Большая книга ужасов – 66 (сборник) - Ирина Мазаева

– Ваще не страшно! – снова зевнул Лешка.

А Сашка ах задохнулся от возмущения: как можно было жить здесь каждое лето и не знать таких элементарных вещей?!

– Сортавала и Сердоболь – это один и тот же город! Просто первое название финско-карельское, а второе русское! – не удержался он и продолжил: – А по поводу склонения – здесь могут быть разные мнения. Финские и эстонские названия городов обычно не склоняются, но слово «Сортавала» уже давно, так сказать, обрусело и поэтому подпадает под правило…

– Заткнись, а? – миролюбиво предложил Лешка.

А Женька только фыркнула, не удостоив ответом, и продолжила:

– А дело все в том было, что не только свой камень охраняла Хозяйка… – И она перешла на совсем уж зловещий шепот: – Под горой-то подземное озеро было. Мертвое озеро.

Сверкнула молния, и погас свет. Обиженный на обоих Рыжовых, Сашка демонстративно молчал, но тут против воли вздрогнул и едва не вскрикнул.

– Бледнокаменный мешок с холодной водой. Вода в нем никогда не замерзает, никогда не нагревается. Нет в нем ни водорослей, ни рыб… – в тишине шептала Женька.

Громыхнул гром.

Сашке почему-то вспомнилось что-то большое, бледное, промелькнувшее вчера в воде под парнем, прыгнувшим в каньон на «тарзанке»…

Что-то треснуло за дверью чулана, ухнуло…

– … и сама вода не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Никогда солнечный луч ее не касался. Темно там всегда. Ведь до сих пор в глубине горы есть каменный мешок-озеро. А в мешке том…

Снова раздались треск, шаги… Сашка еще раз вздрогнул, отчаянно прислушиваясь. В темноте замолчала Женька.

Резко распахнулась дверь…

– Иду на двор, дай, думаю, проверю. – В глаза ударил яркий электрический свет. – Так и есть: не спят. А ну спать! – На пороге стояла злая бабушка Зина с фонариком. – Сколько можно полуночничать? Женька, быстро в свою комнату. А вы – спать!

Глава 3

Мертвое озеро

Дождь, начавшись с грозы, решил не останавливаться. Рыжовы маялись бездельем. Сбегали в первый день через три дома к Кольке со Славкой – у тех был один на двоих планшетный компьютер, хвастались потом, что им дали по очереди «порубиться в крутые геймы». На второй день Лешка удрал к каким-то, по его заверению, «реальным пацанам», а Женька – куда-то к подружкам. Сашка был предоставлен самому себе, и весь чулан находился в его полном распоряжении. Он валялся с электронной книжкой. И мечтал о планшете.

Потому что планшетный компьютер – это доступ в Интернет, а в Интернете можно найти ответы на все вопросы. Что такое мюзле? Через сколько километров от поверхности Земли начинается космос? Как выглядит нож, из которого можно выстрелить? Кто придумал футбол? Как справиться с боязнью воды?..

Но и без Интернета Сашка не скучал. Во-первых, он привык быть один. Во-вторых, он любил думать. Просто сидеть и думать. Обо всем и сразу. Спросили бы Сашку, о чем он думает, он бы, наверное, и ответить не смог. Не смог бы сформулировать. Стушевался бы. Начал бы заикаться. Но самому ему все было предельно ясно и понятно.

И, наконец, в‑третьих, Сашка любил читать. Вот и сейчас он наугад выбрал в электронной книге «Капитан Сорвиголова» Луи Буссенара и радостно погрузился в чтение. В выдуманном мире ему всегда было уютно и спокойно и иногда даже казалось – зачем переживать из-за одиночества в мире реальном, когда здесь, в книжке, у него полно и друзей, и приключений?

Дождь лил два дня, на третий немного приутих, и бабушка Зина сказала:

– Ладно, хватит маяться бездельем. Вот вам по двести рублей, сходите в горный парк. И Сашку мне не обижайте! – Последнее относилось к Лешке с Женькой.

Те фыркнули, но покорно взяли Сашку с собой.

Двести рублей, конечно, не тысяча, на которую можно было прыгнуть в каньон на «тарзанке» или промчаться над ним на тросе, но тоже приятная сумма. А дождь и правда уже едва моросил: и не ливень, но и не ведро – и гулять можно, и туристов из-за непогоды почти нет. Посовещавшись, решили взять напрокат лодку, а оставшиеся деньги потратить на мороженое, конфеты и лимонад. Сказано – сделано.

– Мне четырнадцать! Да я, в натуре, с детства с папой на рыбалке гребу. Я родился с веслами в руках! – отчаянно врал Лешка сначала кассирше, а потом лодочнику.

И то ли потому что ему действительно поверили, то ли потому что никто больше не хотел плавать по каньону, а план надо было выполнять, лодку им выдали.

Небо было затянуто тучами, и, наверное, от этого вода в каньоне казалась малахитово-зеленой, тоже как каменной. Сашка ступил на легкое пластиковое суденышко… И вдруг понял, что ему снова не по себе. В лодке он никогда не плавал, видел их только со стороны, и те лодки, которые он видел, были массивные, деревянные, не то что эта – не лодка, а пластиковый таз какой-то!

– К берегам близко не подплывайте, там под водой могут острые скалы торчать: наткнетесь, продырявите лодку – и кранты. К красной ленте тоже не подплывайте. Местами не меняйтесь: равновесие потеряете, в воду хлопнетесь – и кранты. Жилеты затяните потуже, а то в воду хлопнетесь, из жилета выскочите – и тогда точно кранты, – напутствовал их лодочник и оттолкнул лодку от причала.

– Что вы нас все пугаете?! Нельзя, что ли, по-другому сказать? И вообще, мы все сами понимаем! – сказала Женька, но уже когда они чуть отплыли, а лодочник повернулся к ним спиной.

– Дебил какой-то, – согласился с сестрой Лешка и передразнил: – «Кранты, кранты». Самому ему кранты будут, если мы перевернемся.

– Мы не перевернемся! – скорее сам себя, чем других, заверил Сашка.

Они с Лешкой сидели на веслах и изо всех сил старались грести ровно. У Лешки хоть что-то получалось, а у Сашки как-то не очень.

– Да что за! Не тупи! Куда ты?! Ёшкин-матрешкин! Ровнее, дальше загребай! – не переставая, ругался Лешка, и Сашка послушно старался грести так, как он показывает.

Только мысли его были совсем о другом…

Вода – темно-зеленая, каменная, неживая – плескала в борта, качала лодку. Шутка ли: тридцать, а местами до пятидесяти метров воды под ними! Ледяной! Ни рыбки, ни водоросли, лишь…

«Не бывает никаких чудовищ! Их просто не бывает! Мне все привиделось, показалось!» – убеждал себя Сашка, но сам себе не верил. Ему во что бы то ни стало хотелось отделаться от собственных пугающих мыслей, думать о чем-нибудь другом, но ни о чем другом не думалось. Вместо этого почему-то в голове стала вертеться песенка из «Бременских музыкантов»:

Говорят, мы бяки-буки,Как выносит нас земля!Дайте, что ли, карты в руки –Погадать на короля[1].

– Как хорошо, что дождь, – между тем восторгалась Женька, сидящая на носу лодки. – Никаких туристов, мы одни. Только мы и природа. Мы и каньон.

Сашка, одним ухом слушая ее восторги и продолжая грести, покосился по сторонам. Причала уже не было видно: кругом возвышались только серо-голубые мраморные стены. Бледно-каменный мешок с холодной водой…

…Ой, ля-ля, ой, ля-ля,Погадать на короля…

– Господи! Мальчики! Куда вы гребете?! Лодочник же говорил, не подплывать к скалам! Я еще слишком молода, чтобы умереть! – так, что Сашка даже поверил, закричала Женька, но тут же не выдержала и рассмеялась: – И кранты. Кто-нибудь знает, как выглядят кранты?

– Какая разница! – Лешка приналег на весло.

Сашка знал, как выглядят кранты, но лишь испуганно выдернул свое весло из воды (лодку тут же развернуло): смех смехом, но ведь лодочник говорил не подплывать! Он опасливо покосился за борт, пытаясь рассмотреть, нет ли там подводной скалы…

…Ой, ля-ля, ой, ля-ля,Эх-ма!

…Под лодкой, под самым днищем, было что-то белое, что-то шевелящееся, что-то живое.

– Оно там! – не удержавшись, вскрикнул Сашка.

– Оно там, оно там, оно там… – тут же откликнулось эхо.

– Что? – хором спросили Лешка с Женькой, а Лешка тут же добавил: – Карп опять воды испугался? Дай-ка я гляну… – Он решительно поднялся с сиденья.

– Нельзя меняться местами! Лодочник же сказал: нельзя! – взмолился Сашка, ухватившись двумя руками за борт покачнувшейся лодки.

– Весло держи, дурак!

Сашка схватился за уплывавшее весло.

– Мальчишки, тихо! Хватит! Гребем к пещерам, – решила Женька.

– А… может, вернемся? Смотрите, какая туча идет… – робко предложил Сашка.

– Лезь к Мелкой, трус! – Лешка решительно вытолкнул его с сиденья и взялся за оба весла. – И на фига нам баб-Зина этого дрища навязала?..

Саша послушно ползком перебрался на нос лодки. Он проклинал себя за малодушие, но ничего не мог с собой поделать. Ему было не по себе. Это катание не просто не приносило ему никакой радости – оно его пугало. Да, именно пугало! Само место его пугало! Он чувствовал всеми фибрами души, что что-то здесь было не так и нужно немедленно отсюда убираться. Но как это объяснить Рыжовым?