Поцеловать первого встречного (СИ) - Муравская Ирина

— И ты оказался здесь?

— И я оказался здесь.

— Жалеешь?

— Больше нет, чем да.

— Улавливаю нотки сомнений.

— Ну так сомневаться — это нормально. Кто не сомневается? А уж если речь идёт об отношениях… Знаешь, любовь вообще сродни аномалии. Каждый раз что-нибудь новое, никогда ничего не повторяется. Видимо, поэтому она пользуется такой популярностью.

— Фига завернул. Философ, блин. Я так не умею. Хотя… Могу тоже забабахать жизнеутверждающую истину с налётом на мудрость вековых поколений, хочешь?

— Давай.

— Не оставляй тарелку после гречки. Сперва замачивай.

Гера смотрит на меня… а потом начинает хохотать. Нет, не так. Ржать в голосину. Отвечаю, это первый его смех с момента нашего знакомства. И ему идёт ребяческая несерьёзность. Смотрится куда привлекательнее, чем постоянный угрюмый образ ворчуна.

Шутки шутками, но незатейливое использование в контексте темы “любофи” задевает просевшие струнки, эхом отстукивая в черепушке. Быть может, и сказано всё исключительно красного словца ради, но щупальца уже выпущены и хватаются за него с азартом.

— А говоришь, не умеешь, — сквозь утихающие смешки награждают меня пылким поцелуем, попутно перебираясь всей тушкой через меня.

— Далеко собрался?

— Покурить. И душ принять пока очередей нет.

О, это, кстати, мысль. До подъёма остался час. Ложиться уже бессмысленно, только хуже сделаешь, а воспользоваться возможностью не лишне. Иначе потом придётся чёрт знает сколько топтаться под дверью с зубной щеткой.

— Чеши. Потом я, — смывать с себя мужской запах не хочется, но реально освежиться не помешает.

— Можем вместе.

— Нет уж. Знаю я, чем все эти совместные бульканья заканчиваются.

— И чем?

— Обычно о "помыться" в итоге и забывается.

— Разве это плохо?

Неплохо, но я пока не готова ко второму раунду. Отяжелевшим тазовым мышцам и без того хана, уже ловится приход, а к обеду вообще хромать буду.

— Вали давай, хорош тереться, — спихиваю с себя довольного Михеева, решившего не заморачиваться и закуривающего прямо в комнате. У окна нараспашку и в чём матушка родила. Ух, а вид ничё, такие ягодицы… А спина… Девочки, несите тазик и слюноотсос. Решительность "сделать перерыв" медленно, но верно тает. Благо, не настаивают.

Докуривают и предупредительно напомнив, чтоб я не думала давать дёру, уходят, перекинув боксёры через плечо. Лол, надеюсь он ни на кого по дороге не напорется, иначе будет… неловкость.

Недолго лежу, с удовольствием впитывая слабый остаточный табачный дым и, не удержавшись от искушения, сама иду к окну, правда в отличие от Геры, немного приодевшись. Нудизм хорош в строго выверенных дозах.

На улице практически уже светло. И так тихо. Частный сектор спит, только птицы щебечут. Один чё-то орёт, другие активно подчирикивают, не согласные с его политикой. Клубы дыма улетают в обещающее быть безоблачным небо, а вот мысли шальную головушку покидать не торопятся. Пробили-таки брешь, теперь не отвертеться.

Сижка медленно тлеет в зажатых пальцах. Больше извожу её понапрасну, чем затягиваюсь. Стою, облокотившись на подоконник и ковыряю объёмный узор на ногте. Маник[1] долго у меня не держится: отрада для мастеров — перевод денег для меня.

— Это ты зря, — чё-то настолько гружусь, что не слышу возвращения Михеева.

— Тебе можно, а мне нельзя? — тушу бычок об пепельницу. Судя по количеству окурков практика: “дымить не отходя от кассы” здесь не в новинку. — Ничего, проветрится.

— Да я не про то, — его взгляд не отрывается от моей груди, едва ли прикрытой крупной сеткой, под которой теперь уже ничего нет.

— Топ мой кое-кто порвал, если помнишь.

— Это было моё лучшее решение.

Его ненастный взгляд — это, конечно, отвал всего. Понимать, что ты желанна и что тебя хотят — как личная нирвана. Знать бы ещё, что не только хотят, но и любят…

— Сказка об умной дочери крестьянина[2] ещё в силе?

— Актуально как никогда.

— Финал помнишь?

— Когда она опоила и похитила короля из замка?

— Нет, — закусив губу, принимаю решение. — Когда король за это до беспамятства полюбил её, — медленной поступью вынуждаю Геру сдать назад, обратно к кровати и чуть сдавливаю его плечи, давая понять, что надо сесть. Он заинтригован, так что слушается беспрекословно. — Я врождённой хитростью обделена, но… — усаживаюсь на Михея сверху, склонив голову. — У меня есть и другой козырь.

— Внушительный, я бы сказал, — охотно соглашаются, не теряя времени даром. Его ладони плавно скользят к тому самому козырю, замирая на груди. Ой-ей, снова становится горячо. Ещё жарче, когда её призывно сжимают. И просто невыносимо жарко, когда мягкие губы присоединяются к ласкам.

— На самом деле, я имела в виду нравственную аморальность детей двадцать первого века, — ух, голосок опять подводит. Срывается на фальшивые ноты из-за отяжелевшего дыхания. — Но так тоже годится… — я в таком балдеже, что начисто забываю о том, что планировала совсем не то.

Прерываю чудное мгновение, роняя Михеева на спину. Нет-нет-нет, моя очередь возглавлять парад. Я, конечно, не профи в таких вопросах, а всего лишь скромный подмастерье, но проверить собственные силы в искусстве обольщения хочется.

Чем плохой психологический ход? Мужиков вроде как принято соблазнять борщами и котлетами, но что делать, если кулинар из тебя бедовый? Я каждый раз когда готовлю, молюсь, чтобы никого не травануть. Нет, такой варик точно отпадает. Значит, остаётся иная многоходовочка…

Склоняюсь над Герой, приводя задуманное в исполнение: дразню, целую, озорно покусываю везде где придётся и зализываю невидимые ранки, плавно спускаясь всё ниже и ниже…

Ему нравится. Однозначно. Слышу, чувствую, вижу. А меня саму-то как заводят его напряжение, тихие выдохи и зашкаливающий от тестостерона мужской запах. После душа он особенно свежий и терпкий, опьяняет как винные пары.

Это просто топчик — знать, что ты способна не только получать удовольствие, но и давать его. Раззадоривать, возбуждать, а главное контролировать степень этого возбуждения. Знать, что лишь ты одна в эту минуту и владеешь ситуацией…

Распущенные волосы мешаются, но их предусмотрительно собирают в хвост и наматывают на кулак. Вы посмотрите, какой заботливый. Но так даже лучше. Теперь ничто не мешает стянуть боксёры, которые зачем-то вернулись на место.

Ну что, Софочка? Давай, детка, не подведи всё женское племя. Доказывай, что ты не только трындеть умеешь, но и кое-что другое…

Как там говорится в народе? Всё тайное становится явным? Авторитетно отвечаю, против истины не попрёшь. Весть о том, что мы провели ночь вместе уже к завтраку знает даже прибившаяся откуда-то дворняга, которую мы втихую от Арчи подкармливаем.

Гран мерси Нечаеву и его очумелой догадливости, потому что куда он попёрся после того как свалил от нас? Правильно, к Павлику. Ладно, я в этом и не сомневалась, но думала, что он займёт мою койку и Паулина такая с утра: Соня, Соня, почему у тебя такие большие уши и волосатые ноги, но…

Кто ж мог подумать, что Тимоха пойдёт ещё дальше? Я бы тоже приофигела, обнаружив с утра под боком храпящее нечто. Дальше, само собой, крики, визги и грохот спихнутого на пол тела. На шум все и сбежались, любопытно ж, а остальное прочекали по ходу дела. Два и два сложить, в конце концов, не так несложно.

Прикол в том, что к новости отнеслись настолько ровно, что обидно. Просто: “а, да? Ну ништяк” и продолжили жрать свои оладушки. Чешир ещё отмахнулся: "мол, да мы давно в курсе, что вы мутите, не удивили. Чего шухерились только непонятно”. Класс.

Короче, сенсации не вышло. Что, наверное, к лучшему. Продолжаем в привычном формате. По сути ведь ничего не поменялось: как жили, так и живём. Только что сторис с обнимашками и подколками перестают быть поддельными. Плюс Гера плавно отходит от имиджа угрюмой буки.

Раскрывается, становится общительней не только со мной, но и с остальными, а главное — словно отключает режим “незваного гостя”, в котором жил всё это время. Чел в прямом смысле начинает тихонько вливаться и даже (так на минуточку, этот день стоит отметить в календаре и обозначить международным праздником!) впервые принял участие в коллективном ролике.