Тусклый свет электрических фонарей - Сергей Козинцев

– Почему?

– Знаешь, я перезвоню попозже.

Я повесил трубку.

После встречи с загадочным незнакомцем я успокоился. Нельзя сказать, что я получил ответы на свои вопросы. Но я узнал, что эти вопросы по крайней мере имеют ответы. Теперь я мирно спал ночи напролет, ходил на работу, общался с друзьями. Походы на сумеречные кладбища я прилежно старался забыть. Но мир, как вывернутая наизнанку перчатка, хоть и был похож на прежний, но, очевидно, стал иным. Мой пытливый ум, успокоившийся и оживший, пытался понять этот новый мир, найти новую логику взаимоотношения вещей и событий взамен утерянной старой. Всё чаще, возвращаясь с работы, я прокручивал в уме происшествия мокрого рассвета. И наконец нащупал в кармане счастливый билетик, подаренный незнакомцем. Это была моя единственная ниточка. Желая пройти путь до конца, я собирался уже съесть мятую бумажку, но, повинуясь глупому обычаю проверять чудеса, решил удостовериться в счастливости подарка.

Мне это не удалось! Совершенно невозможно было проверить, счастливый билет или нет, по той простой причине, что количество цифр на нём было нечетным! Я почему-то полагал, что во всех странах мира вот уже второе столетие все трамвайные билеты несут на себе четное число цифр. Именно для того, чтобы среди них попадались счастливые. Весь мой предыдущий опыт подтверждал такую точку зрения. И теперь я был обескуражен. Что имел в виду незнакомец, называя билетик счастливым? Очевидно, он вкладывал в свою фразу определенный смысл, но какой?

Я ломал голову неделю. В задачке явно не хватало данных. Поскольку некая мистичность сопутствовала предшествующим событиям, я попытался найти ответ мистическими средствами. Однако попытки добыть истину с помощью нумерологии были пустыми. Нумерология крайне плохо приспособлена к работе с трамвайными билетиками в приложении к реальным событиям. Реальность оказалась настолько сильнее всех мистических манипуляций, что довольно быстро я отказался от них ввиду их полной бесперспективности.

В конце концов я осознал, что достаточно долго занимаюсь полной ерундой – пытаюсь разгадать тайны Вселенной, пользуясь трамвайным билетом. Тем не менее остаться без ответа я не мог и потому решил посоветоваться со своим другом. Я положил изрядно потрепанную тайну рядом с телефоном и собрался уже набрать Остина, когда, скользя взглядом по загадочным семи циферкам несъеденного счастья, вдруг осознал простоту, изящество и нелепость истины. Я вернул трубку на место и некоторое время боролся с остатками разума. Затем вновь снял ее и набрал номер.

Первые две попытки позвонить по номеру на трамвайном талоне не принесли мне ожидаемого откровения. В первый раз я не знал, что ответить девушке, снявшей трубку. Вторая моя беседа состоялась с агрессивным младенцем, задававшим концептуальные вопросы о моей сущности. Теперь, перед третьим звонком, я был готов к чему угодно. На этот раз записанный на магнитофонную ленту диктор меланхолично продекламировал: «Время покрыло пылью в глубоком прошлом расставленный натюрморт, жестоко обнажая его мертвую натуру».

Слушая короткие гудки, я машинально попытался сравнить их частоту с частотой своего пульса. Пульс явно побеждал. Я позвонил снова, желая еще раз прослушать сентенцию, но трубку, застав меня врасплох, поднял человек:

– Алло, – довольно немолодой усталый голос.

– …Добрый вечер!

– Добрый.

– Мне ваш телефон дал один знакомый.

– Да, я слушаю.

– К сожалению, я не знаю его имени, – господи, он примет меня за сумасшедшего. – Ну, такой, знаете, в плаще и с растрепанными волосами.

– Его зовут Голем.

Кровь прилила к моей голове. Нелепица становилась реальностью, превращая реальность в нелепицу.

– Кто вы? – резко выпалил я, и на мгновение мне почудилось, что я сказал свою реплику голосом собеседника.

– А кто ты? – эхом откликнулись на другом конце провода.

– Я первый спросил, – я почувствовал себя ребенком – наверное, из-за обращения на ты.

– Резонно, – согласился собеседник. – Вообще-то меня по-разному зовут. Например, дядюшка Хо.

– Бред какой-то, – несколько невежливо заметил я.

– Бред, – согласился дядюшка Хо. – Но ты не представился.

Я назвал свое имя. Нужно было задавать вопросы, пока со мной готовы говорить. Мне казалось, что стоит положить трубку, и чудо исчезнет, а по набранному номеру вновь окажется бездушный робот. Противореча моим желаниям, моя рука сама собой дернулась к рычагу, но, к счастью, нажала его лишь в воображении. И тут я понял, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Есть у этого дядюшки Хо знакомый с растрепанными волосами и со странным именем. Ну и что? Чуда не было, я лишь придумал его, потому что оно мне было необходимо. Или всё же…

– Видите ли, – тщательно подбирая слова, начал я, – со мной случилось несколько необычных происшествий…

– Я знаю, – отозвался дядюшка. – Потому ты и позвонил.

– Вы знаете меня?

– Мне о тебе рассказывали.

– Кто?

– Много кто. Их имена тебе ничего не скажут.

Я замолчал в неуверенности. Нужно было спросить нечто, что сразу же дало бы мне уверенность в причастности собеседника к недавним событиям. С другой стороны, если этот Хо является случайным человеком, он примет меня за психа. Ну что же, казаться идиотом – меньшее из зол. Преодолевая внутренний протест, я выдавил:

– …Скажу конкретнее. Я видел призрака.

– Ты ошибся, мой друг. Призраков не существует.

Мое дыхание перехватило. Как, и это всё? Собеседник, который мог оказаться мистическим существом, был всего-навсего человеком? И он еще будет учить меня, что может быть, а чего быть не может?!! Накопившееся напряжение хлынуло потоком злых фраз:

– Да что вы смыслите во всём этом! Я вам говорю, что видел, а вы тут умничаете, что я не мог этого видеть! Сам знаю, что не мог. Но видел же!

– И всё же, – терпеливо отозвался Хо, – призраков не существует.

В ярости я швырнул трубку на рычаг. И тут же неразумно и непоследовательно схватил ее снова. Но медитирующий гудок уже начал погружение в вечность.

Я сидел и разочарованно слушал его бесконечное «ом-м-м-м-м…". Только-только я нашел тропинку к тайне, и вдруг – «призраков не существует». Я положил трубку и побрел в комнату, прочь от телефона. Опустив свое тело в кресло, я закрыл глаза и расслабился. Взбаламученное сердце медленно покрывалось ледяной корочкой. Разные кусочки моей жизни, реальные и нереальные, возникали в моем сознании, перемешиваясь друг с другом в «кровавую Мэри». Очередное всплывшее из глубины воспоминание гейзером взорвало нетолстый еще слой льда и заставило меня вскочить на ноги. Я же слышал уже «призраков не существует»! И не один раз! Это говорил тот самый Голем, если его, конечно, и вправду зовут так. И еще кто-то… Кто же…

– Чёрт! – воскликнул я вслух и направился к телефону.

Дрожащими от нетерпения пальцами я набрал номер.

– Алло. Остин? Привет!

– Привет!

– Слушай, помнишь, ты мне как-то сказал, что призраков не существует?

– Ну, может быть.

– Не может быть, а точно!

– Ну допустим, и что?

– Ты что имел в виду?

Некоторое время Остин молчал. Затем с сомнением спросил:

– С тобой там всё в порядке?

– Как тебе сказать, – я задумался. – Ладно, спасибо.

– Э, постой! Не вешай трубку. За что спасибо-то?

– Приятно поговорить с обычным человеком.

– А с кем ты еще говоришь? С кем-то необычным?

– Да нет. Сам не знаю. Просто он тоже это сказал. Про призраков.

– Кто он-то?

– Дядюшка Хо.

– Какой еще дядюшка?

– Ну просто человек по случайному номеру.

– Так. Слушай, давай я к тебе подъеду. Нет, сейчас уже поздно. Давай завтра?

– Там видно будет. Не беспокойся, со мной всё хорошо. Я тебе потом объясню.

– Ну-ну. Звони, если что.

Я понял, что мне необходимо отвлечься от всех этих чудес. В последнее время я совсем разучился понимать, что соответствует обыденному положению вещей, а что выходит за его рамки. А понимать это было необходимо. Я спрятал билетик подальше и запретил себе на неделю вспоминать о нём. Летнее солнце наполняло мир каким-то своим, расслабленным и безмятежным, смыслом. Я ходил на работу, по вечерам пил чай и читал книги. А потом, окончательно успокоившись, пошел в ближайший парк, сел на скамейку и начал размышлять.

Было совершенно очевидно, что мир не соответствует моим прежним представлениям о нём. Или я свихнулся, и мне попросту кажется, что мир не такой, как обычно. Или еще интереснее. Я свихнулся, и потому мне кажется, что мир должен быть иным, а на самом деле разгуливающие статуи – в порядке вещей. Этот вариант был, по крайней мере, оптимистичнее. Из двух последних возможностей следовало, что мне пора в психушку. Поразмыслив, я решил, что в сумасшедший дом обратиться никогда не поздно, а следовательно, лучше, оставаясь на свободе, разузнать о новом мире как можно больше. Умиротворенный рассуждениями, я встал со скамейки и отправился домой добывать истину.