Беседы о журналистике (второе издание) - Виктория Ученова

Публикация была задумана с благородной целью — заклеймить зло. Но она еще больше зла породила. Следовало вмешиваться журналисту? Вероятно, да, но совсем иначе: словом и советом умного друга, а не клеймом обличителя. Ведь журналист часто может помочь делу, не прибегая к публикации.

Наверно, всякий раз, когда перо хочет коснуться интимных сторон биографии героя, журналист должен подумать: не заденет ли он чьего-то человеческого достоинства, не обнародует ли то, что для героя является сугубо личным, не превратит ли, говоря словами журналистки И. Кошелевой, «раздумья над отрицательными явлениями в нашем быту в мещанский интерес к квартирному скандалу».

Очень точно звучит и поныне совет В. Короленко молодому М. Горькому, едва начавшему журналистский путь: «Не рассердитесь за маленький совет… Я пишу в газетах уже лет десять, в том числе приходилось много раз производить печатные атаки личного свойства. Я не помню случая, когда мне приходилось бы жалеть о напечатанном. Прежде чем отослать в редакцию, я всегда стараюсь представить себе, что человек, о котором я пишу, — стоит передо мною, и я говорю ему в глаза то самое, что собираюсь напечатать. Если воображение подсказывает мне, что я охотно повторил бы все, даже может быть резче, — я отсылаю рукопись. Если же, наоборот, чувствую, что в глаза кое-что хочется смягчить или выбросить, — я это делаю непременно, потому что не следует в печати быть менее справедливым, осторожным и деликатным, чем в личных отношениях».

О высокоразвитом чувстве долга журналиста ярко рассказал в «Журналисте» известинец П. Демидов. Он назвал свое выступление «Посмотреть в глаза…» и посвятил его журналистке «Известий» Н. Александровой, погибшей в самолетной аварии при исполнении профессионального долга. Предыстория трагичного события тоже трагична. В газету поступили сведения о крайне недостойных поступках гражданина Ц. Он присвоил себе фамилию погибшего героя-фронтовика, наживая моральные проценты на чужой славе. Однополчане, отыскавшие его по переписке, разоблачили обман. Сомнений не оставалось, и подготовленный материал о проходимце, казалось, не нуждался в проверке. Все же Н. Александрова настояла на командировке в Харьков, где жил гражданин Ц. Единственная цель — именно «посмотреть в глаза», попробовать понять его побуждения, психологические мотивы безнравственного поступка. Встреча не состоялась из-за гибели самолета. Вместо Н. Александровой в глаза гражданина Ц. посмотрел коллега журналистки А. Аграновский. Очерк «Капля крови и пуд соли» появился в «Известиях» с траурным примечанием от редакции, от товарищей.

Известинцы свято чтут завещанный Н. Александровой нравственный и профессиональный принцип. Опытнейший автор очерков на моральную тему, журналистка «Известий» Т. Тэсс выразила его так: «…Помните о сотнях тысяч, миллионах экземпляров каждого вашего выступления, помните, что вы приводите в движение огромный механизм, и даже все результаты этого движения не всегда сможете предвидеть.

Проверка, проверка и проверка. Не только фактов, но и чувств. Сохранять самоконтроль, не сделаться орудием в чужих руках… Держать свое оружие в чистоте!»

Долго ли помнит журналист своих невыдуманных героев? Как влияют газетчики на судьбы тех, о ком пишут. Всегда ли и всем по плечу «ремесло справедливости». Переписка, которая длится десятилетия. Может ли журналист помочь человеку в буквальном смысле обрести крылья… Как обкрадывает себя «фанатик строки»

— Долго ли помнит журналист своих героев, а реальные действующие лица очерков своих авторов?

— Бывает по-всякому: очень часто случайные, казалось бы, встречи проходят через всю жизнь и автора, и его героев.

В повести Т. Хлоплянкиной «Здравствуй, редакция…» есть небольшой эпизод. Вот уже десять лет журналистка Е. Болотова получает традиционное поздравление с Новым годом. Вместе с ним оживает память о первом редакционном задании, о том, как робеющая выпускница факультета журналистики поехала расследовать запутанную жалобу. Женщину уволили с работы якобы за прогулы, в действительности за неуживчивость. Но как это доказать? Чем помочь человеку с трудным характером, который, и не желая того, вызывает раздражение в коллективе?

И все-таки ехать надо. Надо хотя бы попробовать распутать конфликт, помочь разобраться людям в себе самих, в окружающих. В руках вчерашней студентки временное журналистское удостоверение.«…И Лена уже не просто Лена. Лена уже человек, который имеет право входить в чужие дома, вникать в чужие беды, распутывать безнадежно запутанный клубок чужих отношений — и никто не только не удивлен, что Лена это делает, напротив, люди, значительно старше ее по возрасту, уверены, что именно Лена во всем разберется, рассудит, поможет».

И эта уверенность отнюдь не иллюзия, не наивное заблуждение, не суеверное преклонение перед черно-белой магией печатного слова. Это жизнью подтвержденное доверие к авторитету газеты, к умным и ответственным журналистам.

В юной журналистке была не только сила личной энергии, за ней стояла сила редакционного коллектива.

И Лена с заданием справилась. Помогла женщине восстановиться на работе, окружающим преодолеть предубежденность. Обычное для журналиста и никогда не меркнущее «ремесло справедливости».

Признательность давней подопечной согревала Лену все годы работы в газете. И каждый Новый год открытка с обратным адресом первой командировки опять вызывала воспоминания. Наверное, именно после этой командировки она поняла, что нет и не может быть профессии лучше, чем журналистика. И она сделала все, чтобы временное редакционное удостоверение стало постоянным.

Лена Болотова — персонаж собирательный. Нет сомнения, героиня повести воплотила в себе жизненный и профессиональный опыт ее автора, журналистки Т. Хлоцлянкиной, передала сущность отношений реального автора с реальными героями журналистских произведений.

Эти отношения в жизни складываются порой даже ярче, чем в повести. В середине шестидесятых годов в школьный отдел «Известий» пришло письмо от старшеклассника из Кировоградской области. Мальчик писал:

«Дорогая редакция! Мне шестнадцать лет. Живу я в селе… Учусь неплохо, но в школе обо мне самого плохого мнения. Не знаю, как это получилось. Я хочу сделать что-то хорошее, а получается глупость. Хочется поспорить о чем-то интересном, важном, но учителя у нас только задают задания и ставят оценки. Передо мной много вопросов, но с кем я посоветуюсь? Начинаю копаться сам и делаю много ошибок. И стоит мне что-то сделать, как завуч произносит слова такого звучания: „тунеядец“, „ничтожество“, „вошь на теле общества“.

Все обиды забываются, когда слушаешь радио, читаешь газеты. Думаешь: все-таки тебе повезло, Борька, в какое время ты живешь! А завтра снова в школу.

Во мне существуют два „я“. Одно, которое так не любят, — не мое, и другое — никому не известное, потому что признано первое. Оно становится все сильнее. Трудно мне самому его победить… Смогу ли я? Ведь я такой-сякой, вошь на теле общества. Дустом здесь не помочь.

Не смейтесь!»

Зов о помощи, на который нельзя не откликнуться.

Э. Максимова приехала в школу, познакомилась с автором письма, его соучениками, учителями. На полосе «Известий» появилась корреспонденция «Здравствуйте, мальчики!». В ней были такие строки об авторе письма: «Оселок такого характера — жажда уважения к себе и к другим, справедливости в отношениях людей, разумности в их действиях… На оселок нанизывается множество чувств, убеждений — и глубоких и плоских. Пустяки порой давят на серьезное. А с человеком никто не хочет говорить: какие у него в пятнадцать лет могут быть раздумья!

Ему осточертели наставления и так невтерпеж поточить ум свой, характер на деле… Упорство, волю ему не на чем проявлять, упражнять, наращивать. Ему по зубам твердые орехи разгрызать, а школа сует манную кашку.

В глазах школы Боря дитя, которое пытаются обмануть обращением на „вы“…

Чтобы справиться даже с примитивным хулиганишкой, учитель должен предполагать в нем индивидуальную умственную жизнь. У Бори она яркая, многокрасочная.

Не зная ее, невозможно силанжровать программу этой личности.

Чтобы совладать с бузотером, необязательно знать о журнальных новинках и работе дубненских физиков.

Для того чтобы влиять на Борю, обязательно сегодня быть выше, чем вчера».

Так выступила центральная газета за уважительное отношение к интересам кировоградского школьника. Протянула руку взаимопонимания, товарищества все то, чему в жизни, а особенно в юности, поистине нет цены.

И вот возникла многолетняя дружба двух людей: автора статьи Э. Максимовой и ее подопечного. Молодой человек с блеском окончил университет, счастливо женился, самоотверженно работает. Он теперь преподает историю в школе, этот бунтарь, восставший против косных школьных порядков. Бывая в Москве, Борис не упускает случая позвонить в школьный отдел «Известий»: «Здравствуй, дорогая редакция!» Это не ритуально-вежливое обращение. Это искренность.