Шутки кончились. Стихотворения - Данута Сидерос

II. «Во время охоты на фей всегда затыкайте уши...»

Во время охоты на фей всегда затыкайте уши:Крик умирающей феи может испортить слух.Прежде, чем приступить, их две недели сушат,Вывесив за окно или свалив в углу.

Фей растирайте в ступке до однородной массыИ принимайте внутрь дважды в день до еды.Снадобье это лечит кашель, артрозы, насморк,Перебивает страхи и сигаретный дым.

Искоренит усталость, гнев и хандру развеет,Высушит взгляд и голос, выхолостит слова.Правда, потом годами снятся мёртвые феи.Но от таких видений есть неплохой отвар.

Во время охоты на цвергов не думайте о любимых...

«А я снова здесь...»

А я снова здесь,как лет десять назад, и сто лет...Здесь, знаете, хлеб с колбасойи другая пища.Вбиваю подошвы в асфальт, тот гудит и стонет,расходятся волны по улице,ветер свищет.Я двигаюсь вместе с толпой.Я иду со всеми.Доступный маршрут аккуратно отмечен мелом.Мой день ненормирован,может остаться времяна то, чтобы как-то выбраться за пределы,порвать этот контур,исчезнуть хотя бы на час, ноисход предсказуем,итог всегда одинаков.Швыряю на стул одеждуи безучастносмотрю, как с дурацким звономсыплются на полиз задних карманов монеты, ключи и ксива.Ходить-то не в силах, не то что куда-то рваться.

А Гамельн...Что «Гамельн»?Да просто звучит красиво.Хорошее слово для разных аллитераций.

АГИТКА ДЛЯ ПЛАНКТОНА

песенка в жанре хоррор

Ты можешь быть прекрасным другом и бесценным членом коллектива. И графики чертить, как мандалы, и демонов пугать штрафными. Но над убогими потугами составить буковки красиво хохочут в небесах все ангелы. И Главный тоже — вместе с ними. Ты можешь мышцами лица играть и жизнью жить здоровой, пахать, как вол, ценить уют, быть вездесущим, умным, сильным. Не думай только, что получится при этом написать хоть слово. Тебя же и на пляже мучают звонки фантомные в мобильном. Ведь ты же пуст, и даже сны, того гляди, тебя покинут. Тебя всё это веселит? Послушай. Только между нами: настанет час, и стул твой офисный взрастёт и пустит корни в спину. И на зрачке проступят пиксели, и жилы станут проводами. Вали. Но только не блажи потом, что ты не знал, как всё случится, что занят был проверкой плановой и подготовкой к заседанию. Я тут делюсь бесценным опытом, не веришь — глянь коллегам в лица. И не пугайся, помни: главное успеть — и вырубить питание.

ПАСТОРАЛЬ

На юге шумит ковыль, луга утопают в доннике.На севере — снег и сани, олени и Рождество.А в самом центре Москвы горят старинные домики,воспламеняются сами, ни с того, ни с сего.

Вокруг духота и жар, и улицы чахнут в копоти,на небе не видно звёзд от дыма и от огней.И нам их, конечно, жаль.               Ах, как хорошо и легко идтипо набережной в Гурзуфе! Вот мы и идём по ней.

На пляже играют детки, и рыбки плывут вдоль молов.Боль стихнет сама собой, когда принесут рассол,когда засвистят креветки, усы показав из роллов,и где-то за кольцевой труба заведёт вальсок.

«Они живут в трёхкомнатной «ленинградке»...»

Они живут в трёхкомнатной «ленинградке»,их окна выходят на Питер и Ленинград.Отец уходит на службу,всегда к девяти утра,хотя и без этого дома всего в достатке.Она наливает ему холодного кваса.Готовит супы, стирает,поливает фиалки.Близняшки Таня и Тоня играют в классы,носятся по двору,шумно делят скакалку.Она улыбается:большие совсем, а всё ещё непоседы.Скоро приедет Дима, вчера он купил билет.Должно быть, не помнит уже ни сестёр, ни деда.Не виделись с ним, ну надо же, десять лет.Он сел в самолёт, они его встретят скоро,многое нужно узнать, о многом поговорить...

Четвёртая комната — для него —проросла в конце коридора.Та самая, из старой квартиры:с видом на стройкии пустыри.

МАРШ ИСХОДА

Приятель, послушай, над городом скрипка играет с утра. И страшно, и странно, и струнно, и зыбко. Ты слышишь? Пора. Мы, кажется, всё же успели прижиться в бетонной тюрьме. Услышали даже безмозглые птицы. Бросай что имел.А скрипка заходится яростным плачем, срываясь на визг. Мы длимся, течём, мы шагаем и скачем, мы выползли из. И страшно, и странно, и струнно, и жарко. Вступает кларнет. Угрюмые тролли троллейбусных парков выходят на свет. Швыряет в проулок распаренный банщик отменную брань — под звуки трубы распеваются баньши общественных бань. И сонные феи подвальных кофеен — одна за одной — бросают ключи от подвальных кофеен в канал Обводной.Взорвали кусок ненавистного МКАДа сегодня с утра. Кольцо разомкнулось — нам больше не надо штаны протирать в квартирах, машинах и офисах чинных. В свинцовой пыли. Приятель, спеши. Ведь его же починят. Асфальт подвезли.

О ПРИПАДКАХ

И когда с глаз спадёт туманная пелена, смолкнет этот безумный аккордеон, этот жуткий альт, он придёт в себя на карнизе: к спине — стена, под ногами — жесть и бетон, а внизу — асфальт. Он замрёт, почти не дыша, губу прикусив, не решаясь глядеть на стоящих внизу, на смотрящих вверх. Что там было вчера? Да обычный корпоратив, просто штатная проба друг друга на зуб под винцо и блеф. Что ещё? Деваха эта с пунцовым ртом: староват, мол, ты, виршеплёт, вон — очки, живот...А потом зазвучала музыка.А потомон не помнит почти ничего.Почти ничего.Только, кажется, шёл, как крыса, на нервный звук, идиотски скалясь, раскидывая коллег, преграждавших путь. И казалось, что если встанешь, нутро порвут эти чёртовы ноты, срывался в бег и не мог свернуть.

Стой, работай теперь горгульей блочных домов. Впрочем, что-то мигает внизу, пожарники, что ли? В отпуск. Завтра. Куда-нибудь под Саров. Скажешь, внезапно разнылся зуб. Скажешь, что болен.Корча пожарным рожи, выпотрошив карман, он достаёт мобильник. Номер твой набирает — весел, как... какаду. Скажет потом, что был... ну, допустим, пьян. Или что в фанты с друзьями играли, и он продул.

«Вот тебе, говорят, мегаполис — люби и цени его...»

В Москве не бывает моря...

Вот тебе, говорят, мегаполис — люби и цени его,Местным ритмам и пульс твой, и вдох твой вторят.Я смеюсь: как, скажите, любить эти шум и вонь,Если мысли уже полгода только о море?

Потерпи, говорят, помолчи хотя бы пяток минут.Я послушно молчу. Словоблудие — злейший враг мой.Закрываюсь и превращаюсь в морскую раковину:Волны тихо шумят между горлом и диафрагмой.

Им всё мало, клюют, толкают то здесь, то там —Не груби, говорят, всем подряд, будь добрей и проще.Я и так уже проще некуда, просто чистый штамп:Не на трап иду, не в астрал — на Красную площадь.

Останавливаюсь, расчехляю голос, беру слова,Заряжаю глаголы, ворошу междометий улей,Набираю в грудь воздух и начинаю звать —Стылым воем подземки, гулом горбатых улиц.

...И оно приходит. Со стороны реки.Сносит стены и башни, Ветошный и Хрустальный,Я уже различаю, как вдали поют моряки,Как с Ильинки на площадь вплывает огромный кит,Волны быстры, смертельны, пенисты и горьки,У Василия прорезается пёстрый киль,Он пускается вплавь в свои какие-то дали.

Я скачу у прибоя, стягиваю носки,И ныряю.Всё равно же водой обдали.

ДРУГИЕ ФОКУСЫ