Поцеловать первого встречного (СИ) - Муравская Ирина

Скрипучий лифт весь в размыленных, но так и не стёршихся нецензурных выражениях, цифровое табло подпалено. В уме прикидываю приблизительный этаж, но не угадываю и пролетаю чуток выше. Ничего, лестницу не просто так здесь прифигачили. Спускаюсь, выискивая нужный номер квартиры.

Нашёлся.

Ну, была — не была.

Вжимаю до упора кнопку звонка и жду.

[1] манникюр

[2] Кто не читал, почитайте. Там делов на 5 минут:)

Глава пятнадцатая. Майя

Не сразу, но улавливаю по ту сторону металлический скрип и шуршание шин. Кто хоть однажды садился на велик, ни с чем его не спутает. Только вряд ли это велосипед.

— Привет. Майя, я к тебе, — понимая, что в инвалидной коляске неудобно дотягиваться до высокого глазка, предупреждающе сообщаю о себе.

Скрежет проворачиваемого в замке ключа заставляет занервничать. Так, собираемся с духом, нюня! Что ты, колясочников никогда не видела?

Таких не видела. Мне открывает потрясающе симпатичная девушка с ярко-малиновыми волосами, заплетёнными в объёмную косу. Губки бантиком, глаза круглые, ярко-голубые. Ухоженная, красивая, женственная. Домашние штаны и футболка чистенькие, сидят по фигурке. Маникюр, лёгкий макияж… и кресло. Которое ей совершенно не идёт, но и нисколько не портит.

С удивлением понимаю, что со старшим братом у них мало общего. Да, едва уловимо проскальзывают схожие черты, но всё же, если не знать, о родстве и не подумаешь.

— Привет, — улыбаются мне так приветливо, будто мы знакомы с рождения.

— Привет. Я…

— Я знаю, кто ты. Я на тебя подписана.

Оу.

— Надо же, а я популярная.

— Немножко. Твои мэйки у меня в сохранёнках. Иногда экспериментирую.

— Приятно слышать, что я не бесполезна для общества.

Не, правда приятно. Мне пусть самой и нравится ковыряться с косметикой, но порой кажется: ёпрст, Софка, какого дьявола ты такой дичью занимаешься? Кому это упёрлось?

А вот нет, кому-то да упёрлось. Значит, не зря.

— И… — видя, что я не тороплюсь развивать беседу, напоминает о себе Майя. — Говоришь, ко мне?

— Агась. Познакомиться вот захотела…

— Только не говори, что мой брат уже сделал тебе предложение и вам нужна свидетельница?

— Что? Нет, конечно. Сомневаюсь, что у нас до этого вообще дойдёт.

Нас парой-то сложно назвать в том смысле, в котором принято называть тех, кто встречается. Да и встречаемся ли? Потрахушки ещё не статус.

— Не знаю — не знаю. Герик придирчив. Если выбрал, значит не просто так, — меня кивком зазывают вглубь квартиры. — Чего толпимся на пороге? Погнали на кухню. Чай будешь?

— Можно. Ты одна?

— Ага. Предки на работе.

Отлично. Это я удачно подгадала, знакомиться со всем семейством Михеевых в мои планы пока точно не выходит. Рановато.

Прохожу следом, наблюдая как Майя с удивительной маневренностью справляется с порогами и разворачивается в тесном коридоре. Ловкость в управлении громоздкой конструкцией под собой, отточенная не месяцами даже практики. Годами.

Скидываю кроссы, озадаченно осматриваясь. Прихожая идеальна в своём минимализме. Зеркало, крючки на деревянной планке, на которой висит никому не нужный в купальный сезон зонтик и высокая обувная тумба. Больше ничего. В смысле даже тапочек домашних нет. Никакого ориентира.

— Бросай прям здесь, — видя мою растерянность смеётся та и рулит вперёд, до дальнего поворота. Только успевай за шумахером.

Оказываемся на кухне. Более наполненной на детали, но словно сдвинутой. Стол смещен ближе к окну, съедая половину сидячих мест. Складные стулья упрятаны в угол. Зато настенная полка так неудачно выпирает, что едва не вписываюсь в её угол.

— Помочь? — вежливо спрашиваю, пока Майя наливает под краном воду и ставит кипятиться электрический чайник.

— Не, не переживай. Падай… куда-нибудь, — отмахивается та, вынимая с нижних ярусов кухонного гарнитура сахарницу, коробку с чаем и кружки.

Разве посуду первой необходимости хранят так низко? Туда обычно кастрюли и всякая громоздкая техника прячется. Только когда хозяйка лезет в холодильник, заполненный ровно до уровня коляски, наконец, допендриваю: что к чему.

Вот же я дэ-э-эбилка! До верха ей самостоятельно ничего не достать, поэтому всё и опущено. И мебель сдвинута, чтобы можно было спокойно передвигаться. Полка раньше наверняка висела над столом. А в коридоре ничего нет, чтоб не мешалось.

— Честно говоря, кроме бутеров ничего не могу предложить, — Майя придирчиво рыскает в поисках съестного. — Колбасу варёно-копчёную ешь?

— Спрашиваешь. А кто её не ест?

— Не знаю. Я с хреном люблю.

— С горчицей ещё вкусно, — многозначительно поигрывая идеально выщипанными бровями достают банку хрена и тюбик с горчицей. — Ништяк. Давай всё.

— Вас понял, — на столе шустренько накрывается мини-пикничок. Колбасятина, сало, добытое в неравном бою с морозилкой, чёрный хлеб, нарезанная луковица и откопанные непонятно где печеньки. К тому моменту успевает забулькать и чайник.

— Офигеть. Сто лет не ела "краковскую" с горчицей, — не режем даже, просто ломаем мясную палку, окуная её в забористый соус. Лучше всяких ваших "терияки" и "кисло-сладких".

— Заходи почаще, у нас это добро всегда в наличии, — смачно намазывая майонез на ломоть хлеба, отзывается Майя. К мазику добавляется кетчуп и вся эта смесь тщательно перемешивается ножиком, после чего гостеприимно протягивается в мою сторону. — Будешь?

Однозначно эта девушка нравится мне всё больше и больше.

— Со школы не ела, — нахлобучивая поверх кусок сала отправляю гастрономический шедевр в последний путь навстречу желудку.

— Чего так?

— Раньше с дедом любили баловаться, а после его смерти как-то позабылось.

У отца с матерью я вообще практически ничем не питалась, дома-то не была толком, чтобы не отсвечивать, а в хаусе тётя Рената готовит с таким запасом, что о бюджетных перекусах и не вспоминаешь.

— О, сочувствую.

— А ты сама как давно… — слово подобрать непросто. Не столько подобрать, сколько произнести. Проще красноречиво намекнуть на то, что сейчас спрятано под столешницей.

— Превратилась в улитку? Два года будет в сентябре.

— Почему улитка?

— Ну улитка же с домиком не расстаётся. Вот и я пока не расстаюсь. Но расстанусь.

— А что говорят врачи?

— Что шансы микроскопические, да только пошли они. После аварии я несколько недель пролежала в коме: когда очнулась, не могла пошевелить и пальцем. Все как один пели: всё, лежачая, не ждите, что сядет. Прошло полгода и вуаля, — Майя с гордостью тычет на свои коленки. — Выкусите, айболиты. Физиотерапия, упорство и ежедневные упражнения. Пусть подавятся своими купленными дипломами.

Она так светится решимостью, что это восхищает. Другой бы опустил руки и ласточкой нырнул в бездну саможаления, а от этой девчонки прёт оптимизмом.

— Ты боец.

— Боец-то боец, но одной хотелки мало. Нервные окончания не вечны, мышцы теряют тонус, нужны дополнительные операции, чтобы ускорить процесс, иначе только на костылях и смогу бегать. Но по полису это лечение уже не получить.

— А если не по полису?

— То там такой ценник, будто мне все кости на золотые собрались менять. Я подрабатываю репетитором на удалёнке, чтобы без дела не сидеть. Брат едва не надорвал спину на стройке, чтобы курс реабилитации оплатить. Родители пашут как не в себя, но это всё… Ну, ты поняла.

— Поняла. Я, к слову, по этому вопросу и пришла, — как удачно, что тема сама вырулилась в нужное русло. — Ты, наверное, в курсе, что у мало-мальски медийных персон имеются некоторые привилегии. Короче, есть один благотворительный фонд. Они узнали про тебя и хотят подсобить.

— Что за фонд?

— Эм… — вопрос настаёт врасплох. — Да я не помню название… Что-то там про "помочь всем вместе"…

Разумеется, никакого фонда я знать не знаю и дел с ними общих не имею. С этим я как-то не подготовилась. Надо было приличия ради хоть загуглить, а то враньё получается нескладным. И мы обе это понимаем.