Леди полночь - Кассандра Клэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марк кивнул.
- Тогда это было необходимо, - сказал Тай. - Мы могли потратить впустую дни на карту, которая была неправильной. Возможно, даже больше. - Марк выдохнул с облегчением. Джулиан положил руку на его спину. Ливви и Дрю выглядели довольными. Тавви наблюдал из-под стола, источая любопытство. Эмма посмотрела на Кристину. Блэкторны, казалось, были сейчас едины благодаря какой-то невидимой силе; в тот момент они были полноценной семьей, и Эмма даже не могла противиться этому. Она и Кристина были за пределами этого круга.
- Я мог бы попытаться исправить ее, - сказал Марк. - Но я не знаю, есть ли у меня подобные навыки. Хелен. Хелен может это сделать. Он взглянул на Джулиана. - Она жената, и далеко, но я предполагаю, что она вернется ради этого? И ведь она захочет повидаться со мной?
Это походило на разбивающийся стакан в замедленном времени. Ни один из Блэкторнов не двигался, даже Тавви, но удивление, распространяющаяся по их лицам, говорила о том, что они не понимали, почему Марк не знал об этом.
Марк побледнел и медленно положил остатки яблока на стол. - Что такое?
- Марк, - Джулиан сказал, показывая на дверь, - пойдем, поговорим в твоей комнате, не здесь.
- Нет, - Марк запротестовал, его голос повысился, в нем отражался страх. - Ты скажешь мне сейчас. Где моя кровная сестра, дочь леди Нериссы? Где Хелен?
Наступила продолжительно-неловкая тишина. Марк смотрел на Джулиана; они больше не стояли рядом. Марк так быстро отодвинуться от него, что Эмма и глазом не успела моргнуть. - Ты сказал, что она жива, - произнес он, в его голосе были страх и обвинение.
-Она, - Эмма спешила сказать. - Она в порядке.
Марк громко вдохнул.
- Тогда я знал бы, где моя сестра. Джулиан?
Но ответил не Джулиан.
- Она была отослана, когда Холодный Мир был подписан, - сказал Тай к удивлению Эммы. Голос казался сухим. - Ее отослали.
- Было голосование, - продолжила Ливви. - Некоторые члены Конклава хотели убить ее из-за родства с Фейри, но Магнус Бейн защитил права жителей Нижнего Мира. Хелен послали на остров Врангеля для изучения барьеров.
Марк прижался к столу ладонями и пытался отдышаться, как если бы его избили.
- Остров Врангеля, - шептал он. - Это очень холодное место, где только лед и снег. Я побывал в тех землях с Охотой. Я не знал, что моя сестра была там, среди замороженных отходов.
- Они никогда не позволили бы тебе увидеть ее, даже если бы ты знал, - сказал Джулиан.
- Но вы позволили ее сослать. - Двухцветные глаза Марка вспыхнули. - Ты позволил им сослать ее.
- Мы были детьми. Мне было двенадцать лет. - Голос Джулиана оставался спокойным; его голубые глаза были твердыми и холодными. - У нас не было выбора. Мы говорим с Хелен каждую неделю, мы подаем прошение в Конклав каждый год относительно ее возвращения.
- Речь и прошения, - Марк сплюнул. - Ничего не можешь сделать, как надо. Я знал - знал, что они приняли решение не забирать меня. Я знал, что они оставили меня Дикой Охоте. - Ему было мучительно говорить. - Я думал, это все из-за того, что они боялись Гвин и мести Охоты. А не потому, что они ненавидели и презирали меня.
- Они не ненавидели, - заметил Джулиан. - Они боялись.
- Они сказали, что мы не можем искать тебя, - ответил Тай. Он достал одну из своих игрушек из кармана: длинный шнур, которым он часто играл, пропуская сквозь пальцы, сгибая и формируя его в восьмерки.
- Нам запретили. Запретили посещать Хелен.
Марк смотрел на Джулиана, и его глаза были темными от гнева, черными и бронзовыми.
- А вы когда-нибудь пробовали?
- Я не буду бороться с тобой, Марк, - сказал Джулиан. Уголок его рта дернулся; это происходило только тогда, когда он был очень расстроен, и заметить это могла только Эмма.
- Ты так же не будешь бороться за меня, - твердо проговорил Марк. - Все понятно. - Он оглядел комнату. - Я вернулся в мир, которому я не нужен, по крайней мере, это выглядит именно так, - произнес он, перед тем, как хлопнуть дверью и выйти из библиотеки.
Повисла ужасающая тишина.
- Я пойду за ним, - Кристина бросилась из комнаты.
В тишине, оставленной после ее ухода, Блэкторны посмотрели на Джулса, и Эмма боролась с желанием подбежать, чтобы встать между ним и вопросительными взглядами детей - они смотрели на него, как будто он мог исправить это, исправить все, что он всегда и делал.
Но Джулиан просто стоял на месте, его глаза были полузакрыты, руки сжаты в кулаки. Она помнила, с каким отчаянием он смотрел на нее в автомобиле. Было немного вещей в жизни, которые могли пошатнуть спокойствие Джулиана, и Марк всегда был в этом списке.
- Все будет в порядке, - сказала Эмма, потянувшись, чтобы погладить мягкую руку Дрю. - Конечно, он злится - он имеет полное право на это - но он не сердится ни на одного из вас. – Эмма посмотрела поверх головы Друзиллы на Джулиана, пытаясь поймать его пристальный взгляд, успокоить его. - Все будет хорошо.
Дверь открылась снова, и Кристина вернулась в комнату. Джулиан резко повернулся в ее сторону.
Темные, глянцевые косы Кристины были заплетены вокруг ее головы; они засияли, когда она вошла.
- Он в порядке, - сказала она, - но он закрылся в своей комнате, и, я думаю, будет лучше, если мы оставим его в покое. Я могу подождать в коридоре, если вы хотите.
Джулиан покачал головой.
- Спасибо, - сказал он. - Но никто не должен наблюдать за ним. Он волен приходить и уходить когда и куда захочет.
- Но что, если он причинит себе боль? - Это был Тавви. Его голос был звонким и тонким.
Джулиан наклонился и поднял своего самого младшего брата на руки, крепко его обняв, прежде, чем опустить. Тавви держался рукой за рубашку брата.
- Не причинит, - уверил его Джулиан.
- Я хочу пойти в студию, - сказал Тавви. - Я не хочу находиться здесь.
Джулиан поколебался, но затем кивнул. Студия, где он рисовал, была местом, в которое он часто приносил Тавви, когда его младший брат был напуган: краски, бумага и кисти приносили ему некое успокоение.
- Я провожу тебя, - сказал он. Если хотите есть, на кухне еще остались пицца, и сэндвичи, и...
- Все хорошо, Джулс, - уверила его Ливви и села на стол рядом с ее близнецом; присев на стол, она стала выше Тая; он посмотрел вниз на контурную карту, начав говорить.
- Мы можем сами поужинать. Все будет в порядке.
- Я принесу вам поесть, - вызвалась Эмма. - И для Тавви тоже.
- Спасибо, - Джулиан поблагодарил ее и повернулся к двери. Прежде чем он вышел, Тай, который был тих все это время, заговорил.
- Вы не накажете его, - выпалил он, его шнур был плотно обернут вокруг пальцев его левой руки, - так ведь?
Джулиан повернулся, удивленный вопросом.
- Накажем Марка? За что?
- За то, что он сказал. – Тай, покраснев, замолк, раскручивая шнур медленно, поскольку он скользил в его пальцах.
Наблюдая годами за братом и пытаясь его узнать, Джулиан понял, что Тай был более чувствителен к звукам и свету, чем остальные. Но прикосновения зачаровывали его. Так Джулиан научился отвлекать Тая, при том создал всякие ручные инструменты, чтобы тот мог исследовать их структуры: шелк, наждачная бумага, ракушки и шероховатости горных пород.
- Это правда - это всё правда. Он сказал нам правду и помог с расследованием. Он не должен быть наказан за это.
- Конечно, нет, - сказал Джулиан. - Ни один из нас не наказал бы его.
- Это не его вина, если он не понимает всего, - отметил Тай. - Или если все это слишком для него. Это не его вина.
- Тай-Тай, - позвала Ливви. Это было прозвище, придуманное Эммой для Тибериуса, когда он был совсем маленьким. С тех пор вся семья дружно использовала его. Она положила руку на его плечи. - Все будет в порядке.
- Я не хочу, чтобы Марк снова уехал, - сказал Тай. - Ты понимаешь, Джулиан? - Эмма смотрела, как вес ответственности за Марка ложится на хрупкие, и без того нагруженные, плечи Джулса.
- Я понимаю, Тай, - сказал он.
Глава 8
Из тьмы ночной
Эмма с двумя заполненными до краев тарелками супа в руках облокотилась на дверь в студию Джулиана, усердно пытаясь открыть её, не пролив ни капли.
В студии Джулиана было две комнаты: одну он позволял видеть людям — другую, напротив, скрывал. Его мать Элеанор обустроила большую комнату как основную студию, из маленькой же она сделала лабораторию, где можно было проявлять фотографии. Тай часто спрашивал, остались ли в ней специальные химикаты, по-прежнему ли работают установки для проявления фотографий и, что самое главное, может ли он ими воспользоваться.
Однако лаборатория была единственным вопросом, в котором Джулиан был непреклонен даже перед своими младшими братьями и сестрами. Черная дверь оставалась запертой, и даже Эмме не разрешалось входить туда. Она и не спрашивала: у Джулиана было так мало личного пространства, что она не хотела отнимать у него и этот маленький кусочек.