Патрик Кензи - Деннис Лихэйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я кивнул.
— Может, в следующий раз подумаешь дважды, прежде чем стрелять в копа.
— Ха-ха, — сказала она. — К счастью, «Сэллис & Солк» поддерживают с полицией Бостона прекрасные отношения.
— То есть ты попросила кого-то оттуда им позвонить.
— He-а. Я позвонила Девину.
— Ты позвонила Девину.
— Ага. Спросила его, и минут через десять он мне перезвонил.
— Десять минут.
— Ну, может, пятнадцать. Короче, у меня есть заявления очевидцев. Все сорок шесть штук.
Она похлопала по мягкой кожаной сумке, лежавшей рядом с ней на стуле:
— Та-да!
— Еще по одной, ребята? — Дерганый Дули поставил перед Энджи чистую пепельницу и вытер колечко влаги под ее стаканом.
— Конечно, — сказала Энджи.
— А для прекрасной дамы? — спросил он у меня.
— Пока не надо. Спасибо.
— Стыд и позор, — пробормотал Дерганый и отошел за очередной «Финляндией» для Энджи.
— Если я правильно тебя понял, — сказал я Энджи, — ты звонишь Девину и через пятнадцать минут получаешь на руки то, чего я не смог добыть и за четыре дня.
— Типа того.
Дерганый поставил перед ней стакан:
— Все для тебя, куколка.
— «Куколка»… — сказал я, когда он отошел. — Ну кто, блин, в наше время называет девушку куколкой?
— А у него как-то получается, — сказала Энджи и отпила водки. — Мистика.
— Ну Девин, ну сволочь.
— А чего ты злишься? Ты вечно донимаешь его своими просьбами. А я ему почти год не звонила.
— И то правда.
— Плюс я покрасивше буду.
— Вот с этим я бы поспорил.
Она фыркнула:
— А ты у людей поспрошай.
Я глотнул пива. Оно было теплым. Этот сорт, насколько я знал, популярен в Европе, впрочем, они там обожают кровяную колбасу и Стивена Сигала.
Когда Дерганый в очередной раз проходил мимо, я попросил принести мне холодного.
— О’кей. В следующий раз отберу у тебя ключи от машины. — Он поставил передо мной запотевшую бутылку «бек’с», стрельнул глазами в Энджи и отошел.
— Что-то на меня в последнее время все кому не лень баллоны катят.
— Возможно, потому, что ты встречаешься с адвокатшами, уверенными, что хороший гардероб компенсирует отсутствие мозгов.
Я повернулся на стуле.
— А, так ты с ней знакома?
— Нет. Зато с ней близко знакомы половина мужиков, которые работают в двенадцатом округе.
— Мяу! — сказал я. — Только царапаться не начинай.
Она печально улыбнулась, прикуривая очередную сигарету.
— Я бы, может, ее и поцарапала, только у нее с когтями проблема. Зато, как я слышала, есть крутой портфель, прическа и сиськи, за которые она до сих пор выплачивает кредит. — Ее улыбка стала шире, и она скорчила мне рожицу: — О’кей, пупсик?
— А как там другой поживает? — спросил я.
Ее улыбка померкла. Она полезла в сумочку.
— Давай вернемся к Дэвиду Веттерау и Карен…
— Я слышал, его зовут Трей, — сказал я. — Ты встречаешься с парнем по имени Трей, Эндж.
— Как ты?..
— Не забывай, мы же детективы. Так же, как ты узнала про Ванессу.
— Ванесса, — сказала она и скривилась, как будто съела лимон.
— Трей, — сказал я.
— Заткнись. — Она начала рыться в сумочке.
Я отпил немного пива.
— Ты катишь на меня бочку, а сама спишь с парнем по имени Трей.
— Я с ним больше не сплю.
— А я с Ванессой больше не сплю.
— Мои поздравления.
— И тебя туда же.
С минуту между нами висела мертвая тишина. Энджи достала из сумочки несколько листов бумаги для факса и разгладила их на барной стойке. Я сделал еще пару глотков «бек’с» и погонял пальцем картонную подставку, борясь с собой, чтобы не рассмеяться. Я взглянул на Энджи. Уголки ее рта тоже подергивались.
— Не смотри на меня, — сказала она.
— Почему?
— Говорю же… — Она сдалась, закрыла глаза и расплылась в улыбке.
Полсекунды спустя я последовал ее примеру.
— Я не знаю, почему улыбаюсь, — сказала Энджи.
— Я тоже.
— Козел.
— Стерва.
Она засмеялась и повернулась на стуле со стаканом в руках:
— Скучал по мне?
Ты даже не представляешь.
— Ни капли, — сказал я.
Мы переместились за длинный стол в глубине зала, заказали клубные сэндвичи, и за едой я поделился с Энджи всем, что успел узнать сам; подробно рассказал ей о своей первой встрече с Карен Николс, о двух столкновениях с Коди Фальком, о беседах с Джоэллой Томас, родителями Карен, Шивон, Холли и Уорреном Мартенс.
— Мотив? — сказала Энджи. — Мы постоянно возвращаемся к мотиву.
— Знаю.
— Кто в самом деле изуродовал ей машину и почему?
— Ага.
— Кто написал письма Коди Фальку и почему?
— Почему, — подхватил я, — кому-то понадобилось изгадить этой женщине жизнь настолько, что она предпочла спрыгнуть с крыши, чем дальше это терпеть?
— Возможно ли, что они зашли настолько далеко, что подстроили Дэвиду Веттерау несчастный случай?
— Плюс проблема с доступом к информации, — сказал я.
Карен прожевала сэндвич и промокнула губы салфеткой.
— В каком смысле?
— Кто послал Карен фотографии Дэвида с другой женщиной? Кто, блин, сделал эти фотографии?
— На мой взгляд, работал профи.
— На мой тоже. — Я закинул в рот остывший ломтик картошки фри. — И кто дал Карен записи ее собственного психиатра? Это серьезный вопрос.
Энджи кивнула.
— И почему? — сказала она. — Почему, почему, почему?
Вечер затянулся. Мы прочли все сорок шесть протоколов показаний очевидцев несчастного случая с Дэвидом Веттерау. Добрая половина из них вообще ничего не видела, а остальные двадцать с мелочью подтвердили вывод полиции: Веттерау споткнулся о выбоину в асфальте, не удержался на ногах и ударился головой о корпус машины, водитель которой делал все, чтобы избежать столкновения.
Энджи даже набросала приблизительную схему места происшествия. На ней было показано местоположение всех сорока шести свидетелей в ключевой момент — это было похоже на план футбольного матча. Большинство свидетелей — двадцать шесть человек — стояли на юго-западном углу Пёрчейз и Конгресс. В основном это были брокеры, которые после рабочего дня направлялись к станции метро Саут-стейшн и ждали, пока переключится светофор. Тринадцать человек находились на северо-западном углу, прямо напротив перебегавшего через дорогу Дэвида Веттерау. Еще двое стояли на северо-восточном углу. Третий сидел в машине, следовавшей сразу за автомобилем Стивена Кернза — того самого водителя, что сбил Дэвида. Из оставшихся пяти свидетелей двое сошли с тротуара на юго-восточном углу, когда загорелся желтый свет, а еще трое, как и Веттерау, бежали по «зебре»: двое направлялись на запад
