Юлия Самойлова. Муза Карла Брюллова - Ольга Буткова

Граф считался баснословным потребителем мороженого – известные в то время кондитеры Мецапелли, Сальватор, Резанов и Федюшин почитали графа своим благодетелем».

Литта умел прийтись по нраву трем российским императорам, был образцовым придворным, однако гордился независимостью нрава и говорил о себе так: «Никогда и ни при каких обстоятельствах не скрывал свой, быть может, слишком цельный характер, никогда не гнулся перед кем бы то ни было, не умел ни обхаживать и прислуживать людям в фаворе, ни толкаться в приемных всемогущих фаворитов».

Юлий Помпеевич Литта стал приемным дедом, а после и приемным отцом графини Юлии Самойловой.

Обнаженный ангел

А тем временем у Екатерины Васильевны росли две дочери от первого брака, Мария и Екатерина. Во время свадьбы Скавронской и Литты они сами уже были барышнями на выданье.

Все совершилось не по старинному обычаю, согласно которому родители сами выбирали жениха дочери. Взбалмошный император Павел умел перевернуть вверх дном всю жизнь своих подданных. Он заставил юную Екатерину Павловну выйти замуж за полководца Багратиона. Царям не принято перечить, и девушка подчинилась высочайшему повелению.

Оказалось, что славный воин Петр Иванович Багратион, потомок грузинских царей, давно был влюблен в красавицу. Он был богат, знатен, любимец царя, но чрезвычайно некрасив, а потому боялся свататься, предвидя отказ.

Узнав о нежных чувствах своего любимого полководца, император действовал решительно. Он велел Багратиону задержаться после дежурства, а молодой девице – надеть белое платье и немедленно прибыть в Гатчину, где, в дворцовой церкви, и было совершено венчание.

А. Кауфман. Е. Скавронская с одной из дочерей

Девушка же не испытывала к своему жениху ни малейшей склонности, и даже высочайшее повеление не было властно что-либо изменить в этом вопросе.

Брак, несмотря на благословение императора, вышел неудачным. Довольно скоро юная супруга почувствовала настоятельную необходимость в лечении за границей. Она уехала в Вену, да там и осталась. Багратион продолжал питать к своей супруге самую нежную и почтительную любовь, но все попытки уговорить ее вернуться из-за границы наталкивались на решительный отказ.

Княгиня жила постоянно за границей: славилась в европейских столицах красотою, алебастровой белизной своей, причудами, всегда не только простительными, но особенно обольстительными в прекрасной женщине, романтическими приключениями и умением держать салон, как говорят французы.

Екатерину Павловну прозвали «обнаженным ангелом» из-за ее весьма откровенных нарядов и «белой кошкой» из-за ее кошачьей грации. Литературоведы считают, что именно ее изобразил Оноре де Бальзак в образе Феодоры, героини своей знаменитой повести «Шагреневая кожа».

В. Боровиковский. Портрет Е. П. Скавронской – княгини Багратион

Если теперь Феодора презирала любовь, то прежде она, наверное, была очень страстной; опытная сладострастница сказывалась даже в ее манере стоять перед собеседником: она кокетливо опиралась на выступ панели, как могла бы опираться женщина, готовая пасть, но готовая также убежать, лишь только ее испугает слишком пылкий взгляд; мягко скрестив руки, она, казалось, вдыхала в себя слова собеседника, благосклонно слушая их даже взглядом, а сама излучала чувства. Ее свежие, румяные губы резко выделялись на живой белизне лица. Каштановые волосы оттеняли светло-карий цвет ее глаз, с прожилками, как на флорентийском камне; выражение этих глаз, казалось, придавало особенный, тонкий смысл ее словам.

Жизнь княгини в Вене была чрезвычайно насыщенной: ее интересовали не только наряды и светские сплетни, но и политические дела. Княгиня была убежденной патриоткой, хотя жить в России решительно не желала. Уверяла, что здоровье не позволяет. Зато здоровье позволяло заводить бесчисленные романы и плести политические интриги: Екатерина Павловна провозгласила себя сторонницей Австро-Венгерской империи и антинаполеоновской коалиции. Одним словом, эта дама, весьма свободолюбивая в личной жизни, в политике была рьяным охранителем и консерватором. Что ж, и такое случается.

Через границу она переправляла в Россию ценные сведения. В годы борьбы с Наполеоном она стала русской шпионкой. Так что прав был бессмертный Козьма Прутков. «Если тебе изменила жена, радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству». Это был именно случай князя Багратиона.

В 1808 г. правительство наградило жен генералов, прославившихся на поле брани. Однако Екатерину Багратион ввиду ее неблаговидного поведения обошли. Супруг был ужасно расстроен и даже хотел подать в отставку. Он сохранял трогательную любовь и уважение к жене, несмотря на то что скандальные слухи уже просочились через границу.

Современники рассказывают, что княгиня Багратион была в близких отношениях с канцлером Австрии, князем Клеменсом Меттернихом, и даже родила ему дочь Клементину. Законная супруга Меттерниха относилась к связи на удивление терпимо и объясняла все дело тем, что против ее мужа никто не мог бы устоять. Багратион, упрямый и стойкий, Клементину удочерил.

Впрочем, княгиня одаривала своей благосклонностью многих, но предпочтение все же отдавала особам королевской крови – принцу Вюртембергскому, принцу Людвигу Прусскому.

Петр Багратион, как известно, погиб на поле брани в 1812 г., а княгиня оставалась в Вене. Там она и встретила победу антинаполеоновской коалиции, блистала на Венском конгрессе, устроила праздничный бал в честь прибывшего русского императора Александра Первого. Потом уехала в Париж, а умерла в 1857 г. и похоронена была в Венеции…

Такова была тетка нашей героини, Юлии Самойловой.

Сын цареубийцы

А что же родители Юлии Павловны? Увы, их жизнь была столь же нескладной и сумбурной, сколь и у других ее родичей. Единственная сестра Екатерины, Мария Павловна Скавронская вышла замуж по любви. Ее избранником стал Павел Пален, сын знаменитого петербургского военного губернатора Петра Алексеевича Палена, организатора убийства императора Павла. Если дед Юлии с материнской стороны – чудак-меломан, то дед по отцовской линии – политик, воин, хладнокровный заговорщик.

Не в первый раз в русской истории совершалось цареубийство. Но в первый раз заговор существовал с ведома наследника, Александра Павловича. Пален был умен и изобретателен. Он испросил у императора Павла письменное разрешение на арест наследника, а потом показал его Александру. Тот, испугавшись, согласился на свержение Павла – мог ли он думать, что все обойдется бескровно? Императрицы Елизавета Петровна и Екатерина Алексеевна также взошли на трон путем переворота. Офицеров, помогавших им в этом деле, они осыпали наградами и покровительствовали им всю жизнь. Иное вышло с Петром Паленом, который после переворота и убийства императора не пользовался особой любовью нового государя. Он был отстранен от важных государственных постов – видимо, потому, что служил Александру живым укором совести. Вскоре после смены царствования Палену было велено уехать в собственное имение. Его сыну была суждена военная карьера – хорошая, но не блестящая.

Павел Петрович Пален, отец нашей героини, на портретах выглядит суровым воякой, огрубевшим в походах, с пышными залихватскими усами. Он проявил себя как храбрый офицер, участвовал во многих походах, отличился в нескольких кампаниях. Во в ремя знакомства с сестрами Скавронскими Павел был красивым молодым человеком и выгодным женихом. Современники полагали, что обе сестры были влюблены в Палена, но он выбрал Марию – о чем, возможно, впоследствии сожалел, ибо супружеское счастье обошло его стороной.

Павел Петрович командовал Изюмским полком. Молодые супруги делили все трудности походной жизни, и дочь Юлия, наследница миллионного состояния, родилась в одном из военных походов, в простой крестьянской избе. Девочке словно на роду было написано странствовать.

И тут начинаются противоречия, которыми так богаты все рассказы о жизни графини. В одном из писем своей внучке Литта писал: «Я присутствовал при Вашем рождении». Как он мог присутствовать? Приезжал в действующую армию? Или рождение в походе – сочиненная позже легенда?

Год рождения Юлии Павловны Самойловой – еще одна из загадок ее биографии. Общепринятая дата, которая воспроизводится во всех справочных изданиях, – 1803. Однако граф Литта в письме своей внучке указывал, что в 1900 г. ей исполнится 99 лет. Соответственно, он считал ее годом рождения 1801-й, а граф вряд ли ошибался, так как внучка росла у него на глазах. Вероятно, в какой-то момент сама графиня или ее родные просто «убавили» ей два года.