул дверь и очутился в комнатушке, на полу которой валялись черепки битой посуды. Брат Арнольд в разорванной одежде, чумазый и дрожащий, стоял у стены, держа на голове арбуз. А четверо пьяных амбалов метали в сей арбуз ножи. Каждый бросок сопровождался гоготом и руганью, поскольку точностью не отличался. Ни один из ножей, к счастью, в брата пока не угодил.

Арнольд первым заметил вошедшего Василия и от стыда опустил взгляд. Прикрыв за собой дверь, Василий гаркнул:

– Привет, ребята!

Амбалы воззрились на него.

– Эт-то что за хрен? – просипел один из них.

Удовлетворить своё любопытство он не успел: Арнольд расколол об его голову арбуз, чем успокоил вполне.

– Давно бы так, – похвалил Василий и мастерскими ударами кулаков уложил на пол оставшуюся троицу. Никто даже не пикнул.

Арнольд взял со стола бутылку и жадно хлебнул из горлышка.

– Чего надо, родственничек? – выдохнул он с кривой усмешкой.

– Не слабо развлекаешься, – хмуро произнёс Василий.

– Стараюсь.

– Вижу. Где Берт?

Арнольд пожал плечами.

– Кто его знает… Мы как приехали, он в трактир попёрся, а я – сюда.

– И с тех пор не встречались, – догадался Василий. – Карету и лошадей тоже проиграл?

Арнольд, потупясь, кивнул.

– Что ж теперь будет? – спросил он жалобно.

Василий прошёлся из угла в угол. Осколки посуды хрустели под его ногами.

– Сделаем так, – сказал он. – Сперва я сгоняю в Китай, потом заеду сюда за тобой и Бертом. Воду из источника привезём отцу вместе. Говорят, победителей не судят. Короче, дожидайтесь меня здесь.

Арнольд повеселел.

– Денег оставишь?

Тут дверь распахнулась и вошёл солидный господин с надменно оттопыренной губой.

– Што здесь происходить? – Цедя слова через эту самую губу, он оглядел разгромленное помещение и брезгливо переступил через тело одного из амбалов. – Што это са такой бесобрасий?

– Так, пустяки, – буркнул Василий. – А ты кто такой?

– Владелец заведения, – подсказал Арнольд, вновь прикладываясь к бутылке.

Вошедший господин величаво кивнул.

– О да, я фладей! Я фсем тут фладей! А фот фи кто есть такой?

– Это сын царя Ивана, кретин! – визгливо крикнул Арнольд. Владелец игорного дома усмехнулся.

– О, я понимай! Я фсё понимай! Снашала один сын саря Ифана, – кивнул он на Арнольда, – теперь фторой сын саря Ифана, потом… Сколько сын иметь сарь Ифан? Кто проиграть, долшен платить, шорт фосьми!

Арнольд замахнулся на него бутылкой.

– Ах ты клоп заморский! Да я тебя…

– Не петушись, он прав, – осадил брата Василий. Он достал из кармана набитый монетами кошель, развязал и обратился к владельцу игорного дома: – Сколько брат тебе должен?

При виде такого количества золота суровый господин преобразился на глазах.

– О, сашем такой спешка? Нушно фсё посшитай.

– Считать нет времени. – Василий выложил на стол две пригоршни монет. – Этого хватит?

– Совсем опупел! – простонал Арнольд.

Владелец игорного дома спешно сгрёб золото в карман.

– О да! Я думай, тут фсё ферно! Я ошень дофолен!

Оставив себе несколько монет, Василий протянул ему кошель, полный на три четверти.

– Держи. Будешь кормить, поить и одевать брата, пока я не вернусь. На игру ему выдавай червонец в неделю, не более.

– Всего червонец?! – возмутился Арнольд. – Это ж курам на смех!

Василий в упор смотрел на владельца игорного дома.

– Ты хорошо понял? Если денег не хватит, вернусь – доплачу. А сплутуешь – прибью.

Владелец сделал протестующий жест.

– Я шестный шелофек. Я никогда не плутовать. – Он встряхнул кошель царевича, и золото весело звякнуло. – Этого надолго хватать. Я фсё делай, как фи мне фелеть.

Василий хлопнул его по плечу.

– Ладушки, до встречи. Приберись тут, – кивнул он на поверженных амбалов и зашагал к двери.

– Ну, Васька! Ну, жмот! – бросил ему вслед Арнольд. – Погоди, я припомню тебе червонец в неделю! Ох, припомню!

– Давай-давай, упражняй память, – парировал Василий, закрывая за собой дверь.

Из игорного дома он прямиком направился в трактир через улицу. Народу там было тьма тьмущая. Все тонуло в облаках табачного дыма, и лихо наяривал оркестрик: скрипка, флейта и барабан. Гвалт стоял неописуемый. Едва отыскав свободное место, Василий-царевич заказал ужин и огляделся. Брата среди подгулявшей публики не было. Обслуживал Василия вертлявый мужичонка, оказавшийся, на удачу, хозяином трактира. Расплатившись за ужин, царевич принялся его распрашивать о среднем брате. Трактирщик малость пошмыгал носом, однако темнить не стал.

– Есть такой парень, – признался он. – Кушал тут много, девок угощал… пока без штанов не остался. Теперь я его, грешного… Тебе-то он зачем?

– Земляк он мой. Привет я ему привёз от родителя.

– Что же, дело доброе. Парняга этот, оказалось, деликатесы готовить мастак. Я его к плите приспособил. Пойдем провожу. Только особо долго не трепитесь. Клиентуры, вишь сколько.

Василий проследовал за трактирщиком на кухню. Средний брат, Бертольд, в поварском колпаке колдовал над большой дымящейся кастрюлей: что-то подсыпал, помешивал, пробовал на вкус. Его пухлая физиономия лоснилась от пота и удовольствия. Трактирщик принюхался, как борзая на охоте.

– Дух отменный, – оценил он. – Что готовим?

– Луковый суп по-марсельски, – похвастался Бертольд, оборачиваясь. – Сожрать мне барсучий хвост, Васька! Ты как здесь оказался?!

– Проездом в Китай, – ответил Василий.

Бертольд покраснел, уперся взглядом в кастрюлю и принялся остервенело вращать в ней половником.

– Так уж получилось, – пробормотал он. – Стечение обстоятельств, чтоб у меня брюхо раздуло.

Трактирщик деликатно шмыгнул носом.

– Вы тут не долго, – предупредил он и ринулся на зов клиентов.