Копия любви Фаберже - Ольга Тарасевич

Уважение и восхищение.

Они по отношению к Андрею появились первыми.

Света с утра до ночи готовилась к открытию салона, и от большого количества проблем, казалось, мозг начинает кипеть в черепной коробке.

А ведь ей практически все доставалось бесплатно, по знакомству, с минимальной затратой собственных сил.

Муж арендовал здание под офис, сказал, где нанять строителей для проведения качественного ремонта, решил вопросы с санэпидемстанцией, пожарной инспекцией и еще хреновой тучей каких-то бюрократов. И платил, платил, платил…

Доползти до постели и упасть.

Единственное, чего хотелось Свете.

Она очень уставала. Надо проконтролировать качество работ, подобрать персонал, разместить рекламу и т. д. и т. п., а в сутках всего 24 часа, а они просвистывают, как секунда.

Но что такое салон в сравнении с его бизнесом?

Как он все успевает?

У него удивительно, уникально устроена голова.

Оказывается, в этой жизни просто – только лежать на диване. Все остальное, любое свое дело, даже небольшое – это адский труд. Сил нет до такой степени, что случайно притормозившая на пешеходном переходе машина вызывает не радость, а уныние. Лучше – вот честное слово! – сбила бы. Минута боли – и отдых длиною в вечность.

Сколько лет в намного более жестком ритме живет Андрей? Десять? Пятнадцать? Двадцать?

Сколько?

Она не знала. И просто решила спросить.

– Сейчас мне сорок один, – сонно пробормотал он. – Из института я ушел после первого курса. Понял, что ловить там абсолютно нечего, надо делом заниматься, а не лохов всяких слушать. То есть сам на себя стал вкалывать с восемнадцати. Двадцать три, типа, получается. Эй, малая, ты чего? У меня сил нет с тобой целоваться!

И у Светы сил не было. Легонько коснувшись чуть колючей щеки, она просто прижалась к спине мужа. Первый раз ей действительно захотелось обнять Андрея. Теплая кожа, его запах, спутанные русые, с уже заметной сединой волосы. Почему-то слезы дрожат в глазах. И дыхание сбивается…

Сначала появились уважение и восхищение.

А потом ее тело полюбило Андрея так, как, казалось, любить невозможно. Да, муж красивый, подтянутый, очень высокий. Но разве это так важно, когда закрываются глаза? Хочется нежности, страсти, полета…

– Малая, давай быстро, спать хочу, – говорил Андрей и, не утруждая себя ни ласками, ни поцелуями, раздвигал ее ноги и через пять минут счастливо засыпал.

Света ненавидела этот редкий супружеский секс. Мужчины бывают другими. Они должны быть другими. Даже простые пригорские ребята умели доводить до беспамятства, до исступления. А здесь… можно даже не притворяться. Андрею абсолютно все равно, его не интересует, было ей хорошо, нет, может, стоит продолжить. Он просто спит, вот и все.

Потом… Все осталось по-прежнему. Грубость, невнимание, пять минут, засыпающий прямо в ней член. Потом… Все стало совершенно другим. Света затруднялась объяснить это даже Полине.

Минус поменялся на плюс.

Прежняя редакция мысли: «Скорее бы все закончилось». В новой редакции мыслей не было. Андрей еще даже не снял брюки, он к ней еще не прикасался – а вожделение сменяется таким безумным предвкушением счастья, и внизу живота уже тепло, и дрожат руки, и… больше, чем секс, слаще оргазма. Привычное, изученное до каждой родинки тело мужа словно превратилось в аккумулятор, заряжающий счастьем, энергией, жизнью.

Пять минут – это хорошо. Отсутствие у мужа желания – тоже хорошо. Его глаза, возможность взять его за руку, усталая улыбка, взобраться ему на колени, мешать щелкать пультом, кусать его губы, смеяться над выглядывающим через прорезь в трусах членом, делать массаж, приносить алказельцер. Все ХОРОШО, все в радость, любой жест, каждое движение, все-все. А те самые нелюбимые прежде пять минут… Андрей так близко, ближе не бывает, он с ней, в ней, оргазм распускается, как красивый цветок, взрывается салютом. Но это не столь важно. Потому что даже самые яркие физические ощущения не сравнятся с удовольствием и счастьем получать энергию Андрея, и секс – лишь один из способов…

Почему это произошло?

Так получилось, потому что она поднялась на маленькую ступеньку, с которой можно оценить тот путь, который прошел муж?

Так вышло потому, что проснулась любовь? Настоящая любовь не привередлива?

Ответов на эти вопросы у Светы не было. Была только потребность, зависимость.

У аккумулятора много дел. Он не всегда может подзаряжать законную батарейку. Он хочет работать, просиживать ночи в казино, трахать девок. Он просто не понимает, что без его присутствия (хотя бы без его присутствия, бурчание в телефонную трубку не в счет!) начинается агония.

Присутствие – редко.

Агония – долго.

Больно…

Лицо первой измены, имя мальчишки, тело – ничего не отпечаталось в памяти. Запомнился только равнодушный голос Андрея.

– Малая, я сегодня не приеду, дела.

Не плакать. Не кричать. Не упрекать. Будет ведь только хуже…

– Спасибо, что позвонил, – пробормотала Света.

– Ну ты че, малая, я ж о тебе забочусь. Понимаю, три ночи дома не показываюсь, надо звякнуть. Ты там не скучай, малая.

Кажется, первым случайным любовником стал курьер.

Все равно, заметят ли девчонки в салоне.

Наплевать, узнает ли парень, чья жена расстегивает ему ширинку. Будет ли он, если догадается, требовать денег или все расскажет журналистам.

Наплевать.

Отомстить.

И чтобы хоть чуть-чуть отпустило.

Клин клином?..

Ерунда!

Оказывается, ничего не важно.

Все равно, какие у мальчика руки или член.

И даже если его эрекция позволяет продемонстрировать всю Камасутру. И когда закусываешь губу, чтобы не застонать от наслаждения. Все равно, даже дрожь оргазма – продолжение той же агонии! Тело возмущено.

ЭТО НЕ АНДРЕЙ!!!

Телу наплевать, измена лучше или хуже, ему просто требуется один-единственный безаналоговый аккумулятор.

У измены вкус слез. Невыносимый резкий запах обманутой плоти.

Увы, это так. Проверено. Неоднократно.

… – Малая, значит, так. Через час подруливай в «Паризьен», хочу с тобой пообедать.

Света застонала:

– Андрей, я не успею. Мне еще одеваться, краситься!

– А мне пофиг. Жду через час, – распорядился муж и, как всегда не прощаясь, закончил разговор.

«Да что же это такое, – мысленно ругалась Света, бегом поднимаясь по лестнице. – Никогда не спросит, удобно ли мне место и время встречи. Ставит перед фактом – и все. Хорошо хоть, что живот перестал болеть, все веселее собираться в темпе марша».

Охранник Толик невозмутимо завел двигатель серой старенькой «Subaru», которой Света пользовалась после смерти Полины.

– В зеркало заднего вида не смотреть, – распорядилась Света, сбрасывая халат.

На заднем сиденье автомобиля переодеваться неудобно. Краситься и того хуже. Но разве это волнует мужа? И так, чтобы схватить костюм, косметику, обувь, потребовалось минут семь. А впереди пробки, пробки, пробки…

Снова услышав в трубке голос мужа, она занервничала. Сейчас как скажет, что все изменилось, обедай, дорогая, в одиночестве, или не обедай вообще, мне это абсолютно не важно.

– Малая, ну ты скоро там? Перепелов заказать тебе? А на десерт что?

– Мне рыбу, десерта не надо, – Света облегченно улыбнулась.

– Шампусик будешь?

– По поводу?

– Малая, я такое замутил! Яйцо от Фаберже буду покупать. Прикинь! Вот это тема!

Света уточняла какие-то подробности. И очень надеялась, что ее голос звучит ровно, не выдает радостного возбуждения.

Все началось.

Наконец-то.

Этот потрясающий план будет реализован…

За окном текли вечные ровные ручейки машин. Плотное качественное стекло надежно изолировало от раздражающего шума транспортного потока. А сам вид автомобильной крови, бешено мчащейся по венам мегаполиса, действовал на Виктора Паничева умиротворяюще.

Энергия большого города.

Энергия жизни.

Он точно так же стремился к своей цели, долго, настойчиво, безостановочно.

И вот уже совсем скоро можно будет насладиться результатами своего труда.

Все правильно. Логично. Только…

Виктор отошел от окна, сел в высокое темно-зеленое кожаное кресло, раскрыл лежавшую на столе папку.

Документы об отказе Андрея Захарова от своей доли в компании в пользу компаньона составлены идеально. Так, как и требовали щедро прикормленные следователи, судьи, налоговики. Разумеется, подпись Андрея, как это всегда в таких ситуациях делается, ненастоящая. Но для организации маски-шоу с выдворением Захарова из офиса оригинал и не требуется. А пока Андрей будет рассказывать суду про фальсификацию, компания «Pan Zahar Group» успешно перерегистрируется. И пусть на руках Захарова будет миллион подтверждений о применении рейдерской схемы, юридически он все равно не сможет вернуть свою часть активов.

Но есть еще один аспект…

Паничев скрипнул зубами. Сломал очередной карандаш. Выскочил из-за стола, заметался по кабинету. Впечатал кулак в прохладную кожаную спинку дивана. Обессиленно опустившись на пол, простонал: