Неизбежный - Кристен Граната

вылетаю из дверного проема.

Позади меня в холле раздались тяжелые шаги.

Останавливаюсь.

Он тоже.

Иду пешком.

Парень следует по пятам.

Заворачиваю за угол.

Тот тоже заворачивает за угол.

Ускоряюсь. Он ускоряется.

Это уже раздражает.

Я резко разворачиваюсь и врезаюсь в стальную грудь телохранителя.

— Тебе обязательно идти так близко ко мне?

— В некотором роде такова моя работа. — У него глубокий голос, соответствующий добротному телосложению.

— Что ж, это отстойно.

Он непримиримо пожимает плечом.

Я упираю руки в бока.

— Послушай, можешь вернуться туда, откуда пришел. Ты здесь не нужен.

— Я выполняю приказы только твоего отца.

— А я нет. Я умная, способная девушка, и могу сама о себе позаботиться.

— Если ты такая умная, тогда почему поехала по темному переулку и пыталась противостоять головорезам, которые преследовали тебя?

Вздергиваю подбородок, игнорируя тот факт, что парень прав.

— У меня была плохая ночь, и я приняла глупое решение. Этого больше не повторится.

— К счастью для тебя, буду рядом, чтобы убедиться в этом.

Повезло. Ха!

Еще одно рычание вырывается из моего горла.

Его пухлые губы подергиваются.

— Начинаю понимать, почему у тебя на плече татуировка со львом.

— О, ты даже и близко не знаешь меня, Здоровяк. — Вторгаюсь в его личное пространство и с каждым словом тычу его в грудь. — А теперь. Черт возьми. Отвали.

Мои волосы рассыпаются по плечам, когда поворачиваюсь и несусь к лифту. Вхожу внутрь, ожидаю, что телохранитель последует за мной, но он этого не делает. Просто стоит там, как статуя, со стоическим выражением на своем сурово красивом лице.

Разве я сказала «сурово красивом»?

Я имела в виду раздражающем. Кто носит солнцезащитные очки в помещении?

Когда добираюсь до вестибюля, его нигде не видно. С самодовольной улыбкой надеваю кожаную куртку и толкаю вращающуюся дверь, вдыхая полной грудью нью-йоркский воздух.

Пахнет свежим мусором, но все же этот город — мой дом.

Было ли похищение самым страшным моментом в жизни?

Да. Но я не позволю этому остановить меня.

Не дам страху управлять мной.

Заставляю себя пройти несколько кварталов до «Старбакса», сжимая в ладони перцовый баллончик, не обращая внимания на боль в груди. Мышцы тела напрягаются каждый раз, когда кто-то подходит слишком близко, а это происходит буквально на каждом шагу. Жители Нью-Йорка не знают, что такое личное пространство. С более чем 1,6 миллионами человек, втиснутых на остров длиной всего 13,4 км, мы натыкаемся друг на друга, как крупный рогатый скот массового производства.

Только когда захожу в кофейню, плечи расслабляются и дыхание выравнивается. Моя лучшая подруга Дианна машет мне, когда подхожу к нашему обычному столику у окна, но ее улыбка исчезает, когда бледно-голубые глаза опускаются на очевидное фиолетовое пятно на моей щеке.

— Что, черт возьми, с тобой случилось?

Я плюхаюсь в кресло, напротив.

— Все хорошо.

Дианна наклоняется вперед и ее светлые локоны рассыпаются по плечам.

— У тебя огромный синяк на лице.

— Прошлой ночью на меня напали. Ничего особенного.

Ее брови доходят до линии роста волос.

— Ничего особенного? Эва, что случилось?

Я вздыхаю, проводя рукой по волосам.

— Два чувака в фургоне пытались проследить за мной до дома после того, как я оставила тебя с Уиллом в баре. Потом подъехала к строительной площадке и спросила их, почему они следят за мной.

— Зачем? Ты с ума сошла? — Ее рука взлетает вверх, ладонью ко мне. — Забудь. Не отвечай на этот вопрос. Я уже знаю ответ.

Показываю ей язык, как проказник.

— Как бы то ни было, они выскочили из фургона «Крипер» в лыжных масках, и вот тогда я попыталась отбиться от них. Один удерживал меня, в то время как другой вырубил, отсюда и синяк.

Потираю запястье под столом, все еще ощущая неумолимые пластиковые стяжки, которыми связали мои запястья.

— Потом они бросили меня на тротуаре возле дома.

Диана ахает, прикрывая рукой рот.

Пожимаю плечами и делаю глоток своего латте, который она заказала раньше, пропуская ту часть истории, когда папа настоял, чтобы врач осмотрел меня с помощью набора для изнасилования.

— Я просто хочу быть уверен, — сказал он.

Отец и не подозревает, что этот набор почти так же агрессивен и унизителен, как и само изнасилование.

Но я бы солгала, если скажу, что такая мысль не приходила в голову. Мне было противно просыпаться в замешательстве, неуверенной в том, что над моим телом издевались, пока была без сознания.

— Зачем кому-то намеренно делать это с тобой? — спрашивает Дианна.

Потому что люди больные.

— Понятия не имею.

— А твой папа знает?

— Да.

Только собираюсь рассказать ей о его нелепой идее приставить ко мне охрану, когда на наш столик падает большая тень. Кто-то стоит прямо за окном, загораживая свет заходящего солнца.

Мне даже не нужно поднимать голову, чтобы увидеть, кто это.

Я уже знаю.

Не свожу глаз с Дианны, надеясь, что она не заметит.

— Итак, как обстоят дела с Уиллом?

— Э-э, ты знаешь этого парня? — Взгляд подруги устремляется к окну.

— Какого? — Я делаю еще один глоток латте, притворяясь невежей.

Дианна тычет большим пальцем влево.

— Огромный мужчина, который прямо сейчас смотрит на тебя из окна, как серийный убийца.

Низкое рычание зарождается в моей груди, когда отодвигаю свой стул и встаю.

— К сожалению, да. Сейчас вернусь.

Выйдя на улицу, заворачиваю за угол здания и сильно толкаю его в плечо. Он не двигается с места — вместо этого пячусь назад, что только еще больше злит меня.

— Зачем ты здесь?

Парень тяжело вздыхает, как будто я — огромный комар, который никак не хочет улетать.

— Думал, мы это уже обсудили. Я твой телохранитель. Куда бы ты ни пошла, я с тобой.

Моя челюсть сжимается.

— Мне не нужен телохранитель.

— Разве не было разговора об этом всего пять минут назад? Может быть, тебе стоит сходить к врачу и проверить голову?

Мое лицо вспыхивает. Вторгаюсь в его личное пространство, пока не вытягиваю шею, чтобы посмотреть на парня снизу-вверх.

— Может быть, вместо этого врачам следует проверить твой слух, потому что я уже сказала, что ты мне не нужен.

— Это лицо говорит об обратном.

— Синяки заживут.

— Нет, если ты труп.

Мы стоим там, охваченные ярким пламенем, пока рядом с нами не раздается жизнерадостный голос.

— Привет, я Дианна. Лучшая подруга Эвы.

Здоровяк не вздрагивает, поэтому продолжаю сверлить взглядом дырку в его солнцезащитных очках, когда говорю:

— Зайди внутрь, Ди.

— Я бы с удовольствием. Почему бы вам обоим не присоединиться ко мне? Что любит пить твой друг?

— Он мне не друг.