Никаких вам золушек. Чтиво для практически взрослых - Валерий Вайнин

– Похоже, приехали, – сказал царевич.

– Можешь не сомневаться, – подтвердила волчица. – Привяжи коня здесь. Достань соль и держи наготове.

Выполнив её указания, царевич спросил:

– Что дальше?

– Идём к дому, – тихо распорядилась волчица. – Он встретит нас у порога и начнёт строить насмешки. Не обращай внимания, не говори ни слова. Швырни в него соль, но не всю, а только часть. Он завопит и отскочит. Мы зайдём внутрь, там увидишь стол, а на нем – хрустальный шар и янтарную шкатулку. Не медля разбей шар, раджа с криком бросится на тебя. Тогда швырнешь в него оставшуюся соль и отрубишь мечом голову. Вот и все. Он не оживет. Берем шкатулку и уходим.

– Именно в такой последовательности?

– Да, это очень важно. Повтори, как запомнил.

Василий точно всё повторил. Волчица кивнула, и они двинулись к дому колдуна. Неподалёку от двери из кустов вынырнула вдруг скрюченная фигура в сером балахоне с капюшоном, надвинутым на лицо. Заступив им дорогу, эта жутковатая личность замахала на них рукавами и зашипела:

– Проч-ч-чь! Кыш-ш-шь! Унич-ч-чтож-ж-жу!

Царевич взялся за меч, но волчица его опередила: она прыгнула, целясь клыками в глотку противника. Однако фигура дернулась вбок, и в зубах волчицы остался лишь балахон. Под балахоном было пусто.

Тут на кусте появился громадный черный ворон и скрипуче захохотал:

– Милости пр-р-росим, гости дор-р-рогие!

Василий запустил в него камнем. Продолжая хохотать, ворон метнулся прочь. Сзади у него извивался змеиный хвост.

Царевич и волчица приблизились к двери дома.

Дверь распахнулась. На пороге стоял раджа Калисингх всё в тех же пёстрых одеяниях и в чалме, и взгляд его источал ту же злобу. Только на сей раз колдун не парил в воздухе, прозрачный, как призрак, а явился во плоти. И тонкие губы его, как прежде, змеились в ухмылке.

– Милости просим, гости дорогие, – повторил раджа приветствие ворона, и голос его прозвучал столь же скрипуче. – Уж и не надеялся вас дождаться, зато уйдёте, думаю, вы очень не скоро.

Напружинившись, волчица глухо зарычала. Раджа мерзко захихикал.

– Какой темперамент, милая! Какая страсть! – проскрипел он. – Ладно, с тобой потом. Сперва разберусь с этим, – кивнул он на царевича, – нахальным выскочкой из тьмутаракани. Он у меня точно кость в горле. Вишь, булавку свою выставил: одолеть меня надеется, слизняк.

Сжимая в правой руке меч, Василий вынул из кармана левую руку с зажатой в горсти солью.

– Не медли! – крикнула волчица.

Царевич швырнул соль в раджу, но тот проворно юркнул внутрь дома без малейшего для себя вреда. Чертыхнувшись, царевич собрал в горсть оставшуюся соль.

– Не упусти гада! – Волчица прыгнула через порог.

Вбежав вслед за ней в дом, Василий увидел, на столе янтарную шкатулку и хрустальный шар, излучающий синий мерцающий свет. Шар был столь красив, что царевич невольно залюбовался, потеряв на этом несколько мгновений. Когда он набрался решимости разбить шар мечом, рука ему уже не повиновалась.

За спиной раздался торжествующий хохот колдуна. Комнату освещали черные свечи, и в их трепещущем пламени Василий разглядел оскаленную волчицу, застывшую, словно чучело.

Царевич попытался приблизиться к хрустальному шару, чтобы разбить его о каменный пол, однако ноги точно приросли к месту: царевич не мог сделать ни шагу. Пальцы его сами собой разжались, меч выпал. Тело Василия начало холодеть, будто обращаясь в мрамор. Лишь левая рука, сжимавшая соль, оставалась живой и подвижной, но проку от нее было мало: бормочущий заклинания раджа предусмотрительно держался справа. Лишь когда царевичу стало совсем худо и почти весь он превратился в изваяние, колдун решился приблизиться на шаг.

– Ну что, сопляк, – прошипел он, пнув лежащий на полу меч, – помогла тебе твоя булавка?! Никто в мире меня не одолеет, никто не встанет поперек пути!

Эта кичливая речь была его ошибкой. Колдуна подвела самоуверенность. Пока он красовался перед царевичем, волчица стряхнула чары и прыгнула на врага. Раджа проворно метнулся вбок. Но, уклонившись от клыков зверя, он попал под левую руку царевичу, и на сей раз Василий не оплошал. Ни мало не мешкая, он швырнул соль колдуну в рожу. Завопив, как ошпаренный, раджа Калисингх завертелся волчком. И царевич мигом вышел из-под власти колдовства. Он расправил плечи и наклонился за мечом. Но визжащий от боли раджа также бросился к мечу. Тут Василий от души заехал кулаком колдуну в челюсть. Раджу от удара точно ветром сдуло. Он пролетел над столом, исхитрившись, однако, прихватить хрустальный шар, пробил оконное стекло и выпал наружу.

По комнате прошелестел сквозняк, который мгновенно задул черные свечи. В разбитое окно заглянуло заходящее солнце, и послышалось стрекотанье кузнечиков.

Подбежав к окну, волчица встала на задние лапы и выглянула.

– Исчез! – прорычала она. – Слинял, гад!

Царевич сунул меч в ножны.

– Однако дело сделано.

– Наполовину, – возразила волчица. – Мы не должны были его упускать.

– Ничего, – отмахнулся Василий, – еще встретимся.

Волчица бросила на него тревожный взгляд.

– Боюсь, ты прав. Бери шкатулку и сматываемся.

Выйдя за дверь, они заметили, что сумрак вокруг рассеялся и с деревьев доносилось пение птиц. Садясь на коня, царевич сказал:

– Спасибо, Ева. Впервые я тебя послушался, и всё получилось почти как надо.

– Вот именно «почти», – хмуро подчеркнула волчица. – Что за блажь называть меня Евой? Слышать не могу.

Василий развел руками.

– Извини, привычка.

Не успело солнце сползти за горизонт, как они оказались у дома сёгуна Митагавы. Сёгун и двенадцать его самураев гурьбой высыпали на крыльцо. Их изумленные взгляды перепархивали с янтарной шкатулки в руках царевича на огромную волчицу у ног его коня. Митагава-сан не в состоянии был произнести ни слова – лишь приоткрыл рот и тут же закрыл. Последней на крыльцо вышла прелестная Кусика и, увидев царевича с янтарной шкатулкой, выразила общее настроение возгласом:

– О, Василий-сан!

Соскочив с коня, Василий подошел к сёгуну и с поклоном вручил шкатулку.

– Надеюсь, ты доволен, Митагава-сан?

Сёгун кивнул.

– Если это не подделка.

Щёки его дочери вспыхнули от стыда.

Василий-царевич схватился за меч.

– Что-о?!

Глядя на сёгуна жёлтыми глазами, волчица обнажила клыки.

Сёгун, прижав шкатулку к груди, взглянул на самураев. Самураи осуждающе смотрели в землю.

– Шучу, – сказал сёгун. – Видно сразу, она настоящая.

Волчица спрятала клыки.

Царевич убрал руку от рукояти меча.

– Вот и ладушки. Но впредь, Митагава-сан… учти, таких шуток я не люблю. Состоялось ли сватовство?

Сёгун помедлил с ответом.

– Может, всё-таки сам на ней женишься? – неуверенно предложил он. Волчица вновь оскалила пасть. – Ну хорошо, хорошо! Спросить нельзя? – поспешно согласился Митагава. – Кусика, придется тебе выйти за этого хлюс… за императора Лао Ван Мина.

Не умея скрыть радость, девушка поклонилась.

– Повинуюсь твоей воле, отец.

Самураи переглянулись и заулыбались.

– Повинуется она, – проворчал сёгун. – Вертихвостка.

Пользуясь моментом, Василий уточнил:

– Когда мы, сможем отправляться в Китай?

– Утром. – Сёгун погладил дочь по голове, стараясь не испортить замысловатую причёску. – Я соберу вас в дорогу и дам в сопровождение семь самураев.

– Зачем сопровождение? – запротестовал Василий. – Я сам смогу запросто…

– Знаю, что сможешь! – притопнул ногой сёгун. – Моя дочь знатного рода, и она отправится с подобающим сопровожденьем. Переночуешь в моём доме, Василий-сан. О коне твоём слуги позаботятся, а волку твоему придется здесь обождать. Волка я в дом не пущу.

Взглянув на царевича, волчица чуть заметно кивнула. Но царевич гневно посмотрел на сёгуна.

– В таком случае, Митагава-сан, и я в твоём доме не остановлюсь. Я заеду за Кусикой утром.

– Но, Василий-сан, не могу же я впустить…

– Митагава-сан, мой волк будет ночевать со мной.

Переглянувшись с самураями, сёгун обреченно вздохнул.

– Ладно, будь моим гостем вместе с волком.

Коня царевича поместили в конюшню, где щедро насыпали ему овса. А самому Василию с волчицей, накормив их и напоив, отвели отдельную комнату. При этом царевичу, по японскому обычаю, постелили на полу, где он моментально уснул как убитый.

Пробудился он ранним утром от мерного звона в голове. Открыв глаза, Василий помассировал себе виски. Звон, однако, не прекращался: он исходил из глубины дома. Солнце из окна освещало волчицу, насторожившую в недоумении уши. Царевич поинтересовался, зевнув:

– Кузня у них тут, что ли, работает?

– Бог его знает, – отозвалась волчица. – С самого рассвета стоит этот тарарам. Здоров же ты дрыхнуть.